Владос и Георгий – другое, они ведь были ромеи, и во всем мире для них имелся лишь один город – Константинополь. А Трапезунд – красивейший, чудеснейший Трапезунд – оба, не сговариваясь, презрительно именовали нищей провинциальной деревней.

Ну, что и говорить – каждому свое.

В свободное время, по вечерам и церковным праздникам, Георгий истово молился, а Владос с Лешкой открыто тосковали – дед Николай одним из условий поставил то, чтоб ребята ни с кем не общались, не заводили друзей‑приятелей, дескать – это одна лишь помеха в работе и строительных делах. Мол, потерпите, парни, до весны‑то не так и много осталось. Парни, конечно, терпели – больно уж условия были выгодными – но все ж тосковали, тосковали. О чем вообще может тосковать молодежь? По компаниям друзей, по посиделкам с песнями и танцами, по девчонкам. Да‑да, по девчонкам! Природа брала свое, и странно бы было иначе. Иное дело – Георгий, тот истово верил и молился – вот и все развлечения. Впрочем, судя по довольному виду, парню этого хватало вполне. Ну, кому что…

И, конечно же, парни не выдержали. Первым задал провокационный вопрос Владос – они как раз остановили повозку на перекрестке – пропускали возвращавшийся со службы отряд ночной стражи. Чеканя шаг, шли тяжеловооруженные панцирники – акриты, крупные чешуйки из брони ярко блестели в лучах зимнего солнца, над шлемами покачивались плюмажи из страусиных перьев, угрожающе торчали короткие копья.

– Глянь‑ка во‑он туда! – воскликнул вдруг Владос. – Ну что за красивая девчонка!

– Рыжая? – Лешка присмотрелся.

– Нет. Та, что с ней рядом.

– Ах, эта… Да она, кажется, толстая!

– Сам ты толстый. Вот, что, Алексий, – пропустив воинов, грек тронул поводья и, оглянувшись по сторонам, зачем‑то понизил голос: – А не гульнуть ли нам немного? Так сказать, согрешить! Пост‑то, чай, давно кончился.

– А, пожалуй! – с готовностью откликнулся Лешка. – Только вот как? Боюсь, старик прознает. Мне почему‑то кажется, что церковный сторож ему о нас стучит.

– Стучит?!

– Ну, докладывает.

– А, это ясно, что докладывает, – Владос хохотнул и, пригладив рыжую шевелюру, заговорщически подмигнул приятелю. – Так мы ведь не из дома будем на гулянки бегать!

– А как же тогда?

– А прямо днем… Вот, зачем нам вдвоем ехать? Телегу и один может загрузить – тяжело, конечно, но оно того стоит. В общем, предлагаю ездить за кирпичами по очереди. Сегодня – один, завтра – другой. Вот и погулять можно будет – считай, целый день! Знаешь, сколько в Трапезунде «веселых домов» – лупанариев?

Лешка усмехнулся:

– А сколько?

– Много! – со значением отозвался грек.

– Но там ведь надо девкам деньги платить.

– Во, дает! Конечно, надо. А ты что, проходимец этакий, хотел за так? Ничего‑ничего, не жмотничай.

– Но денег‑то маловато осталось, – озаботился Лешка.

– Так попросим у старика! Скажем, новые башмаки хотим справить.

Дед Николай деньги дал. Поворчал, но дал, в счет будущей зарплаты, так сказать – авансом. Обрадованные друзья всю ночь шептались, а утром, как только выехали за ворота церковного двора, подбросили вверх мелкую медную монетку – обол:

– Ну, голова или нос? – зажав медяху в кулак, осведомился грек.

– М‑м‑м… Нос! – решительно заявил Лешка.

Владос разжал руку – вместо ожидаемого изображения вражеского корабельного носа – ростра – там бугрилась кудрявобородая голова императора Мануила.

– Моя очередь! – радостно закричал грек и, хлопнув приятеля по плечу, добавил: – Не отчаивайся, ведь завтрашний день – твой!

Он спрыгнул с телеги, едва та успела завернуть за угол – и был таков.

– Везет же людям, – Лешка покачал головой и улыбнулся. И в самом деле, чего расстраиваться‑то? Ведь завтрашний день – его.

А сегодня уж пришлось потрудиться. Загрузить целую телегу кирпича – и вдвоем‑то не получится, а уж одному…

Святящийся, как голый зад при луне, грек внезапно вынырнул из темноты уже у самой церкви – Лешка нарочно ехал помедленнее, крутил головой. И все ж – не заметил.

– Ну, слава богу, успел! – запрыгнув на облучок, Владос перекрестился на церковный купол с большим золоченым крестом.

– Скажи спасибо, что я подождал, – буркнув, Лешка повернулся к приятелю. – Ну, как?

– Просто, как в сказке! Недалеко от старой башни есть одно заведение, я тебе расскажу, как найти…

Лупанарий Лешка отыскал сразу, заведение располагалось на втором этаже ничем не примечательной харчевни, в подробностях описанной Владосом.

– Что угодно господину? – к гостю тут же подбежал лысый трактирщик с небольшой черной бородкой и вислыми усами. – Есть хорошее вино, родосское… – трактирщик понизил голос и, весело подмигнув, осведомился: – Желаете подать на второй этаж?

– Ж‑желаю, – Лешка чувствовал себя как‑то скованно, все ж таки впервые в жизни посещал столь одиозное заведение, да еще и черт знает где.

– Прошу, мой господин! – поклонившись, лысый повел посетителя к лестнице, почтительно интересуясь, какую закуску подать к вину:

– Белые пышки, черные маслины, оливки?

– Оливки, – решительно кивнул юноша.

– Прошу!

Резким движением руки хозяин заведения откинул одну из тяжелых портьер, скрывавшую вход в небольшой альков, все убранство которого составляли широкое ложе и небольшой столик на гнутых деревянных ножках.

– Придется немного обождать, – гостеприимно кивнув на альков, улыбнулся хозяин. – Не очень долго… Да, извините, что спрашиваю – у вас имеются платежные средства?

Лешка без лишних слов вытащил из кошеля несколько небольших серебряных монет – денариев:

– Этого хватит?

– Вполне, – улыбнулся трактирщик. – Еще раз прошу прощения… видите ли, любезнейший господин, в последнее время развелось столько жуликов, и таких, я вам скажу, ловких, что и не отличишь от честных людей, таких, как мы с вами.

Еще раз попросив немного обождать, хозяин заведения зажег зеленоватый светильник и задернул портьеру.

Усевшись на ложе, Лешка недоуменно пожал плечами. Вино… закуска… А где же девочки? Он что, ошибся? Или не так попросил? Или это грек все напутал? Портьера внезапно качнулась, и в комнату, грациозно покачивая бедрами, вошла… нет – вплыла – пэри! Красавица из восточных сказок, с темными чуть раскосыми глазами и нежно‑оливковой кожей. Полупрозрачные шальвары из тонкой зеленоватой ткани отнюдь не скрывали стройные бедра, а кроме шальвар, на красавице была лишь узенькая, затканная золотом жилетка, оставлявшая обнаженным живот с темной ямочкой пупка. Темные волосы девушки стягивал узкий серебряный обруч. Придерживая обеими руками, пэри несла на голове большое серебряное блюдо с кувшином и двумя бокалами.

– Ты просил вина, господин! – изогнувшись, красавица поставила блюдо на столик и уселась рядом с Лешкой. – Как твое имя, о благородный юноша?

– Алексей… Али… А ты?

– Меня зовут Балия.

– Ты очень красивая… Девчонка лишь усмехнулась. Лешка потянулся к кувшину:

– Выпьем вина?

– Охотно…

Рука юноши дрогнула, и рубиновые капли упали на серебро, растеклись кровавыми кляксами.

– Ложись, мой господин, – выпив вина, промолвила Балия. – Я сделаю тебе чудесный массаж!

Лешка потянулся к поясу…

– О, нет, господин. Я сама тебя раздену… Поверь, у меня это лучше получится.

Лежа на животе, быстро освобожденный от одежды юноша чувствовал, как нежные девичьи руки гладят его спину и плечи… Не выдержав, перевернулся – голая красавица грациозно изогнула спину…

– О Балия! – парень набросился на нее, словно тигр.

– Постой, постой… – шептала девушка. – Не так быстро… Я ведь никуда не спешу…

Темные соски пэри казались Лешке терпкими на вкус, кожа была горячей и шелковистой, а тело – гибким и соблазнительным.

– Балия… Балия… Балия…

Бессильно откинувшись на ложе, Лешка погладил девушку по бедру:

– Какая ты красивая, Балия!

– Красивая? – девчонка прилегла рядом и вздохнула. – О, у нас есть девушки куда красивее меня! Ты можешь их попробовать… Правда, не советую – дорого. Да и вообще…