Вход в крепость охраняли полицейские. Они следили за тем, чтобы автомобили не въезжали внутрь. Наш сопровождающий, представитель министерства просвещения, пошел объясняться с блюстителями порядка, хотя было не жарко и мы спокойно могли пройтись. Он рассказал полицейским, что мы гости правительства и никак не можем ходить пешком. Наша машина отнюдь не выглядела респектабельно. И номер на ней был совсем обыкновенный. И соответствующих документов у сотрудника скромного министерства не было. Но ему поверили. По извилистому коридору между толстых каменных стен мы въехали в Красный форт. Остановились и вышли из машины.

Внутри обнаружилась вторая стена. Оказывается, наружная ограда была возведена по указанию Аурангзеба. Все-таки он не только разрушал, но кое-что и построил, изрядно попортив общий ансамбль. А как нам объяснили, извилистый коридор между стенами делался именно таким для защиты… от боевых слонов. Дело в том, что слону, который набрал скорость, трудно проходить повороты. А боевой слон не обладает маневренностью. В этом его недостаток, и в этом он уступает танку.

В Красном форте было довольно оживленно. Вдоль стен расположились лавки ремесленников. Здесь вытачивали из слоновой кости, высекали из мрамора, вырезали из дерева. Эти изделия, во всяком случае многие из них, могли быть выставлены в музеях. Но здесь все это продавалось за бесценок, по принципу лишь бы продать. Рядом с резчиками работали вышивальщики, сплошь мужчины. Бисером и какими-то серебристыми звездочками они расшивали дамские сумочки, с которыми согласно моему представлению положено ходить в оперу. Возле лавок — мастерских ремесленников — можно было и позавтракать. В чугунной ванне шипело масло и плавали пирожки. Тесто для них приготавливалось тут же, на виду у публики. Раскатывал его мальчишка прямо на дощатом полу. Чтобы уголок блина не загибался, он придерживал его носком ноги. Правой ноги, если быть точным.

Красный форт — это мраморные дворцы, это решетки, выточенные из мрамора и тонкие, как кружево. Их вытачивали наверняка предки тех ремесленников, которые тщетно пытаются что-либо продать в лавочках возле стены. Красный форт — это мраморное ложе для ручьев, которые журчали когда-то, проносясь сквозь залы дворца и дальше мимо зеленых газонов. Дно мраморного русла выложено узором в виде лепестков лотоса, кое-где стертых водой.

Английские колонизаторы не раз выгодно использовали Красный форт. Они, например, детально изучали в нем архитектуру. Они изучали ее довольно своеобразно — штыками выковыривали драгоценные камни.

Во дворцах Дели, так же как в Агре, было принято украшать мраморные плиты цветными узорами. Индийские мастера испокон веков владели искусством вделывать сапфиры, аметисты или агаты в мрамор, как говорится, за подлицо. Достигалось это простым, нехитрым способом. Драгоценные камни обтачивались по форме рисунка и вкладывались в выдолбленные углубления.

Потом начиналось главное — полировка. Полировка при помощи трех компонентов: песка, наждака и — основного компонента — пальца. Так вот пальцем миллиметр за миллиметром с утра до ночи, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, поколение за поколением. Иногда начинал отец, а заканчивал сын. И получалась идеально гладкая поверхность, ни сучка ни задоринки, ни малейшей шероховатости. Будто природа сама сотворила мрамор с узорами из переплетенных цветов.

В зале для частных аудиенций, в Диван-и-хасе, стояло и стоит чудо из чудес — необычайной формы Павлиний трон стоимостью (нашелся кто-то и подсчитал) в двенадцать миллионов фунтов стерлингов (до девальвации). Шах Джахан любил восседать на нем под балдахином с бахромой из чистого жемчуга, под потолком из чистого серебра. А на стене золотом написано: «Если есть рай на земле, это здесь, это здесь, это здесь…» Для Шах Джахана, наверно, здесь на самом деле был рай. И, может быть, поэтому в орнамент вокруг Павлиньего трона были введены птицы. Что это за рай, если в нем не поют птицы?..

Те, кто думает, что английским солдатам было просто выковыривать из мрамора Павлиньего трона драгоценные камни, жестоко ошибается. Во-первых, надо было следить, чтобы не сломался штык — иначе попадет от начальства, можно сесть на гауптвахту, а в это время приятели поработают и не оставят тебе самого махонького камешка. Кроме того, когда ковыряешь штыком, осколки мрамора могут угодить в лицо или, что хуже, в глаз. Наконец, самое важное, надо умудриться не повредить драгоценный камень, а то лондонские ювелиры не дадут за него хорошую цену.

Одним словом, вкладывать топазы в мрамор — искусство, доставать их оттуда — тоже искусство.

В конце прошлого века лорд Керзон, желая снискать доверие индийцев, отыскал в Лондоне некоторые из украденных камней и вернул в Дели. Но по случайному совпадению самые ценные камни не отыскались.

Сейчас в Красном форте идут реставрационные работы. На мраморе, как следы от пуль, зияют английские отметины.

В Красном форте колонизаторы занимались не только искусствоведением. В 1857 году вспыхнуло восстание индийских солдат — сипаев. К ним присоединялись крестьяне, ремесленники, даже многие феодалы.

То, что в Англии считали военным мятежом, превратилось в великое национальное восстание. Англичане чудом удержались в Индии. Одним из центров восставших был Дели. Когда англичане захватили город, они начали расправляться со всеми, кто не успел покинуть его. Все колодцы были завалены трупами женщин и детей. А Красный форт был превращен в каземат, где пытали и казнили непокорных солдат.

Великие Моголы не были добрыми правителями. Французский путешественник, описавший посещение двора Шах Джахана (порочная страсть печатать путевые заметки имеет давнюю историю), точно передал чувство страха, которое испытывал каждый допущенный в залу для публичных аудиенций на глаза Великому Моголу. Но по сравнению с британскими колонизаторами Шах Джахан был учеником приготовительного класса. И это логично. Человечество идет вперед. Могол жил в XVII веке. Англичане устроили массовую резню в Дели и заодно разрушили город до основания в середине XIX столетия. Джавахарлал Неру писал, что в Индии «узнали расизм во всех его формах с самого начала английского владычества».

Поздним вечером знакомый журналист повез нас кататься. Мы выехали за пределы города и остановились. И долго, долго смотрели на южное небо, похожее на учебное небо планетария, усыпанное серебристыми звездами. Иссиня-черную ткань расшили звездами, наверно, искусные ремесленники из Красного форта.

А потом нашему другу пришла в голову идея показывать нам достопримечательности. После поездки в Кутб-Минар я не удивился. Может быть, здесь принято смотреть их не только днем, но и по ночам, когда воображение дорисовывает то, чего не видно.

Мы погнали по кольцевой дороге. Так же как и под Москвой, вокруг Дели вьется асфальтовая лента. Журналист жал на акселератор изо всех сил. Машина мчалась с такой скоростью, будто памятники, которые мы должны были осмотреть, могли украсть и надо было опередить жуликов. Наш друг жил в Дели уже несколько лет. Как каждый нормальный человек, скучал по московской квартире, по снежной зиме, по сосновому лесу. Возможно, ему казалось, что, чем быстрее он едет, тем скорее вернется домой. К тому же наша спутница, наша Переводчица, которая знает английский лучше, чем русский, хинди лучше, чем английский, а русский лучше, чем хинди, любит сумасшедшую езду. Она все время подстегивала водителя: «Быстрее, можно еще быстрее, ну же, быстрей!»

На поворотах из-под шин летели искры. Шины визжали как в сценах погони в гангстерских фильмах. Казалось, еще немного — и машине осточертеет асфальт, она поднимется в воздух, полетит или, что более вероятно, перевернется. Но ничего такого не произошло. И мы и машина остались целы. Правда, назавтра нашему водителю пришлось отдавать шины в ремонт — наваривать новую резину. Но это уже издержки производства.