- Без меня. Я пас.

- Не верю свои ушам! - поразился я. - Ты ж у нас — профессионал.

- Вот именно!

Страшная догадка поразила меня.

- Неужели ты занимаешься этим только ради денег?

Иннокентий горько усмехнулся.

- Была бы моя воля, я бы всех этих баб...

Размышляя над такой извращенной формой скрытого гомосексуализма, я навестил Колю с тем же предложением. У того ожидаемо оказался кризис жанра, вызванный пропажей коллег. Роман с Аркашей казались мне перезрелыми для такого важного важного дела, Павел — недостаточно утончённым, а вот Савелий вписался в проект идеально.

- Тебе — две, и мне — две, - сразу перешёл он к деловой стороне вопроса. - Переодеваться будем?

Он имел в виду набедренные повязки и кольца в нос.

- Не думаю, - ответил я. - Если у нас и есть шанс против аборигенов, то только благодаря европейскому облику и воспитанию.

- Какая тактика?

- Стандартная: вино, комплименты, наглость.

Так мы и поступили. Запаслись шампанским, которое всегда стояло в ведёрке возле костра, нарвали букет из красивых жёлтых колючек и подошли к группе туземок. Савелий соблазнительно, как ему казалось, завилял бёдрами, а я накинул на лицо слащавую маску Казановы. Эх, гармонь бы мне сейчас!

- Привет, девчонки! - поздоровался Савелий. - Не помешаем?

Они что-то радостно зачирикали и затрясли голыми торсами. Значит, мы на правильном пути. Я осторожненько свернул пробочку на шампанском, чтобы неожиданным выстрелом не спугнуть стайку наших птичек, и разлил напиток в два пластиковых бокала, что мы прихватили с собой. Савелий услужливо вручил пойло хохотушкам, стоявшим ближе других.

- За прекрасных дам! - вылетело у меня.

Но девушки только понюхали содержимое, поморщились и выплеснули его на землю.

- Пиво нужно было брать, - проанализировал провал Савелий.

- Пожалуй, - согласился я. - Переходим к плану «бэ».

На среднем пальце левой руки я имел обыкновение носить перстень. Ценности он не представлял никакой — недошлифованный уральский булыжник в серебряной оправе. Он хранил для меня память о тех бесшабашных днях, когда я килограммами таскал в спортивных сумках наличку и закапывал в огороде соседа радиоактивные отходы. Теперь он дозрел до того, чтобы сослужить мне последнюю службу.

Загадочно, словно дешёвый уличный фокусник, я снял с себя побрякушку и, зажав её двумя пальцами, поводил взад-вперед мимо ошарашенных наблюдательниц, одновременно подавая недвусмысленные знаки глазами. Им не хватало смелости, но я видел, что неумолимое желание обладания перстнем начинает потихоньку брать верх над инстинктом самосохранения. И, в конце концов, крепость пала. Одна из девчонок издала протяжный стон, вытащила откуда-то костяной нож и, отрезав им прядь своих чёрных волос, протянула её мне.

Получив, таким образом, пропуск в храм наслаждений, я, как честный человек, тут же вручил ей обещанный перстень, и она в полном экстазе завладела им на зависть окружающим.

Видя такой колоссальный успех, Савелий одним махом уничтожил содержимое бутылки с шампанским через горлышко, пуская носом пузыри, рванул ворот футболки, и нашему взору предстала неимоверных размеров золотая цепь. До сих поря я думал, что такие бывают только в анекдотах.

С девками приключилась истерика. Они наперебой стали предлагать Савелию волосы, но он, подлец такой, не спешил с выбором, придирчиво осматривая товар. А затем и вовсе обнаглел — взял сразу два пучка и потряс ими в воздухе, намекая на групповуху. Претендентки, не раздумывая, вцепились друг другу ногтями в лицо, и мы стали свидетелями сцены женского соперничества, причём, в самой вульгарной и примитивной форме. Когда Савелий понял, что женщины не готовы делить между собой драгоценности, он совершил поступок, который я отказываюсь заносить в какую-либо классификацию — он сорвал с себя обручальное кольцо, мигом восстановив мир и согласие в персональном гареме.

По самым скромным подсчётам, которые я машинально произвёл в голове, Савелий расстался с суммой, достаточной для покупки полугодового абонемента на Тверскую.

Что мы собирались делать дальше с приобретенным богатством, я не знал, и, боюсь, теперь уже не узнаю никогда. Ещё издалека мы заметили мужчину почтенного возраста, приближавшегося к нам лёгкой трусцой. Он грозно размахивал бамбуковой палкой и что-то кричал. Увидев его, девчонки сбились в кучу, прячась одна за другую.

- Кто это? - спросил меня Савелий.

- Сутенёр, наверное, - высказал догадку я.

Мужчина набросился на нас с гневной речью, всё время порываясь ударить палкой по голове. Савелий, как опытный боец, играючи отражал эти нападки. И тогда туземец повернулся к девушкам и отчётливо произнес, показывая в нашу сторону пальцем:

- Ямбау тамо!

На лицах наших избранных отразился животный ужас, раздался закладывающий уши визг, и они бросились врассыпную.

- Вот так местное население разводит лохов, - сказал я, получив-таки по голове бамбуковой палкой, поскольку Савелий отвлёкся от обороны наших рубежей, наблюдая за ускользающей добычей.

Мы, конечно, расстроились, но мой ущерб не шёл ни в какое сравнение с потерями Савелия, поэтому я попытался подбодрить партнёра добрым словом:

- Сева, - мягко сказал я. - За такой гонорар даже я согласился бы стать твоей киской.

За что получил по уху. Не сильно, а так, профилактически.

Новость об очередной пропаже, которую нам немедленно доложили у костра, нас не удивила. Разве что вызывал некоторое удивление выбор — исчез болгарин Иван Ньютон. Все с надеждой посмотрели на меня — не скажу ли чего-нибудь умного. Вот так зарабатывается авторитет и уважение в коллективе.

- Всё в порядке, - не стал я обманывать их ожиданий. - Ваня позволил себе нелестно высказаться по адресу организаторов, и этот грех перевесил Колины неблаговидные проступки.

- А скажи нам, Петя, - обратился ко мне Аркадий. - Долго ли ещё будут редеть наши ряды? Или в ближайшее время стоит ожидать возвращения первопроходцев с какими-нибудь новостями?

- Возможны оба варианта, - ответил я уклончиво, чтобы не упасть в рейтинге. - А также и третий: исчезновения прекратятся, но пропавшие не вернутся.

Плотно поужинав, мы разошлись по своим хижинам, чтобы отдохнуть от суматошного дня. Не знаю, как там другие, но я поставил в проходе таз с водой и натянул верёвочку. Так, на всякий случай. Я не противлюсь неизбежному, просто не хочу, чтобы меня взяли сонного, как барана на заклание. Посчастливится, укушу санитара за руку — пусть не слишком там из себя воображают.

Нет ничего прекраснее, чем проснуться под пение райских попугаев и шелест листвы. Когда неокрепшие ещё солнечные лучи ласково стелются по земле, подгоняя на трудовую вахту шмелей и пчёл.

Оглядев сонным глазом пространство, я понял, что по-прежнему нахожусь «дома», а крики туземцев подсказали мне, что возле костра сейчас происходит суета, связанная с предстоящим завтраком.

Возникший на пороге силуэт не вписывался в идиллическую картину утра, но и опасности не источал. К тому же, он принадлежал моему давешнему оппоненту Николаю.

- Дрыхнешь? - констатировал он, и я догадался, что есть новости.

- Ну?

- Иди полюбуйся. Может, это с тебя собьёт спесь.

Тон, которым Коля произнёс последнюю фразу, принадлежал победителю сражения, решившему исход мировой войны. Ну, что там может быть? Труп? Хотя, скорее всего, пациент, измученный промываниями желудка.

Выйдя из хижины, я сладко потянулся и, приблизившись к костру, замер в лёгком ступоре. Вся наша милая компания стояла вокруг человека, с волчьим остервенением пожирающим их завтрак. Человек был неимоверно худ и бледен, его глаза сверкали ничем не прикрытым безумством, а сквозь густую грязь едва угадывалась одежда на теле. Присмотревшись повнимательнее, я узнал в нем Бориса. Ёшкин клёш!

Заметив меня, коллеги расступились, как бы приглашая ознакомиться с явлением поближе и вынести вердикт.