— Пусть уходят! — крикнул я Осви, который бросился вдогонку.

Ему их всё равно не поймать, а я рассчитывал выйти в море быстрее, чем к ним прибудет подмога из города. Тот, кого я ранил в плечо, перехватил меч в другую руку и теперь неуклюже пытался достать меня, оставаясь в седле, а потом внезапно исчез — Видарр стащил его вниз. Я вскочил на его коня, подобрал поводья и ударил пятками.

— Леди Эдгива! — позвал я. Одна из женщин, укрытых серыми капюшонами, обернулась, и я узнал бледное лицо, обрамлённое чёрными, как вороново крыло, волосами. — Скачите дальше! — крикнул я. — Скачите дальше! Нас ждёт корабль. Вперёд! Беорнот!

— Да, господин?

— Бери коня, скачи, защищай этих женщин! — Я увидел, что у троих в сёдлах были и дети. — Вперёд!

Часть врагов сошла с дороги, пытаясь нас обойти, но земля там превратилась в пропитанное водой болото, и лошади завязли. Всадники яростно кололи бедных животных шпорами, те возмущенно ржали, но продвинуться вперёд не могли. Полдюжины людей Финана атаковали их копьями, которые куда длиннее мечей всадников. Двое просто соскочили с седел и бросились в камыши, а остальные опустили оружие и сдались. На дороге Берг держал клинок у горла их предводителя, лежавшего на земле.

Лучшие способы выиграть битву — это застать врага врасплох, превзойти числом и атаковать с таким напором и яростью, чтобы враг и не понял, в чем дело, пока меч не окажется у его горла или острие копья в кишках. Мы воспользовались всеми тремя, хоть и понесли некоторые потери. Иммар Хергильдсон, самый неопытный из моих воинов, завидев всадника в красном плаще, ткнул пикой — и ранил Осви, который оседлал лишившегося наездника жеребца. Теперь Осви изрыгал ругань и грозил местью, лошади до сих пор бесновались, женщины вопили, раненый конь молотил копытами по дороге, а некоторые враги пробирались к зарослям камыша.

— Осви! — взревел я. — Ты серьёзно ранен?

— Царапина, господин.

— Тогда заткнись!

Кое-кому из западных саксов удалось ускользнуть, но большинство стало нашими пленниками, включая их предводителя. Берг все еще держал его на дороге, с мечом у горла.

— Отпусти его, — велел я. Я видел, что женщины в безопасности, стоят в пятидесяти шагах от дороги и смотрят на нас. — Как тебя зовут? — спросил я у юнца.

Он заколебался, не желая отвечать, но Вздох змея поменял его мнение.

— Хирвульф, — пробормотал он, глядя на свой упавший клинок.

Склонившись в седле, я острием Вздоха змея заставил пленного поднять голову.

— Ты знаешь, кто я?

Он покачал головой.

— Я — Утред Беббанбургский, — объявил я и увидел в его глазах страх. — И называй меня «господин». Что тебе приказали, Хирвульф?

— Доставить леди Эдгиву в целости и сохранности, господин.

— Куда?

— В Сиппанхамм, господин, — угрюмо ответил он.

Сиппанхамм — небольшой городок в Вилтунскире, и Хирвульф наверняка должен был перевезти женщин и детей вверх по Темезу в Лунден, а дальше во владения Этельхельма.

— Есть новости о короле? — спросил я.

— Он до сих пор болен, господин, — сказал Хирвульф. — Это всё, что я знаю.

— Сними с него кольчугу, — велел я Бергу. — Тебе повезло, — обратился я к Хирвульфу. — Быть может, оставлю тебя в живых. Возможно. — Он молча смотрел на меня. — Что происходит в Фэфрешаме?

Он попытался было не подчиниться, но я коснулся его щеки Вздохом змея, и это развязало Хирвульфу язык.

— Они ведут переговоры.

— Переговоры?

— К востоку от города.

Что ж, это имело смысл. Сигульф привёл воинов выручать сестру, но обнаружил, что её охраняют силы, равные его собственным. Вступить в сражение значило, что его люди погибнут или будут ранены, а исход битвы неясен. Будучи благоразумным, Сигульф надеялся выторговать сестру из плена, но враг оказался хитрее. Под прикрытием переговоров ее вывели из монастыря и повезли на север, к кораблям. Они рисковали, ведь если Эдуард выздоровеет, он их накажет, однако решили, что лучше прогневить его, чем допустить к трону неподконтрольного Этельхельму наследника.

— Тебя отправили перевезти леди Эдгиву? — переспросил я.

— Я уже говорил. — К Хирвульфу возвращалась дерзость.

— Тогда передай лорду Этельхельму, что я сам этим займусь.

— Когда Этельвирд станет королём, — отозвался Хирвульф, — лорд Этельхельм захватит твою крепость и скормит твою тушу свиньям.

— Его отец пытался, — ответил я, берясь за Вздох змея, — а теперь кормит червей. Радуйся, что я оставил тебя в живых.

Мы отобрали у всех пленных кольчуги, забрали оружие и лошадей и оставили на дороге вместе с лежащим там же убитым жеребцом, чья кровь чернела в грязи. Два воина Этельхельма были убиты, но дюжина раненых истекала кровью, как и Осви, хоть он и твердил, что почти не чувствует рану. Я подъехал к леди Эдгиве.

— Нужно выдвигаться, госпожа, — сказал я. — За нами скоро погонятся, надо успеть на корабль.

— Лорд Утред! — В её голосе слышалось удивление. — Ты пришёл!

— Нужно идти, госпожа.

— Но как же мой брат?

— Он договаривается с людьми Этельхельма, госпожа, а я не могу дожидаться и выяснять, что они решат. Ты хочешь ждать? Можешь остаться здесь, а я пойду.

Эдгиву сопровождали четыре женщины, видимо, служанки или компаньонки. Одна держала мальчика лет трёх-четырёх, а две другие несли на руках младенцев. Ещё с ними был священник в чёрном плаще.

— Лорд Утред прав, госпожа, — встревоженно сказал он.

— Но мой брат пришёл! — Эдгива смотрела в сторону Фэфрешама, как будто ждала, что вот-вот появятся воины с быками или мечами на щитах, идущие ей на помощь.

— А ещё там много воинов олдермена Этельхельма, — сказал я, — и пока я не знаю, кто выиграл эту битву, нам лучше оказаться на корабле.

— А мы не можем вернуться? — упрашивала Эдгива.

Я смотрел на неё. Она, несомненно, красива. Молочно-белая кожа, тёмные брови и чёрные волосы, пухлые губы и, естественно, встревоженное выражение лица.

— Госпожа! — Я изо всех сил старался быть терпеливым. — Ты просила меня помочь, и вот я здесь. И я не помогу тебе, если отведу обратно в город, полный дерущихся воинов, половина которых хочет убить твоих детей.

— Я... — начала она, но раздумала говорить.

— Идём туда. — Я указал на север. Я огляделся, нас ещё не преследовали. — Вперёд! — крикнул я.

Эдгива пришпорила лошадь следом за мной.

— А может, мы подождём и узнаем, что произошло в Фэфрешаме? — спросила она.

— Мы можем и подождать, — согласился я, — но только когда окажемся на борту моего корабля.

— Я беспокоюсь за своего брата.

— А как насчёт твоего мужа? — грубо поинтересовался я.

Она перекрестилась.

— Эдуард умирает. Может быть, уже умер.

— Если так, — резко сказал я, — то Этельвирд стал королем.

— Гнилая душа, — вырвалось у неё. — Злобная тварь. Отродье дьяволицы.

— Он прикончит твоих детей быстрее, чем утопил бы котёнка, поэтому мы должны увести тебя в безопасное место.

— Что за безопасное место? — Вопрос задала одна из служанок Эдгивы, та, что не держала ребёнка. Она направила ко мне лошадь, остановилась слева и снова спросила: — Куда мы пойдём?

Было заметно, что английский ей не родной, она говорила с легким акцентом.

— Как звать? — спросил я.

— Я Бенедетта, — произнесла она с интригующим достоинством.

Необычное имя дополнительно меня заинтриговало, поскольку было не саксонским и не датским.

— Бенедетта, — коряво повторил я.

— Я из Лупии, — с гордостью заявила она, пока я молчал. — Ты слышал о Лупии?

Я просто бестолково пялился на неё, и Эдгива ответила за меня.

— Бенедетта из Италии!

— Рим! — охнул я.

— Лупия находится далеко к югу от Рима, — уверенно заявила Бенедетта.

— Бенедетта — моя бесценная компаньонка, — объяснила Эдгива.

— И очевидно, далековато забралась от дома, — заметил я.

— Дом! — Бенедетта буквально выплюнула это слово. — Какой это дом, лорд Утред, когда тебя запросто могут забрать работорговцы?

— Работорговцы?

— Сарацинские свиньи. Мне было двенадцать лет, и ты не ответил на мой вопрос, лорд Утред.

Я снова взглянул на неё и подумал, что эта прекрасная, дерзкая женщина так же красива, как и её госпожа, королева.

— Я не ответил тебе?

— Где можно жить в безопасности?

— Если брат леди Эдгивы жив, — сказал я, — то она может к нему присоединиться. Если нет, то мы двинемся в Беббанбург.

— Сигульф придёт, — уверенно заявила Эдгива, но тут же перекрестилась.

— Надеюсь, что так, — неловко ответил я и задумался о том, что делать с Эдгивой и её компаньонками в Беббанбурге. Крепость удобна, но я не смогу предложить ничего, сравнимого с роскошью дворцов Винтанкестера или Лундена. Ходили слухи, что на севере чума, и, если Эдгива и её дети помрут в моей крепости, все скажут, что я их убил — как Этельхельма-старшего.

— Мой брат придёт, — прервала мои размышления Эдгива. — И я вообще не могу идти в Беббанбург.

— Ты будешь там в безопасности, госпожа, — сказал я.

— Мой сын, — она указала на старшего из детей, — должен стать королём Уэссекса. Но он не может быть королём, если мы скрываемся в Нортумбрии.

Я слегка улыбнулся.

— Королем станет Этельвирд, — мягко произнёс я, — а Этельстан попытается стать королём. Будет война, госпожа. От нее лучше держаться подальше.

— Войны не будет, — возразила она, — поскольку королем будет Этельстан.

— Этельстан? — удивился я. Я думал, Эдгива будет настаивать, что у её сына прав на трон больше, чем у Этельстана. — Он станет королём, только если победит Этельвирда.

— Этельстан станет королём Мерсии. Такое решение принял мой супруг. — Последние два слова были полны яда. — Такова его воля. Этельвирд, ужасный мальчишка, станет королём Уэссекса и Восточной Англии, а Этельстан — королём Мерсии. Это решено. — Я таращился на неё и не мог поверить услышанному. — Они ведь сводные братья, — продолжала Эдгива, — и каждый получит то, чего хочет. Так что войны не будет.

Я всё смотрел на неё. Эдуард разделил королевство? Это просто безумие. Его отец мечтал собрать четыре королевства в одно, и Эдуард подошёл так близко к воплощению мечты, а теперь занес над ней топор? И решил, что это принесёт мир?