С легкой руки критика герой многочисленных научно-фантастических новелл польского писателя Станислава Лема Ийон Тихий получил прозвище «Мюнхаузен XX века». Прозвище повторялось так часто, что читатель и впрямь решил, что неутомимый рассказчик пан Тихий, звездный путешественник и исследователь, философ и критик, выдуман писателем для того, чтобы развлечь и посмешить аудиторию несусветными историйками.

В действительности дело куда сложнее, а Ийон Тихий не такой уж простачок, как это может показаться, если поверить его имени. Для читателя, который видит в произведениях Лема только игру ума, Ийон Тихий, в сущности говоря, не представляет никакого интереса. Значительно интереснее то, о чем он рассказывает. Для тех же, кто, кроме фантастики, и в частности, фантастики Лема, интересуется широким кругом проблем, волнующих современную науку, Ийон Тихий — это смелый исследователь самых невероятных, самых пограничных, самых новейших областей человеческого познания.

Лем писатель очень серьезный и глубоко мыслящий. Он вполне самостоятельно определяет научную ценность того или иного открытия, изобретения, отличает ложную теорию от истинной, фальшивую философию от доброкачественной. Ему не нужны подсказки, популярные объяснения и толковые словари, потому что толкование научных достижений он черпает из первоисточников. Как-то он сказал, что идеи современной научной фантастики нужно искать в формулах логики и уравнениях математической физики, и можно не сомневаться в том, что он следует этому принципу, хотя его творческая лаборатория скрыта от читателя.

Если позволительно так сказать, Станислав Лем — неутомимый экспериментатор, и нередко его новеллы — новый опыт, поставленный на современном научном материале. Бывает даже, что его рассказы и повести представляют заявку на гипотезу или на теоретическое обобщение научных данных, и в этом смысле писатель поднимается до уровня ученого или философа. Фантастичность его произведений состоит не столько в спорности исходных посылок, сколько в своеобразии конечных выводов.

Читатели уже знакомы со «Звездными дневниками Ийона Тихого», изданными у нас в стране в 1961 году. Впервые выпускаемые в Советском Союзе отдельным изданием «Воспоминания» Ийона Тихого относятся к земным приключениям звездного путешественника, и все они основаны на идеях, которые сейчас интересуют ученых всего мира. Можно или нельзя искусственно создать мыслящее существо, электронный мозг, можно ли в лабораторном аквариуме вырастить человека, способен ли современный человек осуществить целенаправленную эволюцию биологического мира, создать совершенно новые, наделенные поразительными свойствами виды живых существ?

Все это не праздные вопросы, а попытки ответить на них можно найти не только в научно-фантастических, но и в строго научных произведениях. Кибернетика и биология, теория информации и электроника, ядерная физика и химия полимеров, множество наук, научных областей и направлений вовлечены сейчас в интенсивную разработку перечисленных проблем. И если наука; с присущей ей осторожностью, упорно движется вперед к решающему «прямому экспериментальному доказательству», то герои Лема забегают вперед, ставят опыт и получают немедленный ответ.

Вот железные ящики профессора Коркорана. В них, как говорит профессор, «заключены самые совершенные электронные мозги». Тем самым проблема создания их сразу снимается, и читатель попадает в фантастический мир, когда мечта современных кибернетиков уже осуществлена. Что тогда произойдет? Что случится, когда человек станет рядом с фантастической машиной, умственные способности которой равны его собственным?

На эту тему писатели-фантасты создали немало произведений, где отношения человека и машины раскрыты, так сказать, в инженерном плане, когда кибернетическая машина представляется либо как покорный слуга, либо как бунтующее и своенравное существо, пытающееся ускользнуть от повиновения.

Совершенно другую сторону вопроса исследует Лем. Это — философская проблема, проблема отношения бытия и сознания, духа и материи. Профессор Коркоран, взбалмошный и эксцентричный, как и многие другие изобретатели-одиночки из произведений Лема, глубоко убежден, что, создав электронный мозг, он тем самым создал и искусственное сознание. Ящик, заключающий в себе миллионы миниатюрных деталей, имитирующих деятельность нейронов головного мозга, он отождествляет с мозгом человека.

Абсурдная посылка с возможности искусственного сознания приводит и к абсурдному выводу: у нас нет никакого доказательства, что мы сами не электронные ящики, на которых, как на шарманке, играет какой-нибудь Коркоран высшего порядка.

Доведение идеи до абсурда — излюбленный прием Лема, и рассказ об электронных мозгах блестящий тому пример. Коркоран — типичный берклианец и махист, не признающий ничего, кроме ощущений. Достаточно ввести в машину (а в подтексте и в человека) только одни ощущения, и ничто не изменится. Не нужно никакого реального мира вне человека, достаточно записать на барабане, как на граммофонной пластинке, любой искусственный мир, и всякая необходимость во внешнем мире полностью отпадет!

Каково отношение Ийона Тихого к затее полупомешанного профессора? Верит ли он в искусственный мозг и в искусственный мир, создателем которых является «кибернетический бог»? Устраивает ли его роль электронного ящика, стоящего на запыленной полке где-то в подвале сумасшедшего профессора?

Для того чтобы найти ответы на все эти вопросы в произведениях Лема, нужно иметь в виду, что его ученые и исследователи живут замкнутой жизнью отшельников. Такая обстановка работы и мышления ученого характерна для буржуазной провинции, и именно это бесцветное захолустье очень часто является фоном, на котором действуют лемовские герои, одержимые «своими собственными» идеями.

Оторванность от мира, финансовые затруднения, озлобленность, незнание насущных потребностей человечества — вот основные черты провинциальных «гениев» капиталистического общества. В этой обстановке особенно ярко выявляется абсурдность их научных замыслов и обреченность их идей.

За Ийоном Тихим незримо стоит здравый смысл, и поэтому скрупулезный разбор каждого научного замысла и каждого научного эксперимента сопровождается едкой иронией неутомимого Ийона, который выступает в произведениях Лема не только как широко эрудированный мыслитель, но и как «верховный судья» научных идей своих оппонентов.

Так, иронизируя над пыльными электронными мозгами, созданными Коркораном, он «глубокомысленно» замечает:

«Но тогда возможно и то, что хозяин запыленной лаборатории, в которой мы (!) стоим на полках, — сам тоже ящик, построенный другим, еще более высокого ранга ученым, обладателем оригинальных и фантастических концепций… И так до бесконечности».

Следующая новелла Станислава Лема — это, так сказать, рассказ о ящиках Коркорана, но только наоборот. Некий ученый, делец и «гениальный человек» профессор Декантор, изобрел ни мало пи много, как бессмертную человеческую душу. Для этого в искусственный мозг, построенный на принципах молекулярной электроники, введена «психограмма», то есть полная запись электрических нервных импульсов живого человека. Человек умер, а его духовный мир продолжает существовать в форме «вечной» электрической активности и искусственных нейронов. Душа очень компактна, так что ее можно носить в кармане или бросить «в захламленный ящик письменного стола», где заключенный в ней нервно-электрический «дух» будет наслаждаться своим бессмысленным бессмертием.

«Возможно ли это?» — спросит читатель. Объяснения Декантора подкупают своим правдоподобием. В конечном счете, почему бы не предположить, что будущая техника записи электрической активности нервной системы человека не достигнет такого совершенства, что окажется возможным «вывести» сигналы наружу и «ввести» их в искусственную конструкцию, достаточно точно воспроизводящую мозг. Ну, а что дальше? Гарантирует ли такое переселение электрических сигналов бессмертие? Или это «бессмертие» того же рода, что и бессмертие звукозаписи голоса давно умершего артиста? Ийон Тихий с присущей ему скрупулезностью выспрашивает Декантора о смысле его странного эксперимента, и вскоре они приходят к выводу, что в коробке заключена не подлинная душа, а только ее неполная копия, фрагмент. Но парадокс не в этом. Кому нужно бессмертие, оформленное в виде консервной банки? Кому нужен дух без деятельности, без общения с внешним миром? Тихий отвечает на этот вопрос.