В заключение лекции предлагаю решить одну задачу.

Святослав Бурмистров, юноша бедный и амбициозный, полюбил фотомодель. Худо-бедно она отдалась. Каково будет самочувствие Святослава Бурмистрова после того, как он трахнет фотомодель?

Правильное решение:

Если влюбленный потенциальный самоубийца находится в двухмерном психологическом пространстве, где, при стремительном возрастании родового инстинкта столь же стремительно тает инстинкт личности, увлекая Святослава Бурмистрова в зону самоубийства, то есть вообще в одномерное пространство трагедии, то акт оплодотворения, снимая с амбициозного юноши родовые долги, позволяет ему вернуться в трехмерное пространство вульгарного материализма. Выполнив родовую миссию, Святослав Бурмистров гарантированно прекращает циклиться на половом вопросе и обретает человеческий облик, все свои помыслы посвящая деньгам. Он с иронией вспоминает фотомодель, отпускает брюшко и чувствует приятное удовлетворение.

Ну вот, мы и подошли к самому пикантному. Если вы заметили, в нашей социологической таблице 5% самоубийц оказались не удовлетворены по некоторым "другим соображениям". Это извращенцы. Чего они добивается? Того же, что все. Как им угодить? Очень просто:

1. Ваш кавалер признался в мазохизме. Воспользуйтесь. Купите плетку и лупите его. Лупите, лупите, сколько душе угодно. Только не отворачивайтесь, не затыкайте уши. Лупите настойчиво, терпеливо, долго, лупите старательно. Вслушайтесь в его последние слова. Слушайте внимательно – истина рождается на пороге смерти, все прочее - вздор. Старайтесь проникнуть в последние глубины человеческих страданий. Бейте мужика сильнее и сильнее, отчаяннее и садче, и вы почувствуете, как ритм вашей жизни сливается с ритмом смерти. После ночи с мазохистом вы станете Колумбом, Ньютоном, Гагариным! Вы даже не представляете, сколько новых чувств откроет плетка и ночь с мазохистом. Бейте, бейте! Стегайте! Хлестайте! Лупите! Полосуйте! Рвите его кожу, мясо, нервы. Пусть с каждым хлопком вздымаются красные хлопья на черной спине. Пусть этот извращенец, которому полагалось быть мужчиной, мачо, орет на всю улицу, город, Вселенную! Пусть он умоляет вас остановиться - не выпускайте плетку, бейте, пока он не кончит, пока не перестанет вопить, пока не расползутся кости на его теле, пока есть силы в ваших руках. Сожмите зубы, заорите сами, только не кидайте плетку. И пусть даже вы сделаете из мазохиста десять отдельных кусков, и сотню, и вообще кашу, мягкою жижу - без костей, без цвета, без запаха - пятно на земле! - кончайте лишь тогда, когда силы сами оставят вас. За одну ночь вы получите столько удовольствия, что вам хватит на всю оставшуюся жизнь в стабильной и предсказуемой постели.

2. Вы встречаете парня. Он обаятелен, глуповат, к тому же, оптимист: на все вещи смотрит с улыбкой. Вы влюбились и пригласили его на стакан чая - понятно. Он приходит, но вынимает из портфеля не пирожные с вишенкой, а папу скальпелей, плоскогубцы, полуметровый тесак, паяльную лампу, кованые ремни, плеть с гибкими прутьями, какие-то ржавые крючки, - по-хозяйски раскладывает свои странные причиндалы на столе и признается в садизме.

Кричать бесполезно. Самая распространенная ошибка в вашем случае - открыть рот. Садиста паника страшно возбуждает. Заорете - не видать вам больше ни собственных ушей, ни собственного носа - в буквальном смысле слова. Лучше сделайте вот что. Постарайтесь вспомнить: «Этот парень имеет массу положительных качеств, которые меня очаровали: он обаятелен, глуповат, к тому же оптимист, умеет смотреть на любые вещи с улыбкой». Деликатно напомните ему об этом. Не поможет - любите его таким, каков есть. Аминь.

Чтобы не тратить время на рассмотрение всех бытующих извращений (этим занимаются летописцы соответствующего профиля), я предлагаю остановиться на одном универсальном отклонении, объединившем в себе эксбиционизм (маниакальная потребность во всеобщем внимании), садизм (жажда властвовать над всеми, кто проявил к нам хоть каплю интереса), мазохизм (претензия принять на себя все плевки, пощечины и грехи мира, которые только водятся на этой земле), гетеросексуализм (идолопоклонство перед женской плотью), гомосексуализм (небезразличное отношение к совершенной мужской плоти), вуайеризм (потребность подсматривать, подслушивать жизнь в моменты ее наивысших оргазмов и потрясений), педофилию (нескончаемые поиски воплощенного ангела) и многие другие, пусть и менее популярные, извращения - это гениофилия.

Гениофилия до сих пор не поддается доскональному изучению ни со стороны потных аналитиков, ни со стороны быстроногих популяризаторов клубнички, журналистов. Как правило, гений не спешит поделиться своими срамными мыслями и мечтами, "закутывает" их в дикие фантазии и "преображает так, что не узнаешь лица его". Зачастую он вообще не знает, чего добивается.

По крайней мере, не того, что все.

Мазохист спит и видит вооруженную женщину, фетишист - махровые тапочки, эксбиционист - стадион восхищенных зрителей. Короче, все спят и что-то видят. Что-то приятное. Гениофил спит и видит кошмары. Не потому, что ему это приятно, а потому, что они ему снятся. Когда же он видит нечто, по нашим представлениям, приятное, то моментально опошлит.

Если вы думаете, что гениофил - это непременно "поэт" или "прозаик", "политик" или "преподобный" церкви, то вы окончательно запутались в жизни. Он, может быть, и поэт, но только не тот, что послушно сидит на одном месте, и спокойно укладывает в рифму патетические декламации. Прежде всего, он - высшая форма сексуальной дисгармонии, урод, каких мало, а уже потом, - "поэт", "политик" и все остальное.

Гениофилия по праву является наиболее презираемым извращением. Существует историческое, религиозное отвращение к гениям со стороны женщин и радикальной общественности. Гения принято ненавидеть паче вора, тунеядца, злодея из нового американского фильма, Ленина, Гитлера и Сталина. Почему?

Да потому что гениофил постоянно выпендривается. Достигая более высокой степени концентрации, чем она бывает у нас между простынями, эта змея невольно переносит святая святых жизни - любовь - значительно выше наших постелей, туда, где совершенно другие правила игры, где любовь уже не в дисгармонии с уродствами рождает трагедию, а в гармонии с истиной производит красоту. Словно ему недостаточно жены в кровати.

Представьте себе: вы (а вы, разумеется, умный человек) и дурак. Дурак о чем-то болтает, ну, точь-в-точь как вы, только по-своему, глупо, но совершенно искренне. Вам захочется его убить?

А теперь с другой стороны: дурак и вы. Разумеется, вы по-прежнему умный человек. Только теперь вы о чем-то говорите, а он лишь молчит и терпит. То есть, он думает точь-в-точь как вы, но по-своему, глупо. Поэтому он вас убьет, вот увидите.

То же самое с гениями. Здоровая часть животного сообщества, заклеймившая справедливым позором любое извращение, столкнувшись с гениофилом, инстинктивно понимает: если его не убить сегодня, то когда? Сюсюкающий двадцатилетний Достоевский не столь опасен, как Достоевский-идиот или Достоевский в гробу. В гробу гений неожиданно поднимается на такую высоту, что вести речь о том, чтобы огреть его дубиной по башке или зарядить в лицо оплеуху, бессмысленно. Ибо поздно.