— Не беспокойтесь, мистер Ирвин, все еще впереди. Готов поспорить на месячное жалованье: не пройдет и недели, как старина Джордж свяжется с вами… Я разговаривал с полицией Фелклифа и с инспектором Керном, с которым вы встречались. Все они уверены, что смерть вашей жены явилась результатом несчастного случая, и я не вижу какой-либо связи между ее смертью и убийством мистера Кеплина.

— Он был убит?

— Да, ударом ножа в спину. Медики утверждают, что это произошло около недели назад… Хотите еще чашку чая?

Чай, видимо, был вершиной полицейского гостеприимства, и Макбет, как показалось Биллу, даже несколько огорчился его отказом.

— Нам многое известно о мистере Кеплине. Добропорядочным гражданином его никак не назовешь. Он вечно нуждался, и его всегда осаждали кредиторы, хотя то же самое может произойти и с любым из нас. В этой дыре на Вересковом холме у него жила жена и двое детей, но в Кэмден-тауне он содержал двадцатилетнюю блондинку. Кеплин сильно пил, азартно играл в различные игры и большей частью проигрывал. Все время получалось так, что ему требовалось значительно больше средств, чем он зарабатывал как шофер.

— Да, да, — кивнул Билл, вспоминая скомканные письма, валявшиеся на полу. — Но за что же все-таки его убили?

— Мы еще не знаем этого, мистер Ирвин, но у меня есть, кое-какие предположения на сей счет. В течение некоторого времени мы подозревали его в связи с шайкой воров, специализировавшихся на хищениях автомобильных грузов.

— Но зачем же им убивать его?

— Между ворами, мистер Ирвин, часто бывают распри. Разговоры о какой-то чести среди них вздор. Возможно, Кеплин пожадничал и потребовал большую долю. Возможно, даже пытался шантажировать, и с ним расправились. Допускаете?

— Пожалуй, — кивнул Билл, хотя в действительности не вполне мог согласиться с этим. Джон Кеплин, водитель грузовика, убивший его жену, через несколько дней сам оказался убитым. Слишком уж большое совпадение. — Но что же, no-вашему, он делал в пустом доме, и почему о его исчезновении не было своевременно заявлено? Вы же сказали, что он был мертв около недели.

— Ну, на это ответить легко. — Макбет наклонился к Ирвину и улыбнулся — добродушный управляющий банком, улаживающий дела своего клиента. — Во-первых, что может быть удобнее для конспиративной встречи, чем пустой дом? Во-вторых, кто мог его хватиться? После несчастного случая с вашей женой он заявил начальнику транспортного отдела фирмы «Стар», что его нервы в ужасном состоянии, и ему был предоставлен отпуск. Его семья выехала из дома на Вересковом холме вместе с другими жильцами, причем жена Кеплина считала, что он поселился у своей шлюхи в Кэмден-тауне. А та, в свою очередь, полагала, что Кеплин живет со своей семьей в общежитии муниципалитета. Если бы вы не обнаружили его, возможно, что о его смерти стало бы известно только после того, как рабочие приступили бы к сносу дома. — Макбет снял трубку внутреннего телефона. — Сержант, распорядитесь подать машину для мистера Ирвина. — Он отодвинул стул и поднялся. — Ну, а теперь, сэр, вам пора отправляться домой. Насколько мне известно, вы недавно болели, а сейчас вновь перенесли потрясение. Я больше не смею докучать вам. — Макбет сухо и решительно пожал Биллу руку. — Не сомневаюсь, что вы скоро прочтете сообщение об аресте нами убийц Джона Кеплина… Что касается Джорджа Поуда, могу дать вам слово, что это выживший из ума зловредный болтун, несущий всякий вздор.

Монкс-клоуз представлял собою четырехэтажный многоквартирный дом, построенный незадолго до войны. Снаружи он не производил никакого впечатления и по сравнению с окружавшими его новыми зданиями казался старомодным и аляповатым. Однако, едва войдя внутрь, Билл сразу почувствовал запах денег, и денег больших. Огромный холл был отделан белым мрамором, у стен в нишах стояли мраморные статуи, в центре находился бассейн с золотыми рыбками и действующим фонтаном. Дверцы лифта, вероятно, были бы вполне на месте в египетской пирамиде, а освещение скрыто за керамическими украшениями, или действительно старинными, или сделанными под старинные. Вся атмосфера была здесь такой же бодрой и жизнерадостной, как в музее; чтобы жить в таком доме, несомненно, требовались не только деньги, но и видное положение в обществе.

— Чему могу быть полезен, сэр? — обратился к Биллу привлекательный молодой человек в темно-серой форме, поднявшись из-за письменного стола, словно вырезанного из целой глыбы нефрита. Судя по выражению его лица, можно было понять, что он не очень высокого мнения о костюме Билла. — Позвольте узнать вашу фамилию?.. Минуточку. Прошу извинить. — Он взял трубку телефона. — Мистер Уильям Ирвин по приглашению миссис Уэйн… Слушаюсь… Я провожу мистера Ирвина. — Молодой человек положил трубку и улыбнулся. Улыбка была любезной и радушной, и теперь он, видимо, одобрял костюм посетителя. — Тысячу извинений, мистер Ирвин, что заставил вас ждать, но не сомневаюсь, что вы понимаете меня. Мы должны быть очень и очень осторожны. — Пожатием плеч он дал понять о существовании миллионов журналистов, приживальщиков и нахлебников. — Прошу вас, сэр. Я провожу вас. — Он обошел вокруг стола, и только тут Билл заметил единственный недостаток в покрое его формы — она топорщилась под левой подмышкой. Следуя за молодым человеком к лифту, мимо статуй, старинной керамики, бассейна с рыбками, Билл на всякий случай запомнил эту деталь, ибо до сих пор, хотя и понимал, что богачи тщательно оберегают свое уединение, никогда не думал, что их швейцары вооружены.

— Пожалуйста, мистер Ирвин, — пригласила его открывшая дверь маленькая смуглая горничная.

В дверях стоял Норман Стар — массивный, неуклюжий, словно вытесанный топором из огромной деревянной колоды, в темном костюме и с таким мятым, покрытым шрамами и рубцами лицом, словно оно было выковано молотом.

— Позвольте представиться. Я Стар, Норман Стар.

— Я знаю вас, сэр Норман. — В этом представлении самого себя, сделанном человеком, фотографии которого регулярно появлялись на страницах газет, ощущалось определенное самоуничижение. — Видимо, ваша горничная ошиблась… Я пришел к миссис Уэйн, по ее приглашению, сэр.

— Нет, мистер Ирвин, горничная не ошиблась. Рут скоро придет. Но сперва мне хотелось бы поговорить с вами. Присядьте, пожалуйста. — Он указал Биллу на кушетку, а сам опустился в хрупкое старинное кресло, готовое, казалось, развалиться под его тяжестью.

— Позвольте предложить вам виски? Кофе?.. Не желаете? Да и для меня еще рановато, — быстро согласился Стар с отказом Билла. Говорил он с едва заметным акцентом, словно родился в американской семье, воспитывался английской няней, а образование получил где-то в Европе.

— Прежде всего, мистер Ирвин, позвольте выразить мое глубочайшее соболезнование… Ваша супруга работала у нас… позвольте, позвольте… Да-да, свыше трех лет, и в связи с этим…

Билл раздраженно замигал, вновь услыхав: «…хотя это и не имеет отношения к фирме…», «…принимая во внимание…», «…компенсация…».

— Нет, нет, сэр Норман, — наконец, произнес Билл. — Ваш зять Аллан Уэйн написал мне примерно то же самое, но хотя еще я не успел ответить ему, я хочу сказать, что никакой компенсации не приму.

— Да? Вы это серьезно, мистер Ирвин? — Стар снова ухмыльнулся и пальцами правой руки принялся медленно отбивать дробь на подлокотнике кресла. — Вы не кажетесь мне дураком, а по опыту я знаю, что только болваны и жулики отказываются от денег. Ваша жена была в Фелклифе по делам фирмы, и, хотите вы этого или нет, мы все равно выплатим компенсацию наследникам. Как вы распорядитесь этими деньгами, разумеется, ваше дело. Если пожелаете, можете пожертвовать их какому-нибудь благотворительному заведению. Кстати говоря, я понимаю, что вам пришлось испытать вчера вечером…

— Вы знаете о Кеплине? — удивился Билл.

— Да. Полиция известила начальника транспортного отдела фирмы о том, что Кеплин убит и, возможно, был связан с шайкой, специализировавшейся на кражах грузов из машин. Но я пригласил вас, мистер Ирвин, не для разговора о Кеплине. Я хотел бы поговорить с вами о вашей супруге и об обстоятельствах ее гибели.