Итак, чтобы спасти своих товарищей по плену, Камелефата, несмотря на тоску по родине, поступил на службу к капитану флибустьеров. Для того чтобы всем рабам была дарована свобода, необходимо было захватить назначенное количество торговых судов. Откупаясь от флибустьеров, Камелефата вел своеобразную войну с работорговцами. Прошло совсем немного времени, а на счету у него было уже около двадцати захваченных судов; ему удалось вырвать из рук белых работорговцев двести чернокожих рабов.

Эти несчастные африканцы, практически спасенные им от смерти, познали ужасные мучения по пути в рабовладельческий ад, и Камелефата рассчитывал, что и они примкнут к нему в борьбе с работорговлей.

Камелефата мечтал, вернувшись в родные края, развернуть эту борьбу по всей стране, где обитало и его родное племя. Стать королем он вовсе не стремился, но начинал понимать, что теперешний король, пособник работорговцев, служит лишь помехой в его благородном деле. «Кроме того, — думал порой Камелефата, — разве это так уж плохо — стать королем?» Теперь ему уже так не казалось. Впрочем, он по-прежнему считал, что правителю недостойно без устали обогащаться, нимало не заботясь о благополучии своего народа.

Прекрасно понимал Камелефата и ту великую ответственность, которая ложится на плечи главы государства, который не на словах, а на деле печется о благе своего народа. Но так или иначе, все это были пока одни лишь мечты.

Пролетело четыре года. Камелефата сильно возмужал. За свои двадцать пять лет жизни, к тому же весьма насыщенной событиями, он приобрел немалый опыт. Настала пора освободить всех рабов-африканцев из лап флибустьеров. Камелефата готов был применить даже силу, если это будет необходимо.

В ночь перед решающим разговором с капитаном флибустьеров Камелефата собрал всех африканцев и объяснил, чего он хочет от них в будущем. Энтузиазм, с которым сотни людей восприняли его слова, вдохновил молодого борца за справедливость.

Для Камелефаты-Освободителя то был важный шаг к достижению успеха. Количество торговых кораблей, которые по договоренности он должен был захватить, давно превзошло всякие требования. Но собирался ли глава флибустьеров действительно сдержать свое обещание? Готов ли он был отпустить своего лучшего капитана, да еще с таким количеством чернокожих, продажа которых могла обеспечить пиратам громадный доход? Вот что беспокоило Камелефату.

Он рассмотрел все возможные варианты. Их, собственно, было два. Или пираты откажутся освободить рабов, и тогда придется «убедить» их силой — для этого случая в одной из пещер у него было припасено достаточно оружия. Или они предоставят африканцам полную свободу, и тогда все обойдется ко взаимному удовольствию.

В молчании расходились африканцы с этого ночного собрания. С душевным трепетом думали они о том, что в скором времени смогут вновь обрести родину и близких. Некоторые погрузились в мечты о покинутых семьях, кто-то вспоминал отца и мать, а иные мечтали о дорогих сердцу невестах, и среди последних был и сам Черный капитан. Он оказался не в силах забыть нежное лицо Ситье, которое было таким печальным, когда они виделись в последний раз. И когда он мечтал о любимой, то ужасная тоска теснила ему грудь, ему страстно хотелось обрести крылья, полететь к ней, убедиться, что она жива, что она ждет, что она все еще его любит…

Погруженный в мысли о Ситье, Камелефата осторожно пробирался к себе в пещеру и старался не шуметь: о состоявшемся собрании не должно было быть известно никому из белых флибустьеров.

Но храбрый Камелефата не знал, что речи их слушал не замеченный никем сам капитан флибустьеров. И когда африканцы разошлись, капитан, улыбаясь, вышел из своего укрытия и направился домой.

Как всегда прекрасное, над островом пиратов засветилось утро. Камелефата смотрел, как солнце постепенно заливает золотом ровную голубую гладь океана. Над водой носились чайки — принимали утреннюю ванну. От картины этой веяло безмятежностью. Но мог ли он, Камелефата, наслаждаться безмятежным утром подобно этим птицам, если сегодня ему любой ценой предстояло вызволить из рабства целую армию людей!

Черный капитан умылся в ручье на берегу гавани и стал ждать, пока соберутся все его братья по крови, чтобы вместе идти на переговоры с капитаном флибустьеров. Усевшись на ствол упавшего дерева, Камелефата задумался. Этот день должен непременно принести победу — ведь это будет первая настоящая победа в борьбе с работорговлей. Проиграть? Нет, ни за что!

Внезапно у ручья, неподалеку от того места, где он сидел, послышалось шуршание сухих листьев. Кто-то явно за ним подглядывал. Камелефата сделал вид, будто ничего не слышит и по-прежнему погружен в свои мысли. Тогда до его слуха долетел смешок, и из зарослей вышла белокожая девушка. Она была почти такого же роста, как Ситье, со светлыми золотистыми волосами и удивительными зелеными глазами.

— Здравствуй, Жанна, — сказал Камелефата улыбаясь.

— Здравствуй, Черный капитан, — ответила она.

Жанна была дочь, и притом единственная, самого капитана флибустьеров. Мать ее умерла, когда девочке было всего семь лет. С тех пор они жили с отцом одни. Это была хорошо образованная и воспитанная девушка, резко выделявшаяся среди неотесанных пиратов. Впрочем, нежная и очаровательная Жанна прекрасно владела любым оружием. И не удивительно, потому что капитан флибустьеров справедливо считал, что дочь его непременно должна уметь себя защитить.

С тех пор как Камелефата оказался на острове пиратов, Жанна не скрывала своей к нему симпатии.

Девушка подошла и села рядом с Черным капитаном. Она была серьезна, даже, пожалуй, грустна немного. И заговорила первой:

— Папа сказал мне сегодня утром, что ты хочешь уехать… навсегда…

Камелефата вздрогнул. Значит, капитан все слышал? Но как? Впрочем, теперь поздно что-либо выдумывать, и Черный капитан ответил искренне:

— Да, Жанна, я хочу уехать от вас.

— Но почему? Разве тебе здесь чего-нибудь не хватает? Останься с нами, и я уверена, что когда-нибудь ты станешь нашим вожаком, тебе будет принадлежать все, и мы будем жить счастливо.

— Там, в Африке, страдают мои братья, я нужен им, они тоже нужны мне. Разве ты не понимаешь, Жанна, что когда человек в течение долгих лет разлучен с теми, кого любит, ему это очень тяжело?

— Напротив, я слишком хорошо тебя понимаю, — ответила она и замолкла, а потом прибавила: — Вот потому-то мне и тяжело видеть, что ты собираешься уезжать.

Ее голос звучал так нежно, так печально, что молодой человек почувствовал смятение, но постарался взять себя в руки, подумав: а что, если эта девушка с ангельским личиком подослана своим отцом, чтобы убедить его остаться? Ну а если нет? Вообще-то Камелефате была приятна эта девушка, по сути дела лишенная человеческих радостей и живущая в чуждом ей мире разбоя.

— У тебя есть отец, Жанна, и многие тебя здесь любят. Там, в моей стране, я действительно очень нужен.

— Ты, наверное, прав, — слабым голосом ответила она.

Внезапно в зарослях раздался выстрел. Жанна резко вскочила и тут же упала на руки Камелефаты, который инстинктивно прижал ее к себе, пытаясь защитить, и почувствовал, что по спине девушки течет горячая кровь, заливая его пальцы.

Он быстро отнес девушку в заросли и бросился на поиски того, кто стрелял. Но вокруг все было спокойно, и сколько он ни рыскал, не нашел ни малейшего следа преступника. Камелефата вернулся к Жанне.

Девушка лежала на траве с закрытыми глазами и таким нежным выражением лица, будто спала. Но, подойдя к ней поближе, Камелефата понял, что она мертва.

Страшная боль пронзила душу Черного капитана: зачем погибло это невинное дитя, да еще так нелепо! Кто убил ее? Почему? В итоге Камелефата решил, что пуля-злодейка предназначалась вовсе не Жанне, а ему, Камелефате. Судьбе же угодно было распорядиться иначе.

Он поднял безжизненное, безвольное тело и понес Жанну к отцу, хорошо представляя, чего может стоить ему этот поступок. Смерти он не боялся, но должен был жить — слишком великой целью определялась его жизнь. Впрочем, цель есть в жизни каждого человека, хотя случается, что некоторые отказываются от жизни, отрекаясь тем самым и от цели, поставленной перед ними судьбой.