Они приходили в себя. Жалобы, угрозы в мой адрес, словно это я в них стреляла или давала таблетки, чтоб потом они мучились. Обезболивающие не помогали. Оставалось лишь переждать. Один Гарт ходил довольный и веселился. Ему в ответ посылали гневные взгляды, но при нём хоть замолкали угрозы.

— Я говорил, что ты ещё повоюешь за эту жизнь, — сказал Гарт, когда мы проверили его товарища.

— Думал, что уже всё. Но решил задержаться, — ответил мужчина. Он был старше Гарта. Лицо уже покрылось морщинами, а борода росла клоками из-за шрама.

— И правильно. У тебя ещё смысл не потерян. Вот про что я тебе Арина говорил. Когда есть смысл, то и жить хочется, — сказал он.

— Сияешь, как солнце в ясный день, — заметил Теран.

— Так сегодня солнце целовал, вот и заразило оно меня своим сеянием, — ответил Гарт. Теран покосился на меня. Я молчала. Занималась своей работой, а именно ему повязку меняла.

— Не слышно чем вчера всё закончилось?

— Пока нет. Раз войска всё ещё отступают, значит ничем хорошим не закончилось, — ответил Гарт.

— И что теперь?

— Думать надо. И решать. Или ждать. Всё равно мы на больничной койке валяемся.

— Что-то я не вижу, чтоб ты валялся, — не выдержала я.

— Так тебя жду. Одному как-то скучно, — последовал ответ. — А ты краснеешь от смущения или злости?

— Я не краснею.

— Тогда почему щёки пунцовые? Мне правда это интересно. Наши женщины обычно белеют. Щёки сразу такие белые в пятнышку становятся. А у тебя красные.

— Гарт, будь другом, отстань.

— Не, не буду я тебе другом. Даже не проси. У меня другие планы.

— Так держи их за зубами.

— Не получается. Язык слишком длинный. Не помещается полностью. Ох матушка намучилась одно время со мной. Но если у неё за столько лет ничего не получилось мне вбить, то не думаю, что это получится у тебя.

— Может язык подрезать? Я могу. Или вколоть чего-нибудь, чтоб не болтал лишнего.

— Не получится. Игла не возьмёт, — не скрывая хвастовства, ответил Гарт. И чего в этом такого, чтоб так гордиться?

— Так я под язык тебе укол поставлю. Там возьмёт.

— Какая ты вредная, — хмыкнул Гарт. О чём-то задумался. Я этому значения не придала. Потом отмывала операционные. Помогала отвозить трупы в морг. Гарт в это время куда-то пропал. Время уже было после обеда, когда он появился с тюком из скатерти за спиной. Первая мысль была, что он ходил мародёрить. Я же обсуждала с Рейжем и нянечками, как мы работать будем. Нужно было войти хоть в какой-то график. Гарта я просто проигнорировала. Но разве он это допустит! Кинул мне тюк под ноги. Тюк распался. На скатерти лежала охапка подсолнухов. Маленькие, средние, полностью распустившиеся или ещё в бутоне. Только зацветающие или уже почти закончившие цветение.

— Выбирай, — сказал он, окидывая охапку широким жестом руки.

— Угу, я выберу, а это что-то да значит. И что потом? — сказала я, разглядывая цветы. — Сам же сказал, что я не знаю мелочей вашей жизни.

— Замуж он тебя зовёт, — подсказал Рейж.

— Так я пока не собираюсь, — ответила я.

— А я собираюсь. Выбирай, — упрямо сказал Гарт.

Он смотрел на меня прямо, поджав губы. По вискам стекал пот. Ноздри как у быка вздымались. Вцепился в костыль. В коридоре стояла тишина. Из двух палат вылезли любопытные лица тех, кто начал отходить. Какой он жених? Это же смешно. Не хочу. Я его и не знаю совсем. Мы с ним разного вида! Но если откажу, так ведь всё об этом узнают. Да какое мне дело до его самооценки?

Я наклонилась к цветам. Взяла небольшой цветочек. Укоротила его и воткнула в волосы. Шапка была в кармане. Постоянно в ней ходить было жарко.

— Так пойдёт? — не спуская глаз с Гарта, спросила я.

— Пойдёт, — ухмыльнулся он.

Потом скажу ему, что это только на время и несерьёзно. Фиктивно. Не хотелось мне, чтоб его на смех подняли. Не думаю, что здесь местные чем-то отличаются от других народов. Будут ему ещё эту неудачу припоминать.

— А остальные, я в столовой поставлю, — сказала нянечка. — Надо сегодня что-то вкусное приготовить.

— Тогда сегодня в ночь я пойду, — сказал Рейж.

— Это необязательно...

— Арина, как-никак ты сегодня замуж вышла по местным законам, — заржал он. И чего тут весёлого? Хотела спросить, но не стала. Ответит ещё со всеми пояснениями, что его так развеселило. А мне потом краснеть.

Поздравляли все. И смеялись. Сквозь боль, забыв о раны, но подкалывали сильно. Гарт отвечал в тон. Его это ничуть не смущало. Кто-то честно сказал, что ему завидует. Чему тут завидовать? Надо было всё-таки поподробнее о местных законах было разузнать.

Мы сидели на ступеньках чёрного хода и смотрели, как медленно садиться солнце. В руках по куску сладкого пирога. На тарелки ещё лежало по одной порции. В кружках компот, на душе спокойствие, а на губах желание жить.

— Ты понимаешь, что всё это фиктивно? — спросила я Гарта.

— Всё по-настоящему. Ты согласилась, — ответил он.

— Только чтоб не отказывать тебе при всех. Сказал бы наедине, то я тебе бы объяснила, что не хочу замуж, что я тебя не знаю...

— Что я тебе не нравлюсь. Тут ты пройдёшься по всей внешности, от носа, заканчивая ростом, потом по моей родне, обстоятельствам и причинам, которых слишком много. Я это уже слышал, — ответил Гарт.

— И поэтому ты решил спросить меня при всех?

— Да. Мне было интересно откажешь ты или нет.

— А если бы отказала?

— Но не отказала, — ухмыльнулся он.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Чего говорить о том, чего не было?

— Для общего развития. Я хочу узнать ваши правила игры.

— Да ничего бы не было. Я тебе бы и завтра такую охапку принёс. И после завтра. Пока ты в них не утонула бы приносил.

— Я видела, когда дарят один цветок. Ты же решил сразу охапками?

— А у меня всё серьёзно. Я тебе предлагаю не попробовать пожить вместе, а быть вместе. Понимаешь разницу?

— Нет. Не понимаю.

— Это же просто. Очевидно. Ты же ночью поняла.

— Чего я поняла?

— Что я с тобой быть хочу, — последовал ответ.

— Ты хорошо умеешь объяснить, — задумчиво жуя пирог, ответила я. По каким критериям я должна была это понять? Что выгнать его не могла из кровати? Или что мы целовались с ним?

— Ладно, давай подведём итоги. Я оказалась на этой планете. Заболела какой-то ерундой. Меня решила устранить, отдав на растерзание бандитам, которые работали на моё начальство. Но у начальства план провалился, потому что один из бандитов, который тут махал пистолетами, стреляя направо и налево, решил на мне жениться. А я с дуру побоялась задеть его «нежные чувства» и ответила согласием. Что теперь?

— Ну, я не совсем бандит, — ответил Гарт. — Только теперь это не важно.

— Поясни, — попросила я.

— Там история неприятная и долгая, — как-то замялся мой новоявленный «муж».

— А я никуда не тороплюсь. Мне тут целую ночь выходного подарили. Могу до утра сказки слушать.

— Я сделал ставку на чужаков. Согласился на них работать. И это моя идея была вытащить из тюрьмы заключённых и дать им возможность «отработать» свой срок в этой войне. Я ими командовал и до сих пор официально они под моей ответственностью.

— И за те зверства, которые вы творили, ты в ответе?

— Я к ним причастен.

— Зачем?

— Затем. Так было нужно, — ответил он. Я попыталась поставить на место кружку, но не получилось. Она словно прилипла к руке. Гарт заметил это. Взял мою руку в свои. Начал её гладить, растирать. — Успокойся. Не хочу тебя потерять в первый же день совместной жизни. Я не выдержу ещё один поход на поле за цветами. Никогда не думал, что так сложно скакать на одной ноге.

— Ты не пытайся разговор в сторону увести.

— Я и не увожу. Пытаюсь тебя успокоить. Не нервничай. Я всё решу. Тебя это не коснётся.

— Уже коснулось. Поздно спохватился.

— Так получилось. Я был зол. Думал, что так будет лучше.

— Лучше? Я слышала, что вы творили...

Шум в ушах. Боль в груди. В лёгких перестало хватать воздуха. Перед глазами всё потемнело. Я стала проваливаться в темноту. Я была не согласна. Не так всё должно быть. Переписать бы всю историю. Сделать так, чтоб не было войны. Чтоб земляне не прилетали на эту планету, но этого нельзя сделать. Это также важно для планеты, для её жителей. Да, не всё идёт так, как хотелось бы. Но всё пойдёт во благо.