— Так вы ее видели? И вы ее узнали? — В его интонациях едва угадывалась ревность, но Кэмпион сумел ее уловить.

— Не долго, — ответил он. — Я…э-э-э тогда как последний идиот решил, что она моя жена.

— Так бы все и случилось через недельку-другую, если бы это с вами не стряслось. — Неукротимая правдивость Лагга просто не поддавалась описанию. Он выкладывал все, что ему приходило в голову.

По худому одеревеневшему лицу Кэмпиона пробежала тень.

— Думаю, что этому уже не бывать, — коротко ответил он. — Она так и не поняла, что произошло. Она и теперь не знает, и я не хочу, чтобы она знала, и если вы ее увидите, умоляю, не напоминайте ей об этом. Она расторгла помолвку.

— Что? — Лагг не поверил его словам. — Но почему? Она что, встретила кого-то?

Кэмпион скорчился от боли. Обсуждать это было отвратительно и, как осознал, совершенно невыносимо. О, Аманда! О, моя благословенная, смеющаяся радость! О, умная, ясноглазая, невозмутимая возлюбленная! Боже, что случится со мной без тебя!

Лагг, очевидно, решил, что его молчание знак согласия, скривил губы и с подчеркнутым сожалением покачал головой.

— Я знал, что так будет, — грубовато отрезал он. — Это целиком ваша вина. Вы все время ходили вокруг да около. Ухаживать за женщиной, все равно что готовить обед. Приходит время, когда он готов. И вам нужно его съесть. Если вы не съели, а продолжаете, так сказать, кипятить, разогревать и все такое, то вам лучше о нем забыть, а уж если стали подогревать и доваривать, в итоге всякий вкус теряется и вам достается жалкий кусочек. Да и девушку это из себя выводит. Ей от этого никакого добра.

Он кончил говорить и в упор посмотрел на Кэмпиона.

— Простите, шеф, — отрывисто бросил он.

Кэмпион промолчал. За окном бушевала гроза, уже перешедшая в яростный ливень. Дождь свистел и шипел, как клубок змей.

«Предотвратить что-то чудовищное, — внезапно услышал он внутренним слухом приказ подсознания, и эти слова разорвали сеть адски мучительных личных переживаний. — Скорее, скорее. Думай, думай. Возьми себя в руки. Действуй».

— Где корзина? — спросил он. — Какая-то идиотская история, но все же давайте поглядим. Может быть, в ней что-то есть.

Лагг с любопытством посмотрел на него.

— А вы не знаете, что в ней?

— Нет, конечно. Не знаю. А вы?

— А я, само собой, заглянул. Я же человек. Замок в ящике можно открыть согнутой булавкой.

— Ладно. Что же там?

— Я, конечно, ничего не трогал, — сказал Лагг, достав с полки над камином кусок проволоки. — Однако это меня удивило… — Он присел на корточки и ткнул замок проволокой. Открыть его было пара пустяков, как он и говорил. Он выдвинул широкий ящик с большой плетеной корзиной. Кэмпион пошарил по ней рукой. На его лице застыло изумление, и он вытряхнул на стол содержимое. Перед ним выросла липкая легкая груда старых фунтовых и десятишиллинговых банкнот.

— Ровно шестьсот восемьдесят четыре фунта, — подтвердил Лагг. — Я подсчитал, когда вы ушли.

Кэмпион взял банкноту и потер ее пальцами, а затем начал рассматривать на свет. На водяном знаке отчетливо проступили голова Британии и трезубец. Он не обнаружил ни одной новой банкноты. Их потереть и засаленность доказывали, что они циркулировали долгое время.

— Поразительно, — сказал он, поглядев отсутствуем взором на корзину. — Вы сказали, что я взял еще немного с собой?

— Да. Около семидесяти фунтов. Не надо больше пересчитывать. Что там такое?

Они замерли на месте и прислушались. Вначале оба подумали, что это гремит гром, но секундой позже во внутреннюю дверь тихо постучали, и хозяин лавки просунул голову в комнату.

— Осторожно, — прошептал он, — они окружили дом. Одеты в штатское. Я буду следить с фасада.

Лагг швырнул деньги в корзину, плотно задвинул ящик и закрыл его скатертью. Движения у него были легкими, как у фокусника. Он дал Кэмпиону ружье и жестом показал на другое, висевшее у него на бедре. Взяв больного за руку, Лагг кивнул на застекленные двери и прижал палец к губам. Кэмпион покорно кивнул в ответ и молча передвинулся в темный угол. Чуть слышный стук по стеклу звучал подобно трубному гласу.

Кто-то продолжал негромко, но настойчиво стучать в окно. Спокойное требование открыть слышалось где-то рядом и казалось очень личным. Стук доносился сквозь вой урагана и с каждым разом звучал все отчетливее.

Они молча ждали, и он раздался снова, как и раньше, сдержанный, но уже более решительный, неотвратимый, неумолимый.

Лагг взглянул через плечо. Удостоверившись, что Кэмпион стоит в тени, он поднял ружье и подошел к окну с видом простодушного домовладельца, знающего, что к нему явится полиция.

Он осторожно, как добропорядочный обыватель, отдернул занавеси, оставив узкую полоску света. Несколько секунд он стоял, всматриваясь во тьму, настороженный, как собака у крысиной норы. Наконец Лагг приоткрыл дверь на несколько дюймов и спросил:

— Кто это?

Ответа не последовало. Дождь полил с новой силой, и Лагг напряженно выпрямился. Его лысая голова с венчиком седых волос как-то странно склонилась в сторону.

На пороге под проливным ливнем стоял человек которого он и предполагал увидеть. Он был в поношенном плаще и шляпе с опущенными полями, но смотрел не на Лагга, а как бы сквозь него, во тьму. В руке он сжимал большой белый носовой платок и явно намеренно размахивал им. Цель его прихода была ясна и безошибочна.

Лагг медленно отступил назад, и незнакомец последовал за ним, держа перед собой платок. Он остановился неподалеку от стола. Густая тень скрыла его фигуру до пояса. Когда окно закрыли, он вытянул руки.

— Можете взять мое ружье, — сказал он.

Лагг быстро и умело обыскал его, опустив тяжелый карабин на стол, в центр круга от лампы. Затем он взглянул на гостя и положил свое ружье рядом. После долгой паузы Кэмпион тоже протянул руку из тьмы и пополнил ружейную коллекцию. Он, как и гость, старался, чтобы его лицо не попало на свет.

У стола образовалась какая-то причудливая группа безголовых фигур с освещенными руками, а в центре круга ярко поблескивали ружья. Лагг и Кэмпион, пользуясь своим преимуществом, молчали, надеясь, что пришедший заговорит первым.

— Я получил записку от человека по фамилии Кэмпион, — наконец объявил он. — Это вы?

— Не важно, кто из нас, — грубовато осадил его Лагг. — О чем там речь?

— Он знает, — многозначительно заметил незнакомец, сделав жест в сторону Кэмпиона. — Она касается только его.

Они не предвидели, что окажутся в тупике. Худые руки Кэмпиона оставались неподвижными. Лагг тоже не шевельнул своими лапищами. Нависло тяжелое молчание. В комнате сделалось душно, и сама тишина, приобрела какой-то зловещий характер на фоне бушующего за окнами ливня. Кончилось тем, что Лагг потерял терпение.

— Там снаружи ребята вымокнут, — добродушно проговорил он.

— Я жду.

— Что же мы тут, по-вашему, делаем?

— Ему нужно только собраться с мыслями. Он знает.

Облик пришедшего постепенно начал вырисовывается в полутьме. Он был невысок, плащ сидел на нем свободно, образовывая складки. Он производил впечатление энергичного и в то же время больного человека. Его голос нельзя было назвать простецким. Однако в нем слышался какой-то жестяной призвук и, когда он кашлял, а с ним это случалось часто, его легкие хрипели и скрипели. Тем не менее, в комнате от него исходило впечатление настоящей силы. Совершенно очевидно, он знал, что ему делать, и не собирался тратить время попусту.

Поскольку тьма скрывала голову и плечи гостя, его руки стали единственной приметой, и в них было что-то отталкивающе, женственное, дегенеративное и попросту омерзительно грязное.

Шестое чувство подсказало Кэмпиону, что он должен держать язык за зубами. Не то, чтобы еле различимая фигура без головы была ему действительно знакома, но он успел почувствовать особую ауру зла, которую принес с собой гость.