Снимок попросили поглядеть заглянувшие в дом соседи. Одна из них запричитала было:

— Никак, сынок это ваш, Пелагея Петровна!..

— Замолчь! — сурово оборвал ее старик. — Чего скулишь, дура! Еще и впрямь беду накличешь. Какой это Сенька? Нет у меня такого Сеньки!

Старуха еще раз попросила фотографию. И тут же вернула Смолину.

— Слава богу — не сыночек!

Покосившись на Кичигу, поспешившего с карточкой, Смолин спросил:

— Может, съездим, дедушка, в город, поглядим на покойного?

— Это зачем же? — вмешался Петр.

— Мы все — люди живые. Убедимся — не он, вот и ладно.

— Можно, — внезапно согласился Петр.

Посадив в машину стариков, Смолин кивнул Петру:

— Садитесь с шофером. Мы сзади поместимся.

Капитан заметил: Петр потянул на себя дверцу левой рукой.

В дороге сыщик спросил:

— С рукой что? Вывихнули?

— Экие у вас глаза, как рогатины! — засмеялся тот. — Верно: вывихнул.

Обернувшись, пояснил:

— Монтер я. Перед работой зубы сполоснул — был грех. Ну, и пал со столба. Зашибся.

В морге старик внимательно оглядел труп.

— Не он.

Петр добродушно усмехнулся:

— Нашему огороду — двоюродный плетень.

Старуха коротко взглянула на тело и покачала головой.

Бронниковых попросили подождать в одной из комнат милиции.

Спешно пройдя к себе в кабинет, Смолин пригласил вызванную из Дегтево женщину, к которой наведывался Семен Бронников.

Проехали в морг.

Женщина, увидев труп, заплакала. Немного придя в себя, она подняла испуганные глаза, спросила:

— Не меня ли в смерти вините? Ни в чем я не виновата.

Смолин, как мог, успокоил женщину, попросил ее ответить на вопросы.

Оказалось, что замужняя сестра убитого — Варвара — живет неподалеку, в заводском поселке.

Через полчаса машина доставила Варвару в морг. Увидев труп брата, женщина побледнела и не могла выговорить ни слова.

Смолин приказал задержать Петра и снова вызвал в морг Бронниковых. Увидев там обеих молодых женщин, старики расплакались.

— Сына родного не узнал! — всхлипывал дед Бронников. — Простите меня, дурака слепого. Грех на душу мою!

Старуха молча повисла на руках у Варвары.

Отпустив всех по домам, Смолин и Кичига зашли к Крестову посоветоваться.

Теперь удалось доказать то,, что и раньше было очевидно: одним из бандитов, угнавших машину и пытавшихся убить Гуреева, был Семен Бронников. Но кто был второй грабитель? Как погиб Семен?

Все улики были против Петра. Оба брата, как уже выяснил Смолин, судились за кражи. Поврежденная рука Петра, упорное нежелание признать в убитом брата, все его поведение — утверждало уверенность сыщиков: он был главный в этой истории.

Но доказать это нелегко. Варвара сказала, что к ней вчера заходил только Семен, просил веревку. У нее как раз сушилось белье, и она не смогла выполнить просьбу брата. Петра Варвара не видела. Старики уверяли: Петр весь день и всю ночь был дома — бюллетенил, упав со столба.

Сам Петр, еще в Дегтево отвечая на вопрос, сказал, что машины водить не умеет.

Очная ставка Петра с Гуреевым, о которой еще вчера подумали сыщики, дала бы немного: шофер, вероятно, признает в Петре грабителя, но тот будет отпираться. Подтвердить правоту водителя некому.

Чтобы уличить Петра, нужны были какие-то другие пути.

— Поезжай еще раз в Дегтево, капитан, — сказал, наконец, Крестов. — У тебя в руках серьезная улика. Только надо ее умело использовать.

Старики Бронниковы еще ожидали электричку, когда синяя «Победа» вырвалась за город и понеслась к Дегтево.

У Смолина на коленях лежал небольшой сверток.

Пока старики ехали в поезде, капитан и эксперт успели побывать в поселковом Совете, пригласили понятых. Потом Смолин обошел соседей и выяснил: Петр когда-то учился водить машину. Верно, не доучился, прав не имел, но мог, видимо, с грехом пополам прокатиться на легковой.

Тем временем в городе Крестов вызвал к себе на допрос одного из крупных карманных воров по кличке Князь-грязь. Карманнику, попавшему в милицию не впервые, грозила немалая кара.

Пытаясь задобрить начальника уголовного розыска, Князь-грязь, безликий и безгрудый человечишко, подмигнул Крестову и доверительно произнес:

— Есть новостишки…

Крестов, не поднимая головы от бумаг, сказал:

— Говори, слушаю.

— Так-таки и говори! — засмеялся мошенник. — А что я с того иметь буду?

Полковник внимательно посмотрел на вора:

— Ты не на толкучке, Щукин. Не верти языком, как пес хвостом.

Князь-грязь и не подумал обидеться. Он трагически махнул рукой, будто шел на неслыханное дело, и торопливо, боясь, что его не дослушают, выложил полковнику «новостишки». Оказалось, что он сидел в одной камере с Петром Бронниковым и что тот похвалился — был в крупном деле. Правда, вышло негладко — погиб младший брат. Зато теперь никто его, Петра, вину доказать не сумеет.

Выговорившись, вор помял кепчонку и искоса взглянул на начальство:

— Будет мне послабленье какое?

— Записался в прихвостни, так вперед не забегай, — дописывая бумагу, сказал Крестов.

…Старики Бронниковы вернулись домой. Через несколько минут к ним вошли Смолин и Кичига с понятыми.

— Не гневайтесь, Пелагея Петровна, — извинился Смолин. — Служба. Придется сделать обыск.

— Делайте! — устало сказала старуха.

Обыск ничего не дал. Главного, на что рассчитывал Смолин, — второго черного ботинка сорокового размера — в доме не оказалось.

Ботинок, найденный в лесу рядом с трупом, Смолин оставил в прихожей, попросив присмотреть за ним одного из понятых.

Оставался этот последний козырь.

Обыскивая в присутствии старика и понятых прихожую, Смолин заметил, как резко, будто споткнувшись, остановился Бронников, увидев ботинок.

— Чей это, дедушка?

Старик нагнулся, помолчал, потом медленно произнес:

— Безоблыжно, мой.

— Запишите в протокол, — попросил понятых Смолин.

Повертев ботинок, взглянув на ноги старика, сыщик сказал:

— Мал он вам, дедушка.

— Бог с тобой. Как это мал? Сколько ношу, в самую пору.

— Оденьте.

Старик охотно кивнул головой, разулся и стал изо всех сил натягивать этот ботинок. Лицо старика налилось кровью, на лбу вздулись жилы.

Тогда Смолин вплотную подошел к Бронникову и тихо, но отчетливо спросил:

— Петра?

— Петра… — заплакал старик.

Всхлипывая и растирая кулаком слезы, он рассказал, как сыновья решили угнать машину, чтобы ограбить магазин, и как Петр побоялся потому, что сторож был с ружьем, и как погнал машину в Дегтево и перевернул ее, убив Семена. Петр потащил тело в лес, чтоб спрятать, но сам, пораненный, обессилел. Увидев, что уже светает, оставил труп и побежал домой. В самом начале Петр потерял ботинок, — лопнул шнурок, — но искать не было времени. Так и явился он в одном ботинке домой, рассказал обо всем родителям и велел сбросить оставшийся ботинок в соседний колодец. Он, старик, побоялся идти в чужой двор и сунул ботинок в сарай, где его, видно, теперь и нашли.

Успокаивая отца с матерью, Петр тогда сказал:

— Сеньку, родители, к жизни не вернуть. А мне жить и вас еще содержать. Так что решайте.

И старики, спасая живого сына, взяли на душу грех. Пусть уж их простит гражданин начальник. Нет на земле безоплошных людей.

— Ведь — сын, каков ни есть, а все — своих черев урывочек! — плакала старуха.

Через несколько минут сыщик и эксперт вышли из дома, простились с понятыми. Сверкая фарами, синяя «Победа» вынеслась за поселок.

Смолин тотчас же привалился к спинке дивана и заснул.

Ему снилась дочка Наташка. Она смешно надувала губы и упрекала отца, что он редко бывает дома. А Смолин блаженно улыбался и тоже надувал губы, передразнивая Наташку…