— Если остались еще трусы и маловеры среди орков, то я сам… своими руками оторву им головы. Все слышали?! Но если уж вы… нет, все мы хотим жить, мы должны быть храбрыми. Каждый из нас должен быть храбрым, если считает себя настоящим орком.

Ответом ему стал многоголосый рев. Ни один из зеленокожих не хотел показать, будто призыв быть храбрым его не касается.

— Я поведу вас в бой, — продолжал Дибладрон, когда рев стих, — и мне понадобится вся ваша храбрость… вся сила. Наша сила и храбрость… против слабости Железных Людей, трусливо прячущих тела под броней!

Юнцы, хорошо если побывавшие в одном-двух набегах заверещали в дикой радости. Воины постарше… нет, роптать они уже не осмелились, но по крайней мере переглянулись, растерянные. О Железных Людях многие из них знали не понаслышке. Так что понимали: назвать окопавшихся за Тромом давних врагов зеленокожего народа слабаками было по меньшей мере неправдой. Да, Железные Люди могли уступать оркам в храбрости — иначе зачем бы им надевать все эти доспехи. Но они были сильны, очень сильны. Этого у них не отнимешь. Конный отряд Железных Людей был способен втоптать в грязь толпу орков, по численности превосходящую его в несколько раз — и при этом почти не пострадать.

Да, для орка нет занятия более подобающего, чем хорошая битва. Как не может быть и более любимого развлечения. Но по крайней мере матерые, опытные бойцы понимали разницу между хорошей дракой и избиением. И уж тем более не горели желанием погибать просто так. Бесславно. Не прихватив за собой в Страну Духов хотя бы одного врага. А теперь этим, матерым, оставалось лишь сожалеть… молча, что молодняк не понимает грозящей им опасности. Что рвущиеся в бой сопляки считают себя бессмертными. А ошибку свою могут признать, увы, слишком поздно.

— Железные Люди заняли лучшие земли, — продолжал тем временем вещать Дибладрон, — а нас вынуждают тесниться, загоняя в горы и леса. Но и этого им показалось мало. Не проходило и десятка лун, чтобы Железные Люди не вторгались уже в наши владения, неся оркам разорение и смерть! И вот теперь я говорю вам: хватит! Хватит терпеть все это! Мы отомстим… так отомстим, что следующую тысячу тысяч лун всякий человеческий ублюдок, в железе или нет, не посмеет поднять взгляд на зеленокожего!

Снова заверещали юнцы, снова понуро молчали орки постарше. Уж не собирается ли король повести их на смерть, задавался каждый из них вопросом.

— Да, до сих пор удача была на стороне Железных Людей, — решился все же признать Дибладрон, — но не теперь! Не теперь, когда сами Железные Люди оказались в беде… став похожими на зверя, получившего нож в брюхо. Не так ли… Кхудран?! Кхудран, сюда!

В ответ на этот зов из ворот Дрекикха шустрой крысой выскочил орк, являвший собой полную противоположность короля. Низенький ростом, горбатый, тщедушный. И, кажется, даже кривоногий. Да старый вдобавок. В любом орочьем селении такого бы в лучшем случае ждало изгнание, в худшем — в голодную пору его сожрали бы свои же соплеменники. Если б не одно «но». Этот горбатый старичок слыл одним из сильнейших шаманов среди орков. Не зря же сам Дибладрон пригрел его.

Просеменив к носилкам и встав рядом с королем, Кхудран обратился к толпе.

— Я разговаривал с духами, — голос шамана напоминал овечье блеянье, время от времени разбавляемое визгливыми нотками, — и духи принесли радостное известие. С недавних пор Железным Людям стало не до нас. Они увязли… в войне со своими соседями. С теми, кто чванливо называет себя Перворожденными!

— Им не до нас, зато нам до них есть дело, — ухмыльнувшись, рявкнул, вторя Кхудрану, Дибладрон, — большое… поистине великое дело.

Толпа ответила нестройным хором. Звучали в нем и возгласы радости и недоуменное бормотание, и шепот растерянности. Многие из орков уже догадывались, куда клонит король. Вот только не каждый еще для себя решил — радоваться этому или горевать.

А шаман поспешил подвести черту:

— Железные Люди влипли в войну… и они проигрывают эту войну! Кровью умываются!

О, последнее уточнение пришлось как нельзя кстати! Тут уж даже не самые сообразительные из орков смогли прикинуть расклад. С одной стороны Железные Люди терпели поражение, теряли силы. Но с другой — и стоило отдать им должное — не сдавались без боя. А уж орки-то на собственной шкуре успели познать, сколь опасными бойцами способны быть люди, закованные в железо.

И это значило, что и эльфам приходилось несладко. Что и Перворожденные умывались кровью — притом, что с ними тоже орки на добрососедство отнюдь не рассчитывали. А коль так, то за Тромом зеленокожих ждал не один могучий враг, но хоть два, зато ослабивших, изводивших один другого. Благодаря чему предстоящий поход имел хорошие шансы закончиться успехом. Принеся с собой горы трофеев и… что ценно, избавив небогатые орочьи земли от лишних едоков. Сиречь от наименее сильных и удачливых бойцов.

Все это орки, столпившиеся вокруг королевской твердыни, вмиг осознали. И нестройное многоголосье уже мгновение спустя сменилось раскатами торжествующего рева. Кому захочется отказаться от участия в походе, из которого скорее всего вернешься живым — да, вдобавок, в богатстве и славе? Среди орков таких точно не было.

Но то, что затем сказал король, превзошло даже эти радостные и смелые ожидания.

— Умываются кровью, ты сказал, — хмыкнул он, покосившись на Кхудрана, — как бы не так! Пока они кровью разве что смочили палец. Умоются кровью… и Железные Люди, и лесные Перворожденные задохлики, когда придем мы, орки. Придем и втопчем Железных Людей в грязь, а Перворожденных пинками загоним в их леса. Сегодня я… как ваш король объявляю… Большой Благрак!

Последние два слова Дибладрон проговорил с расстановкой. И снова разноголосый шум толпы был ему ответом. Одних новость воодушевила, но кого-то привела в смятение. Шутка ли: в отличие от обычного или Малого Благрака, обозначавшего просто набег большого количества орков с неизбежным отходом, Большой Благрак отхода вовсе не предусматривал. Но означал, что все орки, включая женщин и детей, переселяются на новые земли. Одновременно очищая их от прежних хозяев.

Объявлялся Большой Благрак не чаще раза в два-три века. И не только из-за того, что редко удавалось собрать весь зеленокожий народ под властью одного повелителя. Самая же главная причина такой редкости заключалась в том, что во время Большого Благрака на карту ставилось буквально все. Пан или пропал. Либо орки обретали новый дом, либо от зеленокожих оставалась жалкая горстка, вынужденная улепетывать обратно за Тром.

Но Дибладрон и его шаман, похоже, верили только в первый вариант.

— Наша судьба ждет нас за великой рекой! — вопил Кхудран.

— Зеленая волна обрушится на Железных Людей! — ревел король, — их земли станут нашими!

— Ну что? — спокойно и даже чуточку иронично вопрошал Даррен, непринужденно опираясь на меч, — будем биться? Или в гляделки играть?

А затем не преминул добавить:

— Или ты только с виду такой грозный? А сам уже в штаны напустил. И… еще слышал я, что в деревнях бабы такие же дюжие как мужики бывают. Так может, ты и есть из этих баб? Просто выряди…лась как мужчина. И думала, что не заметят.

Его противник — здоровенный парень на голову выше бывшего наемника, облаченный в серую, словно мышиная шкурка, рубаху и такие же штаны — стерпеть последнее предположение просто не мог. И прогудев под нос что-то нечленораздельное… не иначе, считая это боевым кличем, вскинул меч и ринулся на Даррена.

Взмах… но бывший наемник уже скользнул в сторону. Так что клинок лишь бестолково пронзил воздух. Со стороны маневр Даррена выглядел до обидного легким и непринужденным, так что противник его с досадою засопел. Поведением своим напомнив бывшему наемнику быка — могучего, разъяренного, но тупого и неуклюжего.

— Наверное, ты все-таки баба, — хмыкнул Даррен, — танцуешь передо мной. Да только ты не в моем вкусе, прости. Да и не праздник сейчас.