Жила девочка допяти лет в больнице, другие де­вочки были рядом, инфицированные, говорили проних. Но вот кто-то выписался, кто-то умер. Только Ирочка жила себе средипестроты «мам» и запаха хлорки, только Ирочка бежала навстречу каждомупосетителю, улыбалась очаровательными ямочками и кокетливо поправляла байковоебольничное платьице в тоскливый цветочек.

А потом - нуопять сказка. Приехала в больницу красивая тётя в белых брюках и яркойжёлто-зелёной футболке. С тётей - девушка очень красивая. Ира та­кую видела потелевизору. В руках у тёти была боль­шая сумка с шуршащими, таинственнымипакетами. А в пакетах, мама родная! И пастила, и мармелад, и разные тамшоколадки, бутылочки с соками, груши с кулак, даже арбуз. Большой, полосатый,важный. Всё ей, Ирочке. Она, конечно, поделилась с Олегом, соседом по палате,но пакетов будто и не стало мень­ше, большие, маленькие, а ещё коробочки. Тётясмот­рела, как Ирочка хлопотала над пакетами, спрашива­ла о том, о чём еёвсегда спрашивают: как она себя чувствует, ходит ли гулять, с кем дружит. Она иотве­чала, как всегда: чувствует хорошо, гулять их Мария Ивановна выводит, адружит она, конечно, с Олегом, с кем же ещё? Тётя спросила:

-   Можно в следующеевоскресенье я опять к тебе приду?

Ещё бы нельзя!Разные пакеты, большие, малень­кие, коробочки...

-  Ачто тебе принести?

Ирочка глянула напакеты - всё у неё теперь есть. И сказала солидно, как говорят меж собой напосту медсестры, она много раз слышала:

-  Сметанкибы мне на окрошку.

Все засмеялись.Засмеялась и Ирочка. Вот ведь как всех развеселила.

Ровно черезнеделю Ирочка ела окрошку со смета­ной. Но не в отделении, а в светлой,пронизанной солнцем квартире в Солнцевском районе Москвы. Тё­тя её удочерила.Да, вот так сразу. Об Ирочке прочи­тала в журнале: живёт уже три года вбольнице девоч­ка с диагнозом СПИД. Никому не нужна, одна во всём свете.Подхватилась тётя и в больницу с сумками. А ещё с дочкой Светланой. Уже вбольнице, как толь­ко девочка выбежала им навстречу, знала, возьмёт, за­берётдомой, согреет, приголубит. А вечером мужу, без реверансов:

-   Давай возьмём налето девочку из больницы? Дет­домовскую, никому не нужную.

И услышала вответ то, что хотела и рассчитывала услышать:

-  Почемуже на лето? Уж если брать, то насовсем.

В это трудноповерить, но это так. Раздумий, при­кидок не было. Наталья и Андрей единодушнопришли к общему знаменателю. Берут девочку.

Вот об этом-то яхочу спросить и не спрашивается. Зачем? Жили себе и жили. Потом-то я пойму, чтоне надо об этом спрашивать, но сейчас прямо разбира­ет - хочется.

-   Да спрашивайте. Яже знаю, вы хотите спросить, зачем мы это сделали, так сказать, причины,побудив­шие... Так ведь? Спрашивайте. А я вам отвечу, как от­вечаю всем, когоэто очень интересует: не могла не взять, вот и взяла. Удовлетворила я вашелюбопыт­ство?

Она очень резкая,Наталья Николаевна Будина. Вот и по телефону минуту назад кого-то отбрила. Я,говорит, тебя урою, если ты... (дальше не для печати). И трубку на рычаг совсего маху. Точка. Окончен раз­говор. Иры дома нет. Ира поехала в «Детский мир»купить подарок ко дню рождения Натальиной внучки, годовалой Наташки. Как онаодна в магазин? Ничего страшного. Ирочке теперь пятнадцать лет. Такие по­ездкией уже по возрасту. Девять лет живёт Ирина в семье у Натальи и Андрея Будиныхи, конечно, ина­че, как мама и папа, их не называет.

Это хорошо, чтоИры нет. Без неё говорится проще и мне, и Наталье. Может, была бы тут Ира, нестала бы Наталья вспоминать:

-   Всё было, покавыросла, натерпелись. Так всегда, вырастить ребёнка разве просто? И слёзыльёшь, и бессонница прижимает, а бывает, ну отчаяние прямо. Росла, как все.Правда, в доме, как прознали, что де­вочка из больницы, ВИЧ-инфицированная,началось! Один раз приходит Ирка в слезах: «Тётка на меня воз­ле дома налетела,кричит: не ходи возле нашего подъ­езда, ты заразная ». Я вышла...

-  Исделала ей замечание?

-  Нет,я её отлупила.

Потом она ейдолго и упорно втолковывала, что Ира такой же ребёнок, как все, имеет полноеправо гу­лять во дворе, ходить мимо любых подъездов. А если кто этого с первогораза не поймёт, она будет объяс­нять. Как? Доступно.

Теперь этипроблемы позади. Иру во дворе лю­бят, у неё куча подруг, в выходные телефонобрыва­ют: «Ира выйдет?» Соседи давно успокоились. Поначалу был напряг,конечно... Соседей можно понять. Ситуация (рядом ВИЧ-инфицированный ре­бёнок)новая, непривычная. СПИД для нас, дилетан­тов, почти что холера. Подальше надо,подальше... Мы не привыкли. Мы не умеем. Но теперь это, к со­жалению, одна изграней нашей жизни. Нам надо учиться жить рядом с теми, кто получил серьёзныйприговор и несчастен. И помнить об одном: если ин­фицированный человек живётрядом с нами, боять­ся нам нечего, бытовым путём СПИД не передастся. Врачиникогда не пойдут на такой риск, не дадут «вольную» тому, кто должен бытьизолирован. Но учиться утомительно и не всегда хочется. Куда лег­че - гнать.Гнать человека только потому, что он бо­лее несчастен.

Они хорошопомнят: радость! Мы едем в пансионат. Сосны! Липы! Москва-река! Ира неизбалована радос­тями. Детдом, больница, бесконечные процедуры, ка­пельницы. Атут вдруг загорать, купаться, ягоды соби­рать, да не одна, да не строем,взявшись за ручки, а с папой, с мамой, как все дети. Они плескались в любви.Ира девочка общительная, Наталья с Андреем тоже. А потом... Худая молва - естьли у ко­го более длинные ноги?

- Уезжайте. Чтобызавтра утром вас в пансионате не было. Иначе уедут другие люди, мы понесём убыт­ки,- директор даже не зашёл в номер, вещал с поро­га, брезгливо посматривая наребёнка. А через час целая делегация отдыхающих и даже жителей близ­лежащегопосёлка. Не просят. Требуют: убирайтесь.

Наталья не сталаспорить с ними. Она сказала им тихо: «Вы не люди». И они уехали, не успевискупать­ся и поесть земляники.

Назло всембрезгливым Ирочка росла. Хорошела. Началось мучительное познавание жизни,жадное хватание ярких фантиков. Кого миновала эта обяза­тельная программаподростковой поры? Натальина первая дочка Светлана вышла замуж, они остались вмаленькой однокомнатной квартирке втроём - ма­ма, папа, Ира. А ещё две собаки,подобранные, ког­да им было «тяжело». Одна о-очень большая, дру­гая о-оченьмаленькая. Время разбрасывать камни Ира встретила с нетерпением. Она жадноокунулась в жизнь, особенно после того, как умерла Виолетта.

Да, её закадычнаяподруга Виолетта, соседка по па­лате, угасла, так и не зацепившись за жизнь, неотвое­вав у неё себе даже маленького послабления. Тоже без роду и племени,маленькая девочка с вычурным име­нем и простецкими больничными манерами. ПокаИра, закрывшись в кухне, рыдала, Наталья распоря­жалась насчёт похорон. Онаносилась по Москве на своём стареньком «жигулёнке», договаривалась нас­чётотпевания, заказывала венки. Она справила по­следний (и первый!) роскошныйнаряд, в котором и отправили Виолетту в Царствие Небесное.

Сначала Ираходила притихшая, плечи опущены, глаза проплаканы, но почти сразу после поминокна 40 дней пришла домой за полночь. Потом - снова. На­талья вразумляла, корила,гневалась. А однажды в очередную разборку услышала от Иры дерзкое:

- Своей дочеризамечания делай, а меня оставь в покое.

Конечно, в семьебывает всякое... Редко кто вырас­тит ребёнка и не узнает, что такое жгучаяобида, чёр­ная неблагодарность. Наталья не стерпела обиды, она встала передхорошенькой, стройненькой девочкой, ещё так недавно никому не нужным гадкимутёнком, и повторяла только одно:

- Ая тебе кто? Я тебе кто, спрашиваю?

Конечно, онанаподдала ей. А когда откричали, отупрекали, угомонились, посадила своюприёмную дочь напротив:

-   Что с тобойпроисходит? Что мучает тебя? Ска­жи, я ведь твоя мать, попробую разобраться.

И разобралась. Втом, что Ира считает жизнь бес­смысленной, и ей осталось немного. А раз так,надо торопиться ловить удовольствия, ни в чём не отказы­вать себе, потому чтоскоро она отправится вслед за Виолеттой...