— Ты меня не поняла. Это лишь для того, чтоб тебя забрать отсюда.

 — Предпочитаю остаться, — больше такую чушь я слушать не хотела, но он опять схватил меня за руку.

 — Ты мне нравишься. С первых дней понравилась.

 — И?

 — Что? — не понял он.

 — Я тебе понравилась. Что дальше? Что ты предлагаешь?

 — Ты должна понять...

 — Что понять? Ты хочешь меня «спасти», разобрав на эксперименты, сделав себе карьеру. Или Валенты. Не знаю с кем ты сотрудничаешь.

 — Я ни с кем не сотрудничаю. Они даже слушать ничего не хотят. Если только под мою ответственность.

 — О как. Это значит, что я буду в клетке ехать всю дорогу, обколотая препаратами? Потом вы меня продадите кому-то как мышку для опытов. Потому что наука — это не твой профиль, — ответила я.

 — Арина, я от всей души, а ты...

 — Я не поняла твоего благородного порыва, — прервала его я и пошла работать.

 Родик меня за дуру принимал? Благородный порыв. Так я ему и поверила. Больше всего я боялась, что из меня сделают подопытную мышку, но решили не возиться. Просто убрать, хотя это было странно. Или убрать во время неразберихи. Мне стало страшно. Я начала бояться собственной тени. Была возможность поспать, но вместо этого я сидела, не сомкнув глаз, потому что боялась. Всегда оставался шанс, что во время неразберихи кто-то подойдёт со спины и ударит по голове. А там я окажусь в клетке. Очередная мышка...

 Мои опасения оказались беспочвенны. Обо мне словно забыли. Рассвет я встречала в одиночестве. Все, кто мог уехать, уже уехали. А потом через город потянулись вереницы беженцев и новые машины. Люди проходили через наш город не останавливаясь. А я смотрела из кабинета на вереницу людей. В основном это было колонисты, которые вынуждены были оставить свои дома, чтоб спрятаться от надвигающейся армии. Они шли вместе с местными жителями, которые смотрели по сторонам, словно в любой момент готовы были улизнуть из этой толпы. Если колонисты боялись, то местные оставались спокойными. Их выдержки можно было позавидовать.

 Люди шли три дня, а потом наступила тишина. Нам оставалось ждать первые машины, которые должны были везти раненных.

ГЛАВА 6.

 Их везли на машинах прямо с боя. Раненные, злые, не понимающие, что происходит. Я пыталась оказать помощь, вытащить пули, зашить раны, но они порой просто отказывались меня к себе подпускать. Невысокие, часто и до плеча мне не доставали, но упрямые и сильные. Они хотели воевать. Для них бой не закончился. Меня же они воспринимали, как саму смерть, что пришла за ними. Лестное сравнение. В итоге я не знала что делать. Мы пытались их вязать, но разве могут справиться три бабушки, я и маленький мужичок, который был ещё и худой, как щепа, с агрессивно настроенным солдатом, который готов был нас порвать на клочки. От одного мы просто сбежали, закрыв операционную, так он в окошко сиганул и сломал себе шею.

 А в этот момент уже подъехала вторая машина. У меня трое ждали помощи, при этом от неё отказывались. Тут к ним пополнение. Да это сумасшедший дом будет, а не больница. У меня возникло желание спрятаться куда-нибудь и ждать когда они или не утихомирится или не умрут. Рейжа похоже посетила та же идея, потому что посмотрели мы друг на друга одновременно. Но бежать было не по-человечески, поэтому мы пошли ко входу, встречать пополнение в наш сумасшедший дом.

 Он выпрыгнул из кузова. Стал помогать нам выгружать раненых. Невысокий патрионец, но сильный и юркий. С курчавыми волосами и чёрной бородой на половину лица. Это было необычно, потому что редко кого можно было встретить из местных жителей с такой густой растительностью.

 — Поехал! Мы всё! — крикнул он водиле. Машина тут же ударила по газам. — Терану к доктору надо. Там серьёзно всё.

 — Тогда повезли, — пожала я плечами, морально готовясь к очерёдной мине-войне. Первый пациент встал в очереди, который был без сознания. Он хоть воевать не будет.

 — Кто у нас из лекарей? Где они? — мужчина явно хотел броситься искать докторов для своего друга.

 — Тебе меня мало? — спросила я.

 — А умеешь? — недоверчиво спросил он.

 — Учусь. Но выбора у вас всё равно нет, — ответила я, доставая инструменты. — Серьёзная рана.

 — Напоролся на штырь, когда падал со второго этажа. Кровь удалось остановить, но...

 — Но там всё всмятку. Твоему другу повезло. Будь у него строение землян, то ему бы не жить.

 — А так?

 — Так должен поправиться. Но гарантий не даю, — ответила я.

Приходилось работать вслепую, по наитию, опираясь на свою интуицию и небольшие знания, а ещё и логику. Иногда прокрадывалась мысль, зачем я это всё делаю. Мне за это никто не платил. По договору я должна была оказывать помощь лишь колонистам. Вот привезут мне какого-нибудь раненного, который не дотянет дорогу до космодрома. Я его подлечу и отправлю дальше. Местные жители должны были лечить себя сами. Только их лекари оставляли желать лучшего. Да и не было их в данный момент. Так что я продолжала заниматься своим делом, к тому же в душе зрела уверенность, что я всё делаю правильно.

 Стоило мне отойти от стола, как в операционную ворвался здоровый громила. Он был почти моего роста. Настоящий великан по местным меркам. Со здоровыми кулаками, которые были в крови. Я только мельком увидела перекошённое лицо. Боль. Я и не поняла как отлетела к стене. Больно было спине. Здорово он меня приложил. А время словно остановилось. Я слышала как в коридоре ругались, кто-то стонал. Выстрелы. Великан дёрнулся и начал оседать. Мужик, что крутился в операционной, посмотрел на меня. Глаза с розоватыми белками, ярко блестят. Под таблетками. В руках пистолет. Вот что ему в голову придёт? Он мог в любой момент сейчас меня пристрелить, как этого великана. А мне даже страшно не было. Только усталость и мысли, что надо где-то раздобыть поесть. Но не страх.

 — Жива? — спросил он.

 — Да. Нужно было пистолет попросить, — поднимаясь, ответила я.

 — Тебя бы им и пристрелили. Отобрали бы и пристрелили, — ответил он, помогая вывозить своего друга из палату.

 — Почему?

 — Потому. Чужачка, неженское это дело пистолетами махать.

 — Я умею стрелять, — ответила я. В соседней палате кто-то дрался. — Вот чего сюда везти тех, кто ещё на ногах стоит? Дрались бы до последнего.

 — Они под таблетками. Не чувствуют ничего. Пока. Но раны никуда не делись, — последовал ответ. Мужчина посмотрел на меня. — Ты говоришь, умеешь стрелять? А убивать? Сможешь? Или каждый будет заниматься своим делом?

 — Вы не даётесь лечиться.

 — Не слушаются? — он неожиданно улыбнулся.

 — Нет.

 — Сейчас будут.

 Он быстро ушёл. В палате, где была драка, раздались выстрелы. Я услышала ругань. Да такую ругань, что уши в трубочку свернулись, а ведь в моём словаре брани были разные выражения.

 — Лекарша, теперь никто слова не скажет. Лечи ребят, — крикнул он.

 В палате была тишина. На меня смотрели три пары замутнённых глаз. Похоже таблетки начали их отпускать. Можно было приступить к работе. Кому-то прям здесь помощь оказать, другого забрать в операционную.

 — Тебя как зовут? — спросила я мужчину с пистолетом, что пошёл в операционную вместе со мной.

 — Гарт. А тебя?

 — Арина. Спасибо за помощь.

 — Вот спасибом точно не отделаешься, — он засмеялся.

 Это был сумасшедший день. Я почти падала без сил. Бои закончились. Не знаю кто выиграл, а кто проиграл, но раненных больше не везли. Я только хотела передохнуть. Доползти до столовой, чтоб там чего-то найти из еды, но Гарт меня остановил.

 — Меня перевяжешь?

 — Что у тебя? — устало спросила я.

 — Вот, — он снял куртку. Под ней вся кофта напоминала решето от пуль.

 — Как ты ещё живой? — усталость отступила.

 — Ещё нога.

 — Гарт, надо было раньше сказать.

 — Какая разница? Всё равно не чувствовал. Сейчас отпускать стало, ну я и вспомнил, — ответил он. — Кровь остановлена. Органы не задеты. А железки можно и позже вынуть.