Я покачал головой, поскольку пока не мог его понять.

– В таком случае вы не можете даже представить, что я пережил за последние три недели, — проговорил он отрешенно.

– Простите, — заметил я, — если я никогда и не испытывал ничего подобного сам, это еще не значит, что я не могу понять вас.

– Если так, то вы не будете смеяться над тем, что я вам скажу. Накануне смерти мистера Левенворта я видел во сне всю сцену его убийства. Я видел, как его убили, как… — голос его прервался, затем он проговорил чуть слышно: — Я видел даже лицо убийцы.

Я невольно вздрогнул и спросил:

– И это был?..

– Это был тот человек, которого я обвинил в убийстве старика только на основании своего сна.

– Расскажите мне ваш сон, — попросил я своего гостя.

– Это произошло накануне убийства, — начал он дрожащим голосом, — я в тот вечер лег спать в самом светлом настроении, поскольку днем мне было сказано несколько приветливых, ласковых слов, которые я так редко слышу при своем скромном положении домашнего секретаря. Я тотчас заснул сладким сном. Вдруг услышал, как кто-то зовет меня: «Трумен! Трумен! Трумен!» Я приподнялся на постели и увидел перед собой женщину. Лицо ее было мне не знакомо, но я и теперь могу описать его в мельчайших подробностях. Она смотрела на меня испуганным, умоляющим взглядом, но уста ее были сомкнуты. Как бы под влиянием немой мольбы я встал с постели. В ту же минуту видение исчезло, но зато мне послышался внизу в коридоре какой-то шум. И вот я увидел — все еще во сне, — как в библиотеку тихо крадется какой-то высокий статный мужчина. Я последовал за ним из любопытства. Странное дело, — мне казалось в данную минуту, что я не Харвелл, а сам мистер Левенворт, что я сижу за письменным столом и чувствую приближающуюся опасность, но не могу пошевелиться. Я сидел спиной к преступнику, но ясно чувствовал, как он крадется по спальне, как открывает ящик ночного столика и вынимает револьвер; я слышал каждый шаг убийцы, пока он, наконец, не очутился на пороге двери, ведущей в библиотеку. Я слышал скрип его зубов, когда он готовился нажать курок, я видел каждую черточку его лица. И это был Клеверинг.

Первую минуту я сидел, охваченный паническим ужасом, но потом во мне проснулось недоверие. Взглянув на Харвелла, я спросил:

– Вы видели сон накануне убийства?

– Да, это было предупреждение, — прошептал он.

– Но вы, видимо, не придали ему тогда особого значения?

– Нет, потому что я вообще часто вижу кошмарные сны, и счел этот сон предзнаменованием только после убийства Левенворта.

– В таком случае я больше не удивляюсь вашему странному поведению на следствии.

– Да, мне приходилось следить за собой, чтобы не сказать о чем-нибудь имеющем отношение к этому сну, но не происходившем в действительности.

– И вы полагаете, что убийство произошло именно так, как вы видели во сне?

– Я в этом уверен.

– В таком случае остается пожалеть, что ваш сон не продлился дольше и вы не увидели, каким образом убийца выбрался из дому.

Секретарь покраснел и сказал:

– Да, это было бы весьма кстати, — может быть, тогда я узнал бы также, что случилось с Джен и почему совершенно чужой семье человек, богатый и вполне независимый, решился на этот ужасный поступок.

– Неужели вы настолько хорошо знаете всех, кто бывал в доме Левенворта?

– Я прекрасно знаю всех вхожих в этот дом: мистер Клеверинг никогда прежде не бывал здесь.

– Вы сопровождали когда-нибудь мистера Левенворта в его поездках за город или на курорты?

– Нет, — ответил Харвелл.

– Но ведь он, кажется, часто путешествовал?

– Да.

– Можете ли вы сказать, где ваш хозяин провел прошлое лето со своими племянницами?

– Они находились на известном курорте К. и прожили там довольно долго. Неужели вы думаете, что он познакомился с ними там? — воскликнул он.

Я посмотрел ему в глаза и произнес многозначительным тоном:

– Послушайте, Харвелл, вы знаете об этом человеке больше, чем говорите. Не скрывайте ничего, выкладывайте всю правду.

– Я знаю про него только то, что уже рассказал, но если вы решили всерьез взяться за это дело…

Он замолчал и испытующе взглянул на меня.

– Я твердо решил, что узнаю о Генри Клеверинге все, что только возможно, — подтвердил я.

– В таком случае я открою вам еще кое-что: за несколько дней до смерти мистера Левенворта Клеверинг написал тому письмо, которое, как я заметил, произвело в семье настоящий переполох.

Сказав это, он скрестил руки на груди и молча принялся меня рассматривать.

– Откуда вы это узнали? — спросил я.

– Я нечаянно вскрыл это письмо. Дело в том, что я всегда вскрывал все письма, не помеченные знаком, как частная корреспонденция. Это письмо было без всяких отметок, и потому я его вскрыл.

– И вы видели подпись Клеверинга?

– Да, оно было подписано: «Генри Ритчи Клеверинг».

– Вы прочли его?

Секретарь ничего на это не ответил.

– Мистер Харвелл, колебания неуместны: вы прочли письмо?

– Да, прочел, но второпях и не особенно внимательно.

– Но вы помните его содержание?

– В письме Клеверинг жаловался на то, как одна из племянниц мистера Левенворта обошлась с ним. Вот и все, что я помню.

– Которая из племянниц?

– Имя названо не было.

– Но вы предполагаете?

– Ничего не предполагаю. Как я могу что-нибудь предполагать?

– И вы утверждаете, что это письмо повлияло на взаимоотношения членов семьи?

– Да, я только теперь об этом вспомнил: с тех пор между девушками словно кошка пробежала.

– Когда на следствии вас спросили, не получал ли Левенворт какого-нибудь письма, которое могло иметь отношение к его смерти, почему вы умолчали об этом случае?

– Неужели вы решились бы сказать на следствии о письме, из-за которого подозрение могло бы пасть на одну из племянниц мистера Левенворта? Сочли бы вы это письмо достаточно важным, чтобы упомянуть о нем на следствии?

Я отрицательно покачал головой.

– И с чего мне было думать, что это письмо так важно? — продолжал Харвелл. — Ведь я не знал никакого Генри Клеверинга.

– Но, вероятно, тогда вы все же думали об этом, потому что, я помню, вы колебались, отвечая на вопрос коронера.

– Да, тогда я колебался, теперь я бы уже больше не колебался, если бы мне задали подобный вопрос.

После этих слов воцарилось непродолжительное молчание.

– Нет, это только ваша фантазия и ничего больше, — проговорил я, наконец, обращаясь к Харвеллу.

– Иногда, — сказал он, — мне тоже кажется, что это бред, о котором и упоминать смешно. Сон не есть доказательство, однако я уверен, что если когда-нибудь найдут истинного убийцу, то это будет не кто иной, как человек, которого я видел во сне.

– Вы говорите так убежденно, что невольно начинаешь колебаться. Но верьте мне, Клеверинг — порядочный человек, я в этом не сомневаюсь.

– Я и не думаю обвинять его в чем-нибудь. Я рассказал вам о своем сне только потому, что вы настояли на этом. Надеюсь, что этот разговор останется между нами.

– Конечно, — заверил его я, — у меня сейчас столько других дел, что даже думать об этом нет ни сил, ни времени. Да, кстати, мне не скоро удастся вновь побывать у мисс Левенворт: может быть, вы принесете мне рукопись на дом?

– С удовольствием.

– В таком случае жду вас у себя завтра вечером.

– Прекрасно.

Секретарь уже хотел уйти, как вдруг остановился и сказал:

– Мы решили, что больше не будем говорить об этом господине, но все же мне хочется узнать о нем еще кое-что. Вы ведь знакомы с ним?

– Мне известно только его имя и адрес.

– Где же он живет?

– В Лондоне, ведь он англичанин.

– Ага! — воскликнул он.

– В чем дело? — спросил я.

– Я немного удивлен, — ответил Харвелл.

– Чем?

– Вы говорите, он англичанин. У мистера Левенворта было какое-то непонятное предубеждение против представителей этой нации, это была одна из его странностей. Он ни разу не принял у себя ни одного англичанина.