Флавиан кивнул и посмотрел на мать Серафиму.

— Бывает, сынок, бывает! — Мать Серафима вытерламокрые руки о передник. — Я в детстве тоже так стояла разок со старухами. Датам и не только старухи стояли, а и мужики, и бабы, много народу. Все наколенях стояли, с иконами, и уж как молились! Огонь-то на общий амбар от«каретного» сарая двигался, а там общий хлеб сложен был, сгори он — село бы сголоду по миру пошло, или расстреляли бы всех, – как раз тогда революция скулаками боролась.

Яйцо кинул кто-то, да, было это. Но, я думаю,тут всё же в первую очередь молитва и вера людская Матерь Божию разжалобили, иОна не дала хлебу сгореть. Не загорелся амбар, хоть и засуха была, и ветерсильный прямо на него. Правда, всё равно потом пятерых расстреляли, самыхсправных хозяев, работящих, из тех, кто молился на пожаре. За «религиознуюагитацию». Семьи их по миру пошли. Царства им всем Небесного, мученикамХристовым!

Михалыч перекрестился. Я тоже.

— Поедем мы, отец Флавиан! — Милиционерыподнялись. — Служба! Благослови нас на дорогу!

Флавиан благословил, милицейский УАЗик, зарычав,уехал. За столом в сторожке остались только Флавиан, мать Серафима,Юра-спецназовец и я.

— Подрался? — Флавиан в упор смотрел на Юрку.

Тот кивнул.

— С кавказцами?

Опять кивок.

— Они спровоцировали?

— Сволочи «чёрные» у Генки костыль выбили, онинвалид с первой «чеченской», хотели, чтобы он на коленях полз за костылём,пьяный он был, а они ржали над ним, издевались. А тут я оказался...

— Не покалечил никого?

— Не знаю. Нас всех милиция повязала.

— Посадить могли!

— Они хотели. Только к ним на рынок ребята нашисходили, ветераны, поговорили... Они все заявления свои забрали и перед Генкойизвинились. А меня в кутузке ваш Владимир Михалыч сутки держал, накормил,правда, обедом домашним, но не выпускал, пока сюда не привёз.

— Ты уже раньше к нему попадал?

— Попадал.

— За то же?

— За то же.

— Справедливости хочешь?

— Хочу.

— Ясненько...

Флавиан задумался. Потом, покряхтев, поднялся,проковылял в соседнюю с трапезной комнатушку, пробыл там несколько минут.Вернувшись, положил на стол конверт, достал из него несколько разного размераисписанных листов и коротенькую записку. Подержав в руках, протянул большойлист мне:

— Лёша! Прочитай нам всем вслух, будь любезен!

— Отче, благослови! — Я взял лист в руки, этобыло письмо.

«Уважаемый отец Флавиан! По соображениям,которые вы сейчас поймёте, я буду избегать любой информации, которая могла быкак-либо указать на мою личность, в случае если это письмо попадёт не в Вашируки. Вас мне рекомендовал как человека, заслуживающего абсолютного доверия,мой старый знакомый, один из офицеров, с которыми Вы общались во время Вашейкомандировки на Северный Кавказ.

Я крещёный с детства, в крещении моё имя Филипп,его никто не знает, кроме меня, по паспорту у меня совсем другое, советскоеимя. В настоящий момент мне немногим больше шестидесяти лет. Суть проблемы,которая заставила меня обратиться к Вам, в следующем. Я бывший профессиональныйвоенный, всю жизнь прослуживший в особо засекреченных частях, выполнявшихразличные специальные задания в разных странах. Я участвовал почти во всехтайных заграничных спецоперациях, проводившихся по заданию ЦК КПСС икомпетентных органов. Сейчас некоторые из них стали известны общественности, ноя, как дававший присягу, все равно не считаю возможным говорить о том, в чёмдавал подписку о неразглашении, и не относящемся ко мне лично. Скажу лишь, чтоначало «Афганистана» было завершением моей военной карьеры.

Служил я безупречно, отмечен многими наградами.Так как моя работа не могла обеспечить гарантий семейной стабильности, то впериод службы я не позволил себе завести семью и по выходе на пенсию оказался вполном вакууме, так как мои родители уже умерли, а других родственников у меняне имелось. Первые пару лет на пенсии я прожил на юге, пользуясьгостеприимством бывшего сослуживца и друга. А в 1993-м перебрался в ЦентральнуюРоссию, в небольшой провинциальный город, по просьбе другого товарища, жившеготам и пытавшегося наладить небольшое собственное дело, связанное с сельскимхозяйством. Не думаю, что моя помощь стала для него серьёзным подспорьем, ноименно тогда и произошли события, приведшие к моим сегодняшним проблемам.

Вы, я думаю, хорошо представляете себе степенькриминализации общества в то недалёкое ещё время и поймёте, какой шокиспытывали люди, видя свою полную незащищенность перед расплодившимися тогда«братками» и «отморозками», объединявшимися в различные, как их принятоназывать, ОПГ — организованные преступные группировки. В городе моеготогдашнего проживания было несколько таких ОПГ, разделявшихся в основном потерриториальному признаку.

Одна из этих банд, отличавшаяся особойжестокостью даже среди других местных группировок, предприняла попытку рэкета вотношении моего друга, гостем которого я был тогда. Ему и членам его семьи былинанесены телесные увечья, от которых скончался его сын, дело было практическиразорено.

Будучи воспитан старой советской системой как еёбезотказный винтик, я первое время надеялся, что преступники понесут законноенаказание и государство продемонстрирует свою карающую силу. Однако вскоре яубедился в полной неспособности уполномоченных на то местных государственныхорганов защитить своих граждан от посягательств распоясавшихся преступников.

И тогда во мне проснулся солдат, я ощутил себяна переднем крае борьбы с реальным врагом. Я решил, что я, и только я могувосстановить в этом конкретном случае справедливость. Напомню, что я прошёлуникальную школу военного профессионализма в спецчастях и до сих порпредставляю собой серьёзную боевую единицу.

Не вдаваясь в подробности, скажу, что я водиночку ликвидировал всю вышеупомянутую ОПГ — четырнадцать человек. Никто вгороде ничего не смог понять, ни милиция, ни местный криминалитет. Бандитыпросто исчезали, один за другим, и никто не мог заподозрить в этом культурновыглядящего седого пенсионера, редко появлявшегося на улицах города.

Мне никого из них не жалко, они были врагамиобщества, и я просто «отработал задание» по ликвидации преступных элементов.Должен же был кто-нибудь это сделать!

Я взял на себя эту миссию, и я её выполнил —восстановил справедливость и наказал зло.

Прошло уже пять лет после упомянутых мною событий,и я, и мой друг давно уже уехали из того города по разным новым местамжительства. Я хорошо устроен в отношении жилья и работы, и все мои, достаточноспартанские потребности удовлетворены наилучшим образом.

Проблема началась осенью прошлого года и продолжаетсяуже восьмой месяц. Я абсолютно здоров психически, проверялся увысокопрофессиональных врачей, физическое моё здоровье тоже не вызывает никакихопасений. Но со мной стали происходить странные вещи, а именно — ко мне наявуначали являться уничтоженные мною бандиты. Они не вступают со мною в общение,хоть я и предпринимал несколько попыток заговорить с ними. Они просто молчасмотрят мне в глаза, как будто просят о чём-то.

Ещё раз повторюсь, что с началом этих явлений япрошёл тщательное медицинское обследование и получил подтверждение моегопсихического здоровья. Несмотря на то, что эти, ставшие ежедневными, явлениямёртвых я могу терпеливо переносить, осознавая, сколько ещё не успела изучитьнаука, и примиряясь с тем, что именно мне выпала участь стать носителемочередного неизученного феномена, меня не перестаёт волновать необъясняемый дляменя вопрос: почему именно они? Ведь по роду моей военной деятельности привыполнении боевых заданий мне многократно приходилось уничтожать живую силупротивника и счёт убитых мною в боях и спецоперациях идёт на сотни. Почему мнени разу не явился никто из них, но только те четырнадцать преступников?

Не имея возможности быть полностью откровенным скем бы то ни было из знакомых мне людей, я стал подумывать о консультации сосвященнослужителем, понимая уникальность опыта Церкви в вопросах, касающихсяподобных явлений. Авторитетный для меня человек назвал мне Ваше имя, остальноеВы уже знаете.