Ольга с Наташкой расставили чашки и блюдца, налили кофе и молча сидели, выжидая, когда можно будет вмешаться в разговор.

— Саша, — сказала Ольга, улучив момент, — либо ты должен остыть, либо кофе остынет. Надо меру знать все-таки!

— Знаешь что, Ольга? — быстро отозвался Смолин. — Не лезь ты к серьезным людям со своими пустяками!

Они, конечно, шутили, эти люди, широко и весело любящие друг друга. Видели, что гостю все понятно, и это доставляло им, как детям, большую утеху.

Покончив с кофе, мы перешли в кабинет Александра Романовича. Смолин сел у стола и набил трубку.

Наташка взобралась к матери на колени, затихла. Знала: отец сейчас станет рассказывать, будет страшно и интересно.

Ольга положила щеку на ладонь и даже зажмурила глаза, чтоб лучше представить себе то, о чем пойдет речь.

— Что ж, — начал Смолин, — вот тебе несколько историй.

Длинный телефонный звонок оторвал Крестова от бумаг.

Из второго отделения сообщали: в лесу, за швейной фабрикой, обнаружен труп. Тело закидано кусками дерна и случайно найдено лесником.

— Мои люди видимых следов убийцы не взяли, — сказал начальник отделения.

Постучав по рычажку телефона, Крестов набрал номер Смолина, пригласил его к себе и позвонил в питомник служебно-розыскных собак.

Через четверть часа Смолин уже ехал на окраину города. Вскоре он увидел стоящий на обочине «газик» питомника розыскных собак. Знакомый проводник Михаил Валеевич Рустамов, сидя, кормил Дези.

Из леса на шум мотора спешили работники отделения. Увидев Смолина и проводника с собакой, они обрадовались, ускорили шаги.

Коротко перебросившись фразами, все направились в глубь леса.

В нескольких шагах от трупа Дези глухо зарычала и сильно рванула поводок.

Убита была молодая женщина. Преступник вырыл небольшую яму и, втащив туда тело, забросал его нарезанным тут же дерном. Рядом лежали три куска прочной грязной мешковины.

Рустамов чуть заметно пожал плечами:

— Дези тут нечего делать, капитан.

Со взгляда было понятно: преступление совершено давно, не меньше месяца назад, и Дези не примет след. Запах убийцы выветрился.

— Поезжай домой, — согласился Смолин. — Управимся и без Дези.

Вид убитых или изуродованных людей вызывал каждый раз у капитана тяжелые чувства. Но Смолин научился держать нервы в горсти. В первое время мрачнел, бросался, сломя голову, в погоню за преступником, но очень скоро разобрался: для борьбы нужны спокойствие, способность к тщательному анализу. А какой анализ, когда тебя всего трясет!

Именно поэтому капитан теперь цепко вгляделся в место преступления, потом вдоль и поперек исколесил ближний лесок.

Время, кажется, стерло следы убийцы. Ни сумки, ни документов женщины.

Смолин вернулся к яме. Осмотр мешковины почти ничего не дал. Это были три небольших грязных куска материи со следами каких-то цифр и надписей. Видно, мешковину не раз стирали, и от записей остались только черточки и пятна.

Завернув находку в газету, Смолин склонился над кусками дерна. Один за другим перебирал квадраты сыроватой земли, прочно скрепленной корнями трав. Никакой метки инструмента, которым нарезали дерн!

«Поздно! Поздно!» — огорченно думал сыщик.

И вдруг обрадованно вскрикнул. На одном из земляных квадратов ясно отпечатался след совковой лопаты.

Смолин перенес кусок земли в машину.

Вернувшись в управление, капитан еще раз осмотрел мешковину и дерн. Даже под сильной лупой на лоскутах ничего нельзя было разобрать.

Кичига, войдя к Смолину, взглянул на скучное лицо товарища и рассмеялся:

— Хоть песни пой, хоть волком вой. А?

— Да, — вздохнул Смолин, откладывая лупу. — Погляди сам.

Усердно осмотрев кусок дерна, Кичига занялся материей. Потом откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами по столу и снова склонился над мешковиной.

— Я влез, и он в лес, я завяз, и он за вяз, — неизвестно для чего бормотал он, передвигая лупу.

Закурив, майор снова подвинул к себе дерн.

Смолин молчал, ожидая, когда Кичига заговорит.

— Ну, что ж, — промолвил, наконец, майор, — многое обещать не могу. Подвинь телефон, пожалуйста.

Кичига набрал номер эксперта Брагина и попросил его зайти к Смолину.

— Нужен слепок со следа лопаты, — сказал он вошедшему лейтенанту. — Суток хватит?

— Вполне.

— Теперь пройдем в лабораторию, — поднялся Кичига, когда лейтенант закрыл за собой дверь. — Захвати мешковину.

Войдя в один из затемненных кабинетов и пропустив капитана, Кичига включил свет.

Смолин, впервые попавший сюда, с любопытством приглядывался к большим странным фотоаппаратам, к огромным увеличителям, к ящикам из стекла и жести, к бутылкам с разноцветными жидкостями.

— Устраивайся, — подвинул Кичига легкий венский стул. — Хочу познакомить тебя со своей кухней.

Майор снял форменный китель, аккуратно повесил его на спинку стула и облачился в серый халат. В этой одежде он стал вдруг удивительно похож на работника заводской лаборатории, немного медлительного, знающего себе цену.

— Мне придется заняться препаратами. А ты пока посиди, поскучай.

Наконец, Кичига приготовил жидкость и разложил перед собой мешковину.

— Попробуем сначала усилить надписи.

Смолин тоже подсел к столу, за которым майор уже обрабатывал раствором куски материи.

— Это — гидрат аммония, — заметил Кичига, кивнув на бутылку с жидкостью. — Он сделает надписи более плотными… Так… подождем… Вот уже кое-что видно… Не то… Я ожидал большего. Ну, что ж, придется воспользоваться ртутной лампой. Посмотрим, что скажет люминесцентный анализ.

Майор перенес куски мешковины на небольшой экран. Включив аналитическую лампу, он стал сантиметр за сантиметром осматривать начавшую светиться материю.

— Это уже лучше! Смотри, проступают буквы и цифры. Бери карандаш, записывай…

Первый лоскут: «ст. отп.... дижан.... ст. на ........... намя».

Теперь второй лоскут. Пиши: «Пар. 122».

И, наконец, третий лоскут. Здесь совсем негусто: «О 15...63». Записал? Отлично. Выключаю лампу...

Кичига уселся верхом на стул, закурил и с любопытством посмотрел на Смолина:

— Гоже?

Смолин слабо пожал плечами:

— Гоже не гоже, а на гоже похоже. Попробуем разобраться…

Несколько минут Смолин молча рассматривал записи.

— Что можно допустить здесь? — наконец заговорил он. — Я и раньше думал: мешковина служила упаковкой для железнодорожных грузов. Теперь я убежден в этом. Как можно прочитать записи на первом лоскуте? — «Ст. отп» — видно — «станция отправления», «…дижан» — я перебрал все возможные варианты — «Андижан». Значит, будем считать: груз, обшитый этой мешковиной, отправили из Андижана.

«Ст. на…» — несомненно — «станция назначения». Дальше — чистое место, «…намя» — не может быть в названии станции: эта часть слова находится слишком далеко от первых двух. Вернее всего это грузополучатель, какая-то организация, в которой есть слово «знамя». Скажем, завод «Красное знамя».

Допустим — все это так. Теперь — второй лоскут. Слово «пар» и цифры «122» — надо, конечно, читать, как «партия 122».

И — последний лоскут. Здесь пять цифр с пропуском посредине. Пока ограничимся тем, что это какое-то число.

— Я хотел бы обратить твое внимание, — вмешался Кичига, явно заинтересованный рассуждениями друга, — вот на что. Ты заметил разницу в люминесценции? Краска на третьем лоскуте светилась не так, как на остальных. Да и рисунок цифр иной, нежели на втором лоскуте.

— Заметил. Тут можно сказать без оплошки: слова и цифры на первых лоскутах сделаны с помощью трафаретов, на третьем от руки. Разная краска.

— Допустим. А выводы?