— Думаю, мне лучше проводить тебя домой.

— И поговорить с моим отцом?

— Нет! — сказал он. — Мне ему нечего сказать. — Он засунул руки в карманы. — Мне нужно время, чтобы все это обдумать. Мне нужно будет знать о ребенке.

— А тем временем ты будешь бегать за этой дочкой Мерсибрайта, которая живет с отцом на Стоуни-лейн? Ну да, ты можешь делать вид, что удивлен, но я-то знаю, почему тебя все время тянет в Блегг!

— Мне нужно идти, — сказал Том и пошел в сторону Паппет-Хилла.

— Ты еще услышишь обо мне! — закричала она пронзительно. — Ты не можешь выбросить меня, как старую перчатку. Только не после того, что было между нами! Я этого так не оставлю. Не оставлю!

Однажды вечером, неделю или две спустя, Джек Мерсибрайт зашел в «Розу и корону» выпить пинту пива и купить четыре новые глиняные трубки.

— Сегодня здесь тихо, — сказал он Тилли, у которой он был единственным посетителем.

— Слишком многие лежат в постели с гриппом, мой отец с братьями тоже.

— Ты сама не заболеешь, надеюсь?

— Надеюсь, нет. У меня и без того полно неприятностей.

— Мне грустно об этом слышать, — сказал Джек.

— Вам будет еще грустнее, — Тилли облокотилась о стойку, — когда вы узнаете, в чем дело.

— О чем это ты, девочка?

— Мне довелось узнать, что Том Маддокс теперь ваш друг и вы принимаете его у себя в доме.

— Это правда, он друг моей дочери.

— Вам надо бы предостеречь ее, — сказала Тилли, — а то она кончит так же, как и я, с ребенком от него.

Покуривая трубку, Джек посмотрел в ее серьезные глаза. У него на лице не отразилось ничего. Она не могла прочесть на нем его мысли.

— Том знает, что у тебя будет ребенок?

— Я не была в этом уверена в последний раз, когда виделась с ним, а он с тех пор ко мне не приходит.

— А что отец? Он знает?

— Господи, конечно, нет! Отец убил бы меня. Убил бы, честно. Он не очень-то хорошего мнения о Томе Маддоксе. Пока мы не договоримся между собой о дне свадьбы, я не решусь назвать его имя.

— Ты, дорогуша, слишком легко говоришь о своих неприятностях.

— Я бы никому другому не стала о них распространяться. Но вам нужно подумать о дочери. Вы же не хотите, чтобы и на нее свалилось такое.

— Вряд ли, — сказал Джек. — Моя дочь не потаскуха.

Он допил пиво и ушел, не сказав ни слова.

Он пошел прямо домой. Когда он вошел на светлую теплую и уютную кухню, Том помогал Линн мотать шерсть. Он держал моток на вытянутых руках, а Линн сматывала нитку в клубок.

— Боже, — испугалась она, когда Джек встал между ними, — ты выглядишь так, словно убил кого-то, папа.

— У меня есть для этого причина, — сказал Джек. — Я разговаривал с Тилли Престон, и она сказала, что у нее ребенок от твоего ухажера.

Том и Линн сидели друг против друга, их колени соприкасались. Линн остановилась и посмотрела на Тома непонимающими глазами. Он видел, как смех гаснет в них; лицо ее медленно холодело; у него внутри было так же холодно и пусто. Он почувствовал внезапный стыд.

— Ну? — зло спросил Джек. — Это правда или нет, что ты занимался любовью с этой девушкой?

— Что за слова, — проворчал Том. — Занимался любовью!

— Можешь сам выбрать то слово, что тебе нравится. Я только спрашиваю правда ли это?

— Да, правда. Бесспорно.

— И ты знал, — сказала Лини, уставившись на него, — что у Тилли будет от тебя ребенок?

— Нет, наверняка не знал. Она подозревала, что так, но не была уверена.

— Ты не ходил к ней, чтобы выяснить?

— Нет, — сказал он и отвернулся.

— Как давно ты не видел ее?

— Неделю. Десять дней. Не знаю.

— И ничего не говорил об этом? Приходил сюда каждый вечер, вел себя так, словно ничего не произошло, зная, что у Тилли такие неприятности! Что, по-твоему, должно было с ней произойти?

— Наверное, я просто перестал думать об этом.

— Чудесно, очень удобно!

Линн наклонилась и взяла из его рук моток. Она положила его к себе на колени. Лицо у нее было бледное, и она смотрела на него так, словно едва верила в услышанное.

— Ну, — сказал Джек, — и что ты собираешься предпринять? Тилли полагает, что ты женишься на ней.

— Не знаю зачем, — сказал Том. — По-моему, она знает, что я не люблю ее.

— Но ты должен! — воскликнула Линн. — Так ведь? Да? Ну хоть немного? Или ты из тех, кто цепляется за любую юбку?

— Это случилось в ночь фейерверка, — сказал он. — Народ тогда был словно безумный. Но это не значит, что я люблю ее. Да и она ни капельки не любит меня. Мне прекрасно известно.

— Как ты можешь знать? Ты ее спрашивал?

— Мне не нужно спрашивать, я и так знаю.

— Ты не думал о ее чувствах. Да, слишком неудобно. Это кое-что еще, что ты выбросил из головы!

— По тому, как ты со мной разговариваешь, — сказал Том, — мне кажется, что будет лучше, если я уйду.

— Да! — воскликнула Линн. — Иди к своей Тилли Престон и делай с ней все, что тебе нужно!

Том поднялся и стоял с минуту как потерянный. Потом он вышел, и они услышали его шаги по дорожке. Линн сидела, уставившись в стену полными злости и обиды глазами. Отец смотрел на нее с болью в сердце.

— И мне казалось, я знаю его! — сказала она внезапно с презрением к себе. — Так глупо, так мало времени прошло, а мне казалось, я знаю его, как саму себя.

— Я говорил тебе раньше: ты слишком доверчива там, где другие люди осторожны, да и мужчины совсем не такие, как ты себе представляешь.

— Тебе это только доставляет удовольствие ты ведь прав, как всегда!

— Нет, не доставляет. Далеко нет. В действительности мне жалко этого парня.

— А мне жалко девушку. Бедняжка!

— На этот счет ты можешь не волноваться — Тилли способна о себе хорошенько позаботиться.

— Хорошо, что может, — сказала Линн.

Том пришел в «Розу и корону» и застал Тилли одну.

— Ты получил мою записку?

— Да, получил. Поэтому я и пришел.

— Эти две недели я так волновалась, чуть с ума не сошла.

— Значит, уже точно знаешь о ребенке? — спросил он. — Ты ходила к врачу?

— Что? Пойти к врачу? Чтобы об этом узнала вся округа?

— Нет, — сказал он. — Полагаю, не нужно.

— Точно, даю слово. Итак, что ты намерен делать?

— Жениться, что же еще? Это единственное решение. Я спрошу Джесса, сможем ли мы жить в старом Пайкхаусе и взять с собой кое-что из мебели.

— Наш собственный дом? — сказала она, просияв. — Ах, Том, разве это не чудесно? Не восхитительно?

— Утром я схожу к священнику. Если поторопиться, мы можем пожениться после Рождества.

— Честное слово, ты слишком спешишь.

— Нечего ходить вокруг да около.

Позже в Коббзе, когда все узнали новость, только Бетони была удивлена. Она отвела Тома в сторону и спросила обо всем.

— Что случилось с Линн Мерсибрайт?

— Ничего. Я женюсь на Тилли.

— Но, Бога ради, почему? Не понимаю.

— У нас будет ребенок, — сказал он. — Он нас подгоняет, как ты бы сказала.

— Вы, мужчины, такие глупцы! — сказала Бетони. — Ввязаться в историю с такой потаскушкой, как Тилли Престон! Я думала, ты умнее.

— Тилли тоже ничего, — сказал он, пожимая плечами. — Не ее вина, что у нее будет ребенок, и о нем мы должны теперь подумать.

Он жил в Пайкхаусе еще мальчиком. Было немного странно оказаться здесь снова с той же самой мебелью, которую им отдали Бет и Джесс, и той же посудой, висевшей в кухне.

— Я жил здесь с бабушкой Изард. Правда, она не была моей настоящей бабкой, но она воспитывала меня с года. Вот ее старое кресло-качалка, и скамеечка для ног, и маленький уэльсский комод.

— Бьюсь об заклад, ты никогда не думал, — сказала Тилли, садясь рядом с ним на скамью, — что приведешь в этот дом невесту и сам устроишь собственное хозяйство.

— Нет, — согласился Том. — Никогда.

— По-моему, нам повезло, что у нас есть свой маленький домик, вдалеке от всех, без вечно сующих нос не в свои дела соседей.