При других обстоятельствах подобное замечание заставило бы сердце Элен сжаться от ревности, но сейчас все так далеко и малозначительно по сравнению с предстоящей драмой. Главное — дочь, Надин…

Надин тоже никак не реагирует на реплику брата. А между тем ее недавнее волнение говорит о том, что она была тесно связана с убитым студентом…

Наконец, Надин заметила сумочку на журнальном столике между двумя креслами. Скоро она все узнает.

Машина! Где находился «остин», когда его украли? Ведь это произошло примерно в то же время, что и убийство. Кажется, мама говорила…

Даниель закончил читать статью: «Полиция будет признательна тем, кто знал Филиппа Марвье и захочет дать показания, хотя бы анонимно.»

Элен опустила глаза, она чувствовала, что Надин неотрывно смотрит на нее, что дочь раздирают противоречивые вопросы. Элен нашла спасение в бегстве на кухню.

Без сомнения, Надин находится на пороге раскрытия тайны. Конечно, она еще будет думать, сопоставлять факты, но неизбежно придет к выводу: Элен находилась в квартире Филиппа незадолго до его смерти. А раз так, то значит, была его любовницей. От страха и отвращения Элен становится дурно. Боже, как она все-таки могла отдаться этому студенту. Какая пошлость. Она — счастливая жена, мать, двадцать лет прожившая в безоблачном браке… Надин узнает правду, но не остановится на этом, она пойдет дальше и придет к единственному возможному выводу: Элен… убила… убила Филиппа.

«Господи, — взмолилась Элен, — не дай мне сойти с ума, дай мне мужества выстоять и убедить Надин в своей невиновности. Невозможно, чтобы дочь считала меня убийцей!»

— Мама! Так мы будем есть? — закричал Даниель из комнаты.

— Сейчас! — отозвалась Элен, призвав на помощь всю свою выдержку.

Когда она вернулась с дымящейся супницей, Даниель уже сложил газету, но продолжал говорить об убийстве.

— Вы слышали? Полиция ищет друзей Филиппа. Завтра я пойду к ним.

— Кстати, — Элен изо всех сил старается, чтобы ее тон был естественным. — Сегодня заходил полицейский инспектор, он спрашивал тебя.

— Почему ты не сказала раньше?

— Потому что с тех пор, как ты вернулся, ты не закрываешь рта. Никто и слова вставить не мог.

— Он искал меня в связи с убийством? — Даниель неожиданно стал озабоченным.

— Естественно. Наверное, в бумагах твоего товарища есть твое имя.

— Возможно, — согласился Даниель. — Может, они обнаружили список его кредиторов. Как вы думаете, мне вернут пятьдесят франков?

Наконец, семья окончательно приступила к ужину. Еще один вечер из бесконечной вереницы вечеров за двадцать лет в мирном домике, где родились и выросли дети, где хозяин создал свой мир из волшебных камней и чудесной музыки, отгородившись от неприятностей каменными стенами, укутанными накидкой из дикого винограда.

Надин молчит. Время от времени ее взгляд пробегает к низенькому журнальному столику, на котором лежит материна сумка. Ей необходимо знать, что там внутри. Жорж ест молча. Из-под очков он посматривает на сына, дочь, жену. Весь разговор держится на Даниеле. В страхе перед возможным гробовым молчанием Элен изредка вставляет ничего не значащие реплики.

Когда было покончено с холодным цыпленком, салатом и сыром, Элен виновато сказала:

— К сожалению, я забыла сказать Пиде, чтобы она купила фруктов.

— Ничего страшного, — отозвался Жорж. — Я лично мечтаю только о крепком кофе.

Надин поднялась.

— Я приготовлю.

Через несколько минут она вернулась, разлила всем кофе и напомнила, что мать обещала одолжить ей машину. Она специально встала между столом и журнальным столиком. Элен ничего не оставалось, как позволить дочери снова копаться в ее сумке.

Ни один мускул ни дрогнул в лице Надин. Ни удивления, ни ужаса. Зеленая записная книжка исчезла. «Убийца был настолько предусмотрителен, что уничтожил записную книжку жертвы…»

Резким движением Надин закрыла сумочку и положила ее на место.

— Тебе ужасно повезло, что вор потрудился поставить машину на то же место, где взял ее. Кстати, а где все это произошло?

Элен сделала вид, что не слышит вопроса.

— Ты поздно вернешься?

— Да, тебе повезло, что ты поставила машину в квартале, где живут благовоспитанные воры. Это в шестом округе, что ли? — повторил Даниель вопрос сестры. Дети смотрели на нее в ожидании ответа.

— У самой антикварной лавочки на проспекте Мессин. Я хотела купить секретер.

Проспект Мессин. Бесполезно расспрашивать дальше — это рядом с авеню Тегеран. Теперь у Надин на руках все недостающие элементы головоломки. Логика говорит, что мать была любовницей Филиппа Марвье и в момент убийства находилась в его квартире… Перед тем как выйти из гостиной, Надин повернулась и пристально посмотрела матери в глаза. В ее взгляде сквозила смесь ужаса и отчаяния.

«Нет! Малыш, ты ошибаешься! Только не это!»

Когда хлопнула дверь гаража, Даниель снова взял «Франс-Суар» и принялся изучать телевизионную программу.

— Убожество, — заявил он. — Пойду к себе, позанимаюсь.

Жорж сидит молча за столом, помешивая ложечкой кофе. Он делает это бесконечно долго, словно какие-то мысли полностью заслонили от него действительность. Элен ждала, что сейчас, вот-вот, прозвучит страшный вопрос. Он не может не прозвучать. Она приготовилась защищаться. Главное, не показать страха, отвечать небрежно, легко, естественно, ни в коем случае не колебаться.

Проходит несколько бесконечных минут. Ну же, Жорж, ты решишься? Он взял свою чашку.

— Если я тебе не нужен, то пойду в кабинет.

Элен молча с облегчением кивнула. Испытание откладывается. Теперь она одна, за ней больше никто не наблюдает, никто не видит усталое, удрученное выражение ее лица.

Взгляд Надин, выходящей из гостиной…

Чем же кончится этот кошмар, какой трагедией? И когда? Сколько она еще продержится в таком напряжении?

Она автоматически поднялась, чтобы доделать все вечерние дела, вымыла посуду, а потом упала в кресло, в котором обычно сворачивается клубком Надин, смотря телевизор.

Думать… думать… Элен уже придумала объяснение тому, почему она находилась рядом с квартирой Филиппа. Записная книжка… Элен вскочила. Ей пришла в голову идея, которая поможет выпутаться из трудного положения и опровергнуть выводы Надин. Она восстановит любовь и уважение дочери.

Она удовлетворенно откинулась на спинку кресла, устроилась поудобнее, бездумно глядя на экран, где диктор сообщал какие-то спортивные новости. Вечер близился к концу. Она уже собиралась отправиться спать, когда в гостиной появился Жорж.

— Ты одна? Не скучаешь?

— Если бы я скучала каждый раз, когда остаюсь одна!..

Он сел рядом, он колебался. Покашливал. Неужели наступило время откровений? Страшно.

— У меня такое впечатление, что последние дни ты перетрудилась, — начал он. — Ты вся какая-то нервная, на взводе… — Он поднял руку, предупреждая жестом возражения жены. — В этом году ты много работала. Магазин, дом, дети да и я тоже… Естественно, ты выбилась из сил… — Он заискивающе улыбнулся. — Знаешь, я тоже чувствую себя ужасно усталым. Я думаю взять несколько свободных дней. Мы так давно говорили о поездке в Швейцарию… А что если нам отправиться в путешествие?

— Сейчас? — переспросила Элен.

— Да. Мы могли бы уехать в пятницу и вернуться к концу будущей недели.

— Ты сможешь оставить работу?

— Ничего, я договорюсь. А ты?

— Не знаю. Надо будет переговорить с Симоной, чтобы она подменила меня. А дети?

— Им уже по двадцать. Пида сделает всю работу по дому. Думаю, они отлично справятся без нас недельку.

На этот раз Жорж смотрел жене прямо в глаза. Он с надеждой ждал ее ответа. Замечательный Жорж! Милый! Конечно, он заметил кризис в жизни Элен. Он даже не пытается расспрашивать ее о том, что случилось. Он просто хочет помочь ей. Элен смотрела на мужа с нежностью и благодарностью.

— Как мило с твоей стороны, что ты вспомнил о Швейцарии. Поездка доставит мне удовольствие, если, конечно, все удастся устроить. Думаю, мы сможем уехать на несколько дней.