— Зачем, ради всего святого, тебе понадобилось покупать Трише подарок на День матери? — прошипела я.

Иан передернул плечами, будто маленький мальчик, хоть и притворялся, что не является им. Говоря, он не встречался со мной взглядом.

— Я подумал, что это будет мило.

— Но Триша нам не мать.

— Я знаю.

Мимо прошла женщина, толкающая коляску с пухлым карапузом внутри. Малыш весело булькнул, когда мать наклонилась над ним с сияющей улыбкой.

Я протяжно выдохнула.

— Она не… Она не вернется, ты же знаешь. Хотела бы, уже вернулась.

Иан ковырял заусенец на большом пальце.

— Знаю.

— Но нам и без нее хорошо. Мы команда, ты, я и папа. Мы можем позаботиться друг о друге.

Он залез в карман и достал шоколадный батончик. Он начал разворачивать его, но я вырвала лакомство из его рук.

— Эй, — сказал он, потянувшись за ним.

Я отодвинулась от него.

— Не жди, что Триша войдет в нашу жизнь и все исправит. Потому что ей это не под силу. Она не наша мама, и у нее нет ответов.

— А я и не жду, что она все исправит! — глаза Иана заблестели от слез, и он снова попытался выхватить шоколадку.

— Нам никто больше не нужен, понял? Скажи, что понял. Нам не нужна новая мама, нам и без нее хорошо.

Было крайне важно, чтобы Иан понял это. Мы с ним, по-прежнему, одна команда. Когда папа погряз в книгах по самопомощи и свиданиях для одиноких, мы с Ианом твердо стояли на земле и здраво мыслили. Мы со всем справлялись сообща.

Но выражение лица моего брата омрачали годы разочарований. Если я не буду следить за этим, наша команда когда-нибудь развалится.

— Разве плохо хотеть перемен? — вопрос Иана удивил меня так сильно, что ему удалось выхватить конфету из моих рук. Он встал, глянул на меня сверху вниз, зажав в кулаке шоколадку.

— У тебя тоже нет всех ответов, Эйвери. Может, нам все-таки нужен кто-то, чтобы все исправить.

И прежде, чем я успела ответить, Иан развернулся на каблуках и бросился по коридору, оставив меня, остолбенев, сидеть на скамейке, пока вокруг меня бурлила жизнь.

Когда я возвращалась домой из “Будки Дигити”, фары моей машины осветили одинокую темную фигуру, бредущую по тротуару. Я видела только его спину, но грязный оранжевый рюкзак, наброшенный на одно плечо показался мне знакомым, поэтому я слегка сбавила ход.

Я проехала немного вперед, остановилась и нажала на кнопку, опустив стекло со стороны пассажира.

— Почему ты гуляешь так поздно? — спросила я, когда Зак поравнялся со мной и наклонился к окну. Ярко-синие цифры на моей приборной панели показывали 10:17.

— Я работал сегодня вечером, — сказал Зак. — Отец остался в офисе, а я не хотел его ждать, так что решил прогуляться.

— Но у тебя же есть машина, — заметила я.

— Не сегодня. Машина моей мамы в сервисе, так что она ездит на моей. Ханна подбросила меня вечером до работы и должна была забрать. Но не смогла, — он пожал плечами. — Какая-то мега важная встреча по учебе или типа того.

Я махнула рукой на пустое место рядом с собой.

— Прокатиться хочешь? Или предпочитаешь брести в темноте?

Зак ухмыльнулся.

— Ходьба помогает справиться с переизбытком энергии. Но я думаю, что уже сжег достаточно энергии на работе, так что да, я хочу прокатиться.

Он открыл дверцу и нырнул на сиденье, устроив рюкзак на полу между ног. Я поежилась, вспомнив какие грязные у него ботинки. Интересно, убьют ли меня соседи, если я начну пылесосить машину в полночь?

Я отъехала от обочины, пока Зак осматривал мою Хонду, исследуя начищенный салон и пластиковые чехлы на сидениях.

— Как долго у тебя эта тачка? — спросил Зак.

— С тех пор, как я получила права в прошлом году, — сказала я. — Она подержанная, но в довольно хорошем состоянии.

— Она в отличном состоянии. Она даже пахнет, как новая.

— Я просто часто ее мою, — сказала я, пожав плечами. — Когда я купила ее, она выглядела не так хорошо.

Зак постучал по чехлу.

— Дай угадаю, пластик — это твоя работа?

Я подняла взгляд и увидела, что он озорно улыбается мне.

— Я просто не хочу, чтобы кто-то что-то пролил на мои сиденья, — пояснила я. — Невозможно быть аккуратным вечно. Поэтому есть и пить в салоне категорически запрещено. Это правило номер один для всех пассажиров моей машины.

— Тебе стоит чаще веселиться.

Я приподняла бровь.

— Снятие пластика с сидений и риск заляпать их считается весельем?

— У пятен есть история, — сказал Зак, жестикулируя руками во время разговора. — В моей машине полно разных пятен.

Кто бы сомневался. Я могла вообразить себе, какой бардак царил в машине Зака Грили.

— Например, на водительском сидении осталось пятно с того дня, когда я выпил самый лучший вишнево-лимонно-виноградный коктейль в своей жизни.

— Вишнево-лимонно-виноградный? — переспросила я, содрогнувшись. — Звучит отвратительно.

— Нет, если его приготовлю я. Это целое искусство смешать вишню, лимон и виноград в правильных пропорциях. Короче, я пролил немного на колено по дороге домой, и это пятно осталось в качестве ежедневного напоминания о том, как прекрасен был тот коктейль.

Я сморщила нос.

— Ты в праве любить свои пятна и грязь, но я за чистоту и порядок. Спасибо, но моя машина в коктейлях не нуждается.

На дороге было всего несколько машин, когда я завернула за угол и направилась в район, в котором жил Зак. Пока я вела машину, каждые несколько ярдов уличные фонари отбрасывали тень на мою приборную панель и на мгновение освещали лицо Зака.

— Дай угадаю, ты была ребенком, на которого призывали равняться остальные родители? — спросил меня Зак. — У тебя была идеально чистая комната, ты убирала игрушки сразу после игры и с радостью выполняла работу по дому.

Мои руки стиснули руль, и во время движения я смотрела прямо перед собой. Жжение в уголках глаз предупреждало, что смотреть на Зака нельзя, иначе я обнаружу свою слабость.

— Вообще-то, нет. Раньше я была расхлябанной и неорганизованной. Папа часто грозился выкинуть все мои игрушки, если я не уберусь в комнате сию же секунду.

Я чувствовала, что Зак смотрит на меня, словно он не мог поверить в это и искал признак того, что я вру.

— Что произошло? — спросил он через минуту. Он потрепал меня по плечу. — Трансплантация мозга, да?

Из меня вырвалось не то фырканье, не то смешок.

— Это невозможно даже за пределами научной фантастики.

— Никогда не знаешь, какие секреты скрывает от нас правительство. Но правда, что случилось с неорганизованной Эйвери тех лет?

— Ну… ушла моя мама.

Зак втянул в себя воздух.

— Ох, — сказал он, — извини.

Я была благодарна темноте. По крайней мере, так я не видела жалостливого взгляда, которым, я знала, он на меня посмотрел. Все смотрели на меня так, поэтому я не рассказывала о маме без крайней необходимости.

— Все в порядке, — сказала ему я. — Но после ее ухода я начала убираться и наводить порядок. А потом поняла, что от этого мне становится легче.

Пальцы Зака отбили мягкий ритм на его колене.

— Ты чувствуешь, что контролируешь ситуацию, — сказал он. — Ты не смогла проконтролировать уход мамы, так что упорядочивая все в своей жизни, ты получаешь отдачу.

Я закусила нижнюю губу, на мгновение замолчав и продолжая вести машину. Кто ж знал, что Зак Грили окажется подпольным психологом-любителем?

— Да, полагаю, так и есть, — наконец сказала я.

От этого разговора мне стало не по себе. Нужно было перевести тему с себя на что-то другое.

— А как обстоят дела на твоей работе? Твой отец хочет передать тебе бизнес, но ты против?

Пальцы Зака перестали отбивать ритм и неподвижно легли на колено.

— Вообще-то, это семейный бизнес. Мой дед открыл “Замки и Ключи от Грили” около пятидесяти лет назад. Сейчас магазином управляет мой отец и мечтает передать его мне, потому что мне повезло родиться единственным сыном в семействе. Поэтому я должен работать в магазине несколько дней в неделю после школы и на выходных. Мой отец надеется, что, если заставит меня проводить там время, рано или поздно, я воспылаю к магазину любовью.