Так около пятисот лет назад перед испанцами впервые открылись берега Америки. Новый Свет — стали вскоре называть в Европе эти земли.

Матросы Колумба вернулись на родину героями. Испания шумела о диковинках, привезенных моряками из неведомых стран. Улицы Севильи, где городские власти устроили путешественникам торжественную встречу, были заполнены толпами любопытных.

Длинная процессия двигалась из порта к центру города. Вот это было зрелище! Мальчишки гроздьями висели на заборах, зеваки повзрослее расталкивали друг друга локтями. Всем хотелось хоть одним глазком глянуть на заморские чудеса.

А посмотреть было на что. Колумб постарался удивить земляков чем только мог. Его матросы несли в руках клетки с птицами невиданной пестроты. Птицы кричали громкими голосами и иногда ругались на испанском языке. То были попугаи. Ругаться их обучили моряки за время плавания. Слушая необыкновенных птиц, толпа хохотала.

За попугаями, тоже в клетках, везли на телегах обезьян, тапира, дикобраза, муравьеда, броненосца, громадного, свернувшегося кольцом удава. И на них глазели, и они вызывали удивление. Ну и звери! Свет таких не видывал!

За невиданными животными шли невиданные краснокожие люди. На ногах их гремели тяжелые цепи. Индейцы оказывали испанским путешественникам гостеприимство, принимали в своих жилищах, кормили, поили, доверчиво отвечали на вопросы, а вместо благодарности чужеземцы заманили их на корабли, схватили, заковали в кандалы, привезли в чужую страну. Что ж, они пленники, но не рабы. Никогда не согласятся они склонить головы перед этими суетливыми, крикливыми, нечестными белыми.

Индейцы шли, не глядя по сторонам. Их заставили нести плоды и растения родной земли. Кто нес ананасы, кто — кокосовые орехи. А самый старый, голову которого украшали орлиные перья, держал в руках открытый резной деревянный ларец, наполненный крупными желтоватыми зернами.

В толпе пустили слух, что это жемчуг. Люди вытягивали шеи, стараясь получше рассмотреть драгоценности, но матросы Колумба смеялись над простаками:

— Какой там жемчуг!.. Индейское зерно.

— Зерно?.. — Зеваки в отместку поднимали на смех моряков. — Вот уж добро. Король вас за такое сокровище не очень поблагодарит.

Верно, золота Колумб привез из своего путешествия мало, а алмазов и жемчуга вовсе не привез. Король остался недоволен Колумбом.

Великий путешественник выслушал брюзжание короля, смиренно отвесил поклоны и промолчал. Не потому, что не смел перечить — характер у него был строптивый, — а потому, что чувствовал: виноват. Каравеллы в самом деле пришли с пустыми трюмами. Тапир, удав, обезьяны, попугаи… Все это так, для забавы. И ананасы для забавы. И кокосовые орехи. Какая от них польза?

Скоро от привезенных диковинок мало что осталось.

Тапир погиб сразу — какой-то придворный шутник подсунул ему иголку в хлебе.

Обезьяны заболели, стали кашлять. Их пришлось отравить. Удав угорел. Это случилось с наступлением холодов, когда сторож, приставленный ухаживать за змеей, внес в помещение, где находился удав, жаровню с углями. Угарное тепло оказалось для змеи опасней морозов.

И только попугаи чувствовали себя на новом месте отлично. Долговечные птицы пережили тех, кто привез их. Многие годы потешали они дворцовую челядь своим умением выкрикивать на кастильском наречии всякие слова.

Что касается плодов и растений, доставленных из Нового Света, то их постарались использовать при королевском дворе с наибольшей пользой. Ананасами в течение недели угощались придворные дамы, кокосовым молоком — кавалеры.

Индейские же зерна, сухие, невкусные, неказистые с виду, со всяким прочим имуществом заокеанской экспедиции были сданы в портовый склад.

Разговаривая с королем, Колумб о них даже не вспомнил. Он не предполагал, что именно эти зерна — самая большая ценность, которую его каравеллы привезли из Нового Света в Старый. А ведь зная это, Колумб мог бы ответить королю так:

«Ваше величество, я действительно не раздобыл алмазов, но зато привез нечто такое, что дороже всего золота и всех драгоценностей земли, — я привез кукурузу».

Но открывателю Америки не дано было заглянуть в будущее. Он умер, так и не подозревая, какое великое дело совершил, доставив в Европу горсть индейских зерен.

Складские мыши, вероятно, скоро растащили бы содержимое резного деревянного ларца по норкам, если бы не слух, который прошел в народе о привезенных зернах.

Его пустили матросы Колумбовых каравелл. Сидя в харчевнях за стаканом вина, они рассказывали всем, кто хотел слушать, о чудесах, увиденных ими за океаном. В их рассказах было много выдумки, но была и правда. И эта правда выглядела иной раз совсем как сказка.

— Индейцы, — говорили моряки, — обрабатывают поля мотыгами, но сеют не пшеницу, не ячмень, не рожь, а свое индейское зерно — кукурузу. Сеют так: выкапывают ямку, бросают в ямку маленькую рыбешку, несколько зерен кукурузы и присыпают сверху землей. В положенный срок из земли вырастает стебель толщиной с детскую руку и высотой в полтора-два человеческих роста. К стеблям жмутся плоды, завернутые в зеленые листья. Но если листья развернуть, то под ними окажутся белые зерна, насаженные на кочерыжку. Сотни зерен на каждой. А кочерыжек на стебле не меньше трех-четырех. Выходит, посеял два зерна, получил тысячу. Вот какие громадные урожаи дает удивительное растение.

— Что же они со своей кукурузой делают? — спрашивали слушатели об индейцах.

— Все, — отвечали моряки. — Из зерен пекут лепешки, варят похлебку, кашу, приготовляют лакомства, напитки. Знахари лечат болезни отварами из кукурузных листьев. Женщины приготовляют из прядей кукурузы краску для материи. Зимой люди греются у очагов, а в очагах горят стебли кукурузы. Ими же покрывают крыши хижин. Сухие листья служат людям мягкой постелью. Даже пепел кочерыжек используется — таким пеплом отлично смывается грязь.

В общем, нет для индейцев ничего важнее кукурузы. Они смотрят на нее как на чудо, подаренное им богом Тлалоком, самым добрым из всех богов. За великое добро, которое он сделал людям, создав кукурузу, индейцы приносят Тлалоку лучшие дары.

«У нас Тлалока нет, но и мы от его подарка не отказались бы, — размышляли крестьяне, слушая рассказы о чудесном индейском растении. — Как бы нам заполучить хоть несколько зерен, посеять, посмотреть, что получится».

Некоторые думали об этом, но ничего не делали, а нашлись такие, которые, подумав, разузнали, куда попали индейские зерна, привезенные из-за океана, добрались до портового склада, низко поклонились коменданту порта. Надо полагать, что, кроме низких поклонов, было у них для коменданта и кое-что посущественнее. Не такие в Испании существовали порядки, чтобы тамошние королевские чиновники что-нибудь делали для людей даром.

Так или иначе, но содержимое резного ларца, хранившегося в портовом складе, стало убывать. А когда в нем вовсе ничего не осталось, комендант написал королевскому министру доклад.

«По воле божьей, — писал он, — индейские зерна, привезенные адмиралом Колумбом из открытых им земель и хранившиеся наряду с прочим имуществом экспедиции, оказались растасканными складскими крысами. Убытка государственной казне от этого нет, так как зерна ценности не представляют, однако униженно прошу господина министра отдать распоряжение о приобретении для склада кота, чтобы крысам впредь не повадно было зариться на королевское добро».

«Индейские зерна не жалко: они все равно никому не нужны. Кота для склада приобрести», — написал министр на докладе коменданта.

Так кукуруза, перешагнув из Нового Света в Старый, попала в стоящие руки. И люди Испании, первые посеявшие зерно, сделали великое дело. Но дождались они не награды, а мук и смерти на костре.