— Она пришла сюда ненамного раньше нас!

— Вчера?

Бенедетта кивнула.

— Вчера, и её мать такая же, как и я. Из Италии. — Она сказала что-то Алайне на своём языке, потом опять обратилась ко мне: — Рабыня.

В её голосе слышался вызов, как будто это моя вина.

— А девочка? — спросил я.

Бенедетта покачала головой.

— Нет-нет. И её мать тоже больше не рабыня, на ней женился один из воинов Меревала. Она вышла из дому за едой для мужа и других стражников. Как раз когда явился враг.

— И девочка осталась одна?

— Да. — Она нагнулась и поцеловала ребёнка. — Её мать сказала, что скоро вернётся, но так и не вернулась. А бедный ребёнок услышал крики и убежал. Алдвин её подобрал, и вот она здесь.

Алайна смотрела на меня во все глаза. Она выглядела испуганной. Она видела старика с пугающе суровым лицом, в побитой кольчуге, с золотой цепью на шее и мечами на поясе. Я улыбнулся ей, и девочка отвернулась, зарылась лицом в юбки Бенедетты.

— Может быть, тех двух мальчиков схватили? — предположила Бенедетта.

— Они ловкие, — отозвался я, — их не поймать.

— Гуннальд охотно сделал бы их рабами. Особенно младшего. Маленьких мальчиков он продавал с той же легкостью, что и девочек. — Она склонилась к Алайне и поцеловала в лоб. — А эта бедняжка принесла бы хорошие деньги.

— Мальчишки вернутся, — ответил я, дотрагиваясь до молота, чем заслужил сердитый взгляд итальянки.

— Ты думаешь?

— Да. — Я снова коснулся молота.

— А что ты собираешься с ними делать?

— Что делать?

— Что ты станешь с ними делать? — она гневно повторила вопрос, как будто думала, что я умышленно сделал вид, что не понял сразу. — Возьмёшь с собой?

— Если они захотят пойти.

— Возьмёшь всех?

Я пожал плечами. На самом деле, я не задумывался о будущем этих детей.

— Пожалуй. Если они захотят.

— А что с ними станет, если пойдут?

— Нам в Беббанбурге всегда нужны слуги, — ответил я. — Девочки могут работать на ферме, в доме или на кухне. Мальчишки — на конюшнях или в оружейной.

— Как рабы?

Я покачал головой.

— Им будут платить. Девочки подрастут и выйдут замуж, мальчики станут воинами. Если им не понравится, они смогут уйти. Так что нет, рабами они не будут.

— Ты их не будешь учить?

— Владеть мечом — буду.

— Читать!

Я колебался.

— Для большинства людей это не самый полезный навык. Вот ты умеешь читать?

— Чуть-чуть, немного. Но предпочла бы уметь.

— Тогда ты сможешь научить их тому немногому, что умеешь.

— Тогда Алайна сможет читать молитвы, — сказала Бенедетта.

— Я умею молиться! — произнесла девочка.

— Ты говоришь на английском? — изумился я.

— Конечно же, говорит, — поморщилась Бенедетта. — Её отец — сакс. Мы найдём и её отца, и мать, да?

— Если сможем.

Однако всё, что мы могли сделать, вернее, всё, что я надеялся сделать, пришлось отложить до возвращения Алдвина и Рэта. Они появились только на исходе дня, и довольно ухмыляясь, спустились по склону. Я увёл мальчишек в подвал, где Финан и все остальные могли их выслушать.

— На верфях не сильно много стражников, — сказал Алдвин. — Они ходят взад-вперёд тремя отрядами. По шестеро в каждом.

— Все с копьями и щитами, — добавил Рэт.

— На большинстве щитов птица, — продолжил Алдвин, — а на некоторых просто крест.

— Маловато людей для такой протяжённой гавани, — сказал Финан.

— Дом работорговца — возле моста, — объяснил Алдвин. — Там у него и причал, но мы туда попасть не сумели.

— С какой стороны? — спросил я.

— Со стороны моря, господин, — ответил Алдвин.

— Мы не смогли попасть на причал, — объяснил Рэт, — потому что там деревянный забор.

— Но в досках нашлась дырка, — сказал Алдвин. — И там есть корабль.

— Мы заглянули через дыру! — гордо объявил Рэт, которому я дал бы лет семь или восемь.