Unknown

Я ещё провожал взглядом всадников.

— Будет жаль забраться так далеко и не почуять запаха ее сисек.

Финан отнёсся к этой шутке с пренебрежением.

— Они нам явно не обрадовались. Так зачем им помогать?

— Свитун не обрадовался, — согласился я, — и меня это не удивило. Он нас помнит ещё по Восточной Англии.

Графство Кент всегда было беспокойным. Когда-то оно являлось самостоятельным королевством, но эти времена давно минули, теперь Кент стал частью Уэссекса. Однако то и дело там возникали мятежи, попытки обрести независимость, и эта старинная гордыня заставила деда Сигульфа встать на сторону данов Восточной Англии вскоре после того, как Эдуард стал королём. Союз продлился недолго. Я пристыдил кентцев, заставив их сражаться за Уэссекс, но они и не забыли позора своего неудавшегося предательства. Теперь Сигульф опять взбунтовался, на сей раз — чтобы помочь Эдмунду, старшему сыну своей сестры, унаследовать трон Уэссекса.

— Если присоединимся к их драке, — сказал мне Финан, — то получится, мы дерёмся за мальчишек Эдгивы.

Я кивнул.

— Верно.

— Боже милостивый, зачем? Я думал, ты поддерживаешь Этельстана!

— Так и есть.

— Тогда...

— Есть три претендента на трон Уэссекса, — перебил я. — Этельвирд, Этельстан и Эдмунд. Разве не имеет смысла двум из них объединиться, чтобы справиться с третьим?

— А когда он будет побеждён? Что делать этим двоим?

Я пожал плечами.

— Мальчишка Эдгивы ещё младенец. Витан ни за что его не изберёт.

— Значит, теперь мы сражаемся за Эдгиву?

Я долго молчал, потом покачал головой.

— Нет.

— Нет?

Я ответил не сразу. Я вспомнил предзнаменование Финана, его видение моего нагого трупа в ячменном поле, а потом вспомнил мёртвого лебедя, лежавшего в сточной канаве со сломанной шеей. Я подумал, это тоже знак, если они вообще существуют, и в этот миг услышал хлопанье крыльев. Я поднял взгляд и увидел двух лебедей, летящих на север. Тор посылал мне знак, яснее ясного. Иди на север, возвращайся домой, не медли.

Что я за глупец! Возомнил, будто могу возглавить мятеж Кента против Уэссекса! Победить Этельхельма с кучкой драных кентцев и горсткой воинов из Нортумбрии? Да, это гордыня, подумал я, просто глупая гордыня. Я — Утред Беббанбургский. Один мой скальд, из тех, что сочиняют песни для зимних ночей в беббанбургском зале, всегда называл меня Утред Непобедимый. Верил ли я ему? Меня побеждали достаточно часто, хотя судьба была добра ко мне и всегда давала возможность отомстить. Но каждый знает, или должен знать: судьба переменчива.

— Wyrd bið ful ãræd, — сказал я Финану.

Судьба неумолима.

— Да, судьба та ещё сука, но какова наша судьба сейчас?

— Избегать любых полей с ячменем, — отшутился я.

Финан не улыбнулся.

— Так мы идём домой, господин?

Я кивнул.

— Мы возвращаемся на Спирхафок. И идём домой.

Он недоверчиво посмотрел на меня и перекрестился.

— Благодарение за это Христу Спасителю.

Итак, мы шли обратно на север. Вороны или лисицы растерзали мёртвого лебедя, рассыпали перья вокруг обнажившихся рёбер. Коснувшись молота Тора, я безмолвно поблагодарил богов за то, что посылают мне знамения.

— А те видения, — неловко проговорил Финан, — не всегда сбываются.

— Но всё-таки это предупреждение.

— Да, так и есть. — Мы шли дальше. — Так что будет с Лавандовыми сиськами? — спросил Финан, чтобы не продолжать разговор о своем предсказании.

— Зависит от ее брата. Я попробовал, теперь его очередь.

— Справедливо.

— И Авирган сторожит не ту дорогу.

— Да?

— Если люди Этельхельма отступят, они, скорее, пойдут по этой. Во всяком случае, некоторые. Они не захотят потерять свои корабли.

— А этот надутый мелкий засранец даже не знает, что у них есть корабли?

— Похоже, нет, — сказал я. — И я не стал ему говорить.

— Значит, пусть самодовольный ублюдок тратит время зря, — весело произнёс Финан.

Летний день перевалил далеко за полдень. Небо очистилось, воздух прогрелся, солнечный свет сверкал, отражаясь в залитых водой лугах и болотах.

— Мне жаль, — сказал я Финану.

— Жаль? Чего?

— Мне следовало послушать тебя. Эдит. Сигтрюгра.

Его смутили мои извинения.

— Клятвы крепко давят на совесть, — сказал он ещё через несколько шагов.

— Это так, но мне следовало бы к вам прислушаться. И мне жаль. Отплывем на север, а потом я поеду на юг и присоединюсь к Этельстану в Мерсии.

— И я с тобой, — с энтузиазмом подхватил Финан. Он обернулся и посмотрел назад, на дорогу. — Интересно, что сейчас делает Сигульф?

Из Фэфрешама не доносилось звуков битвы, но, может быть, мы уже отошли слишком далеко, чтобы услышать лязг оружия и крики раненых.

— Если у Сигульфа есть хоть немного ума, — сказал я, — он попробует договориться прежде, чем воевать.

— А у него есть?

— Не больше, чем у меня, — вздохнул я. — Насколько я слышал, он не завоевал репутацию как воин, да и отец его был вероломным глупцом. Но Сигульф идёт против Этельхельма, и в этом я желаю ему удачи. Однако, чтобы отбиться от мести такого врага, ему потребуется больше, чем пара сотен воинов.

— И это не твоя битва, да?

— Любой, кто сражается против Этельхельма, на моей стороне, но идти сюда было безумием.

— Ты попробовал, господин. — Финан старался меня утешить. — Можешь сказать Этельстану, что пытался сдержать клятву.

— Но потерпел неудачу, — ответил я.

Я терпеть не мог поражения, но не справился.

Однако же, судьба — сука, и эта сука со мной ещё не покончила.

Осви первым заметил, что нас преследуют. Он окликнул меня сзади:

— Господин!

Я обернулся и увидел, что к нам приближаются всадники. Они были еще далеко позади, но я видел, что они в красных плащах. Финан, конечно, разглядел больше меня.

— Двадцать человек, — сказал он. — Может, тридцать. Спешат.

Я посмотрел на юг, прикидывая, успеем ли мы добраться до Спирхафока прежде, чем всадники нас нагонят. Решил, что нет. Я опять обернулся. Меня тревожило, что небольшая группа приближающихся всадников может оказаться лишь авангардом, а следом за ними идёт орда воинов Этельхельма. Но дальняя часть дороги позади всадников оставалось пустой.

— Стена щитов! — крикнул я. — Три ряда! Красные плащи вперёд!

Всадники увидят своих, перекрывших дорогу. Возможно, удивятся зачем, но в том, что они примут нас за своих, я не сомневался.

— Должно быть, их гонит Сигульф, — сказал я Финану.

— А остальных перебил? — усомнился он. — Там было... — он неожиданно умолк, всматриваясь. — У них женщины!

Теперь я мог и сам рассмотреть. Следом за первым всадником ехали четверо или пятеро в сером — кроме одного в чёрном. Я не был уверен, что это женщины, зато Финан не сомневался.

— Это Лавандовые сиськи, — сказал он.

— Точно?

— А как же иначе?

Значит, люди Этельхельма в Фэфрешаме решили увезти Эдгиву и её спутниц, прежде чем силы Кента доберутся до центра города. Теперь они рысили, направляясь к своим кораблям, и, несомненно, полагали, что Вигхельм со своими людьми составят большую часть команды. Но голый Вигхельм сидел сейчас где-то на острове Скэпедж.

— Не угрожать им! — приказал я своим людям. — Щиты уприте в землю! Пусть думают, что мы их друзья! — Я обернулся к Финану. — Надо действовать быстро. Выбери полдюжины из своих, чтобы схватили лошадей с женщинами под уздцы.

— А что нам с ней делать, когда спасем? — спросил Финан.

— Возьмем с собой в Беббанбург.

— Чем скорее, тем лучше, — проворчал он.

Теперь приближавшихся всадников наполовину скрывали высокие заросли камыша, и до сих пор никто не гнался за ними из города. Я опустил кожаные нащёчники шлема, чтобы скрыть лицо.

— Берг, — позвал я. Берг, один из тех, кто носил красный плащ и щит со скачущим оленем Этельхельма, стоял в первом ряду. — Когда они приблизятся, подними руку! Пусть решат, что у нас послание!

— Да, господин.

Всадники появились из-за плотной стены камышей и пришпорили лошадей к нам.

— Первый ряд, — скомандовал я, — берёте на себя головных всадников! — В трёх рядах у меня стояло тридцать человек. — Второй ряд! — Я сам стоял во втором ряду и думал, что там меня не так скоро узнают, как в первом. — Мы разделаемся со всадниками, что позади женщин. Финан! Захватываешь женщин, а после — сам решишь.

Я имел в виду, что они поддержат тех, кому понадобится помощь.

Теперь я уже слышал топот копыт и видел летящие в стороны комья грязи. Один из головных всадников привстал на стременах и что-то крикнул, но что бы он ни сказал, слова утонули в стуке копыт и звоне сбруй. Потом Берг шагнул вперёд, поднял руку, и всадникам не оставалось ничего другого, кроме как придержать коней.

— Вигхельм! — крикнул главный всадник. — Отойди!

— Он у кораблей! — выкрикнул я в ответ.

— Прочь с дороги! — Всаднику пришлось остановиться, его люди растерянно топтались позади. — Прочь с дороги! — гневно проревел он ещё раз. — Уйдите с дороги и марш назад, в гавань!

Он пришпорил коня, надвигаясь прямо на мой первый ряд, явно ожидая, что ему уступят дорогу.

— Вперёд! — крикнул я, выхватывая Вздох змея.

Берг с силой врезал щитом по морде жеребца. Конь шарахнулся в сторону, поскользнулся в грязи и упал. Первый ряд атаковал растерянных всадников копьями, которые мы отняли у людей Вигхельма, разя и лошадей, и воинов. Испуганные кони пятились, всадников стаскивали с седел. Берг выволок из-под упавшей и бьющейся лошади того, что кричал на нас.

— Этого оставь в живых! — велел я ему.

Враги, по крайней мере, те, что ближе к нам, не успели даже выхватить мечи. Мои люди действовали быстро и яростно. Женщины — теперь я видел, что это женщины, — казались напуганными. Я пробежал мимо них, чтобы встретиться лицом к лицу с всадником, который уже занёс меч и пришпорил коня ко мне. Ударом Вздоха змея я отбил его клинок в сторону, а потом ткнул мечом ему в подмышку. Ощутил, как мой меч пронзает кольчугу, скребет по кости, а потом по клинку хлынула кровь. Мимо пронёсся Гербрухт, он что-то ревел по-фризски. Два всадника успели повернуть вспять и теперь скакали назад, в сторону Фэфрешама.