Вдруг у меня мелькнула догадка, и я уже готов был заговорить снова, когда мой посетитель меня перебил: «Мое желание приобрести ее настолько велико, что я охотно дам вам пятьдесят фунтов стерлингов». — «Этого будет недостаточно, доктор Николя», — ответил я с улыбкой. Мой собеседник даже подскочил от удивления. Пущенная мной стрела попала в цель. Передо мной был действительно доктор Николя, этот необыкновенный человек, насчет которого меня предостерегал Чан Пит. Я решил ни под каким предлогом не отдавать ему палочку.

«Значит, вы не согласны на мое предложение, мистер Ветерелль?» — спросил он. «К сожалению, должен вам сказать, что я вообще не намерен продавать этот предмет. Он был передан мне одним человеком, которому я оказал важную услугу, и я хотел бы сохранить эту палочку на память». — «Я готов предложить вам сто фунтов», — не отступал Николя. «Думаю, что нам лучше прекратить этот разговор», — ответил я, убрав палочку обратно в ящик и старательно заперев его. «Я дам вам за нее пятьсот фунтов! — воскликнул Николя в сильнейшем возбуждении. — Надеюсь, что эта сумма вас удовлетворит?» — «Даже если бы вы предложили мне сумму в десять раз большую, то и тогда не могли бы поколебать моего решения».

Незваный гость откинулся на спинку стула и начал пристально смотреть мне в глаза. Вы знаете его глаза, мистер Гаттерас. Вы знаете, какой гипнотической силой обладает Николя. Почувствовав, что начинаю подчиняться этому странному взгляду, который, казалось, вонзался в самую глубину моего мозга, я решительно поднялся со стула и тем самым показал, что наша беседа окончена. Увидев, что его попытки купить палочку не увенчались успехом, Николя пришел в ярость и на прощание резко заявил, что я рано или поздно вынужден буду продать ее ему.

«Здесь не может быть и речи о каком-либо насилии, — спокойно возразил я, — эта вещь принадлежит мне, и я могу делать с ней все что хочу». Однако Николя быстро взял себя в руки и объяснил свою вспышку увлеченностью коллекционера. Вежливо простившись со мной, он пожелал мне доброй ночи и вышел.

Когда дверь за поздним гостем захлопнулась, какое-то странное чувство заставило меня вынуть эту странную вещицу из ящика несгораемого шкафа, куда я спрятал ее, после того как показал Николя. Зайдя к жене, я передал ей свой странный разговор и, рассказав известную мне историю этого предмета, отправился спать, переложив китайскую палочку в шкатулку у каминного зеркала.

Ночью, часа в три, я был разбужен отчаянным стуком в дверь: к моему величайшему изумлению, это была полиция. «В чем дело?» — спросил я, одевшись и выйдя к дожидавшемуся меня сержанту. «Мы поймали у вас в доме грабителя, сэр». Когда я спустился в свой кабинет, то увидел, что несгораемый шкаф взломан, а все его содержимое разбросано по комнате. Один из ящиков стола был также вскрыт. В углу комнаты под присмотром рослого полицейского стоял китаец, виновник всего этого погрома.

Но буду краток. Китайца судили. Он категорически отрицал свою связь с Николя, который исчез бесследно. Желтокожий был осужден и получил наказание в виде пяти лет каторжных работ. После этого происшествия в течение месяца ничего особенного не случалось. Затем пришло письмо от английского консула в Шанхае, который от лица одного китайца справлялся у меня о маленькой деревянной палочке, украденной англичанином, известным в Шанхае под именем Чан Пит. Было очевидно, что это Николя предпринял новую попытку завладеть таинственным предметом. Я ответил, что ничего по этому поводу сообщить не могу.

Месяца через полтора или около того, теперь я затрудняюсь точно определить дату, я снова получил новое настойчивое предложение от Николя, на этот раз уже из Южной Америки. Вся разница заключалась в том, что он обращался не ко мне лично, а к жене. Я не придал этому никакого значения и ограничился тем, что спрятал палочку в таком месте, где ни одна живая душа не смогла бы ее отыскать.

Однажды ночью, приблизительно недели через три после смерти моей жены в нескольких ярдах от моего дома меня схватили и тщательно обыскали. Конечно, злоумышленники ничего не нашли. Вскоре я обнаружил, что вся моя прислуга подкуплена. Каждую минуту я ожидал нового нападения. Вообще моя жизнь превратилась в какой-то бесконечный кошмар. Вскоре я начал испытывать ужас перед Николя — это чувство знакомо всем, кто имел несчастье знать близко этого странного человека. Несколько месяцев тому назад, думая, что на родине я буду чувствовать себя спокойнее, я вернулся в Англию. Но однажды, гуляя по Трафальгарской площади, увидел доктора Николя, который внимательно наблюдал за мной. Я немедленно вернулся домой, уложил вещи и вместе с дочерью в этот же день выехал из Лондона обратно, в Австралию. Остальное вы знаете, мистер Гаттерас.

Когда Ветерелль закончил свою историю, уже наступил вечер…

Дальнейшие события стали развиваться с какой-то лихорадочной быстротой. Вечером следующего дня, к закату, остров уже находился в зоне прямой видимости по отношению к нашей яхте. Дождавшись полной темноты, мы подошли к нему и бросили якорь в маленькой бухточке. Ночь была безлунная, но я рассчитывал на свое прекрасное знание местности. Следуя моему плану, мы высадились на берег командой в составе восьми человек: Ветерелль, Бекингем, ваш покорный слуга, помощник капитана и четверо матросов. Людям был отдан приказ стрелять только в случае крайней необходимости. Мы перевалили через цепь невысоких холмов, и нашим взорам предстало плато, на котором можно было разглядеть три или четыре небольших строения.

Наша команда разделилась на три группы с тем расчетом, чтобы окружить плато со всех сторон. Выждав, пока две остальные дойдут до места своего назначения, я, сопровождаемый Бекингемом и одним из матросов, двинулся по направлению к хижинам. Не доходя до них шагов пятидесяти, я отделился от своих спутников и бесшумно пополз к ближайшей из них. В дверном проеме я разглядел силуэт сидящего человека, который, по-видимому, дремал, поскольку заметил меня лишь тогда, когда я оказался от него на расстоянии всего нескольких футов. Он вскочил и собирался поднять тревогу, когда я набросился на него, и между нами завязалась отчаянная схватка. Наконец мне удалось схватить его за горло, и я до тех пор не разжимал рук, пока противник не упал без сознания. Отбросив его в сторону, я распахнул дверь и вошел внутрь.

— Кто там? — раздался голос, который заставил меня затрепетать.

Через секунду Филлис, моя дорогая Филлис, уже была в моих объятиях.

— Нам нельзя терять ни минуты! — воскликнул я. — Следуй за мной.

Едва мы вышли из хижины и присоединились к поджидавшему нас Бекингему, как незнакомец, которого я едва не задушил, очнулся и поднял тревогу. Почти сейчас же послышался топот ног и командные крики.

— Скорее к лодкам! — крикнул я во весь голос и, схватив Филлис за руку, бросился бежать по направлению к берегу.

Если бы я прожил еще двести лет, то и тогда не смог бы забыть этого безумного бегства в темноте, сквозь густые заросли кустарника, которые раздирали нашу одежду, царапали лицо и руки. Когда мы наконец достигли берега, остальные члены экспедиции были уже там. Мы погрузились в лодку и готовы были отчалить, когда Бекингем воскликнул:

— А где же мистер Ветерелль?

Филлис почти лишилась чувств от отчаяния, узнав, что ее отец остался на берегу и, возможно, попал в руки врагов. Старый джентльмен, по-видимому, отстал и из-за кромешной темноты сбился с пути. Нам предстояла нелегкая задача найти его. Отправив возлюбленную в целях безопасности на яхту, я в сопровождении Бекингема и трех матросов принялся за поиски. Наше положение усложнялось тем, что каждую минуту нам приходилось опасаться нападения и быть начеку.

До самого рассвета мы безуспешно обыскивали все побережье и готовы были прийти уже в полное отчаяние, когда наконец около шести часов один из матросов, который несколько отстал от нас, поспешно приблизился и отдал мне листок бумаги, который нашел на земле. Взяв его, я прочел следующее: «Если вы пересечете остров, то на северном берегу обнаружите небольшую пещеру, вход в которую находится на самом уровне воды. Там спрятан человек, которого вы ищете».