Чеховой М. П., 29 сентября (11 октября) 1894*
1455. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 сентября (11 октября) 1894 г. Милан.
29 сент. Милан.
Милая Маша, я в Италии, в Милане. Был в Лемберге (Львове), где видел польскую выставку* и нашел ее, к стыду Сенкевича и Вукола Лаврова*, очень жидкой и ничтожной, был в Вене, где ел очень вкусный хлеб и купил себе новую чернилицу, а также жокейский картуз с ушами, был в Аббации на берегу Адриатического моря и наблюдал здесь хороший дождь и скуку, в Фиуме, в Триесте, откуда ходят громадные пароходы во все части света. Затем, не говоря дурного слова, был я в Венеции; тут напала на меня крапивная лихорадка, не оставляющая меня и до сегодня. В Венеции я купил себе стакан, окрашенный в райские цвета, а также три шелковых галстука и булавку. Теперь я в Милане; собор и галерея Виктора Эммануила осмотрены, и ничего больше не остается, как ехать в Геную, где много кораблей и великолепное кладбище. (Кстати: в Милане я осматривал крематорию, т. е. кладбище, где сожигают покойников; пожалел, что не жгут здесь и живых, например еретиков, кушающих по средам скоромное.)
Из Генуи я поеду, вероятно, в Ниццу, а из Ниццы прямо домой. Очевидно, дома я буду в октябре, этак числа 12–15. Во всяком случае о дне приезда буду телеграфировать. Воображаю, какая у нас теперь грязь!
Если увидишь Гольцева, то передай ему, что для «Русской мысли» я пишу роман из московской жизни*. Лавры Боборыкина не дают мне спать, и я пишу подражание «Перевалу»*. Но пусть Гольцев и Лавров не ждут раньше декабря, ибо роман большой, листов в 6–8.
Вероятно, у тебя нет или очень мало денег. Потерпи с недельку; в Ницце я получу подробный расчет из книжного магазина «Нового времени» и тогда прикажу выслать нам денег. Надо еще в банк 180 р. заплатить.
Что поделывает Потапенко? Где он? Поклон ему нижайший.
За границей пиво удивительное. Кажется, будь такое пиво в России, я спился бы. Удивительные также актеры. Этакая игра нам, россиянам, и не снилась.
Я был в оперетке*, видел в итальянском переводе «Преступление и наказание»* Достоевского, вспоминал наших актеров, наших великих, образованных актеров и находил, что в игре их нет даже лимонада. Насколько человечны на сцене здешние актеры и актрисы, настолько наши свиньи.
Вчера был в цирке. Был на выставке.
Поклон папе и мамаше. Всем поклон. В октябре буду дома.
Я кашляю, почесываюсь от лихорадки, но в общем здоров.
Слышу, как учатся петь. Здесь в Милане много иностранок, à la Лика и Варя*, обучающихся пению в расчете на богатство и славу. Бедняжки, голосят с утра до вечера.
Сегодня тащусь в Геную.
Будь здорова.
Твой А. Чехов.
Если собраться большой компанией и поехать за границу, то обойдется очень дешево.
На конверте:
Russia, via Moska. Ст. Лопасня Моск. — Курск. дор. Ее высокоблагородию Марии Павловне Чеховой.
Линтваревой Н. М., 1 (13) октября 1894*
1456. Н. М. ЛИНТВАРЕВОЙ
1(13) октября 1894 г. Генуя.
1 окт.
Если Вам еще не надоели мои метеорологические наблюдения, то вот Вам еще. Из Аббации я поехал в Триест. В первые сутки здесь шел дождь, я очень боялся за австрийскую пшеницу, но потом наступила ясная, теплая погода, так что можно было кататься на лодке и осматривать громадные пароходы.
Хорошая погода была и в Венеции. Впрочем, по вечерам бывало тут сыровато; быть может, по этой причине, т. е. оттого, что я по вечерам катался в гондоле, меня схватила крапивная лихорадка, не оставляющая меня до сегодня, и для меня теперь нет выше наслаждения, как почесаться о косяк. Венеция чрезвычайно напоминает Луку.
Затем Милан. Здесь я осматривал так называемую крематорию, где сожигают покойников, и собор. Собор так красив, что даже страшно*. Было жарко. Пейзажи в Ломбардии изумительные, — пожалуй, как нигде в свете.
Теперь я в Генуе. Тут тьма кораблей и знаменитое кладбище, богатое статуями. Статуй, в самом деле, очень много. Изображены в натуральную величину и во весь рост не только покойники, но даже и их неутешные вдовы, тещи и дети. Есть статуя одной старушки-помещицы, которая держит в руке два сдобных хохлацких бублика.
Путешествие за границей обходится гораздо дешевле, чем, например, поездка на Волгу. Я часто думаю: не собраться ли нам большой компанией и не поехать ли за границу? Это было бы и дешево, и весело. Я, Потапенко, Маша, Вы и т. д., и т. д. Как Вы думаете? Вот пригласите-ка дьякона из города и посоветуйтесь с ним*. Если дьякон одобрит, то и поедемте все в будущем году осенью.
Сегодня уезжаю в Ниццу.
Поклон всем Вашим.
Ваш А. Чехов.
Мизиновой Л. С., 2 (14) октября 1894*
1457. Л. С. МИЗИНОВОЙ
2(14) октября 1894 г. Ницца.
Воскресенье.
Милая Лика, сегодня я приехал в Ниццу (Hôtel Beau Rivage) и получил все Ваши письма. К сожалению, я не могу ехать в Швейцарию, так как я с Сувориным*, которому необходимо в Париж. В Ницце я пробуду 5–7 дней, отсюда в Париж — тут 3–4 дня, а затем в Мелихово. В Париже буду жить в Grand Hôtel’е.
О моем равнодушии к людям Вы могли бы не писать*. Не скучайте, будьте бодры и берегите свое здоровье. Низко Вам кланяюсь и крепко, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Если бы мне удалось получить Ваше письмо в Аббации, то в Ниццу я проехал бы через Швейцарию и повидался бы с Вами, теперь же неудобно тащить Суворина.
Чеховой М. П., 2 (14) октября 1894*
1458. М. П. ЧЕХОВОЙ
2(14) октября 1894 г. Ницца.
Воскресенье, 2 окт.
Посылаю письмо, в котором описываются смерть и похороны дяди*.
Я в Ницце. Здесь жарко, шумит море, но особенно интересного мало, так как раньше я уже был в Ницце. Отсюда поеду на 2–3 дня в Париж, а затем в Россию. Рассчитывал повидаться в Париже с Ликой, но оказывается, что она в Швейцарии, туда же мне не рука. Да и надоело уже ездить. Был я в Милане, в Генуе.
Потапенко жид и свинья*.
Скоро я буду дома. Оставайся здорова и кланяйся.
Твой А. Чехов.
Здесь масса русских.
Гольцеву В. А., 6 (18) октября 1894*
1459. В. А. ГОЛЬЦЕВУ