–Вот и я не знаю, – Моралли вздохнула. –Ладно, чего уж, дори Мастер попросил меня за тобой приглядеть, чтобы ты лежал и никуда не бегал, лекарства принимал, ел. Буду приносить тебе еду. Да не делай ты такое лицо, мне совсем не сложно. Еще дори сказал, ты рисуешь…

–Ну, это было очень давно, – я хотел подняться, но она покачала головой.

–Будешь лежать, так сказал дори. Пожалуйста, воспринимай меня как мебель, как еще один стул в этой комнате. Ты тут ни разу не убирался? – Моралли двумя пальцами подняла сброшенную на пол рубаху. –Что это, о, Высшие, я думала, таков только мой отец!

–Ну извини, – буркнул я, а она взялась сноровисто приводить все в порядок. Откуда-то взялся веник, а потом мокрая тряпка и ведро с водой.

–Ты выросла в Форте? – спросил я лишь бы что-то спросить, наблюдая за тем, как она сметает сор.

–Ну да, – Моралли стрельнула в меня быстрым взглядом. – А ты повидал весь мир?

–Ну, кое-что видел, – важно согласился я.

–Ты рассказывал Тиве, а мне расскажешь? – по-детски попросила она.

–Расскажу, конечно, а ты покажешь мне свои картины? Не верю, что у тебя их только две.

–Тоже мне, секрет какой, смотри на здоровье, когда поправишься. Думаю, если твоя хворь долгой будет, я могла бы принести краски и холст. Знаешь, как я получаю краски?

Я лишь молча покачал головой – ей хотелось сказать мне что-то новое, доказать, что есть вещи, о которых я даже не подозреваю.

–Из природы вокруг, – она замела мусор на савок и бесцеремонно вытряхнула его в окно, приоткрыв створку. – Желтый из коры и корней барбариса, вайда и ежевика дает темно-синий цвет, из неспелых ягод бузины выходит зеленый. Можно смешать руту и цветок синего касатика, тогда получится отличный зеленый. Ты же разбираешься в растениях?

–Еще пока весьма посредственно, – признался я.

–Ну, сейчас уже зима на носу, так что искать что-то поздно, – она присела на край кровати, глаза ее светились:

–А постель тоже надо бы сменить, как так можно?

Я вздохнул, откинул одеяло и поднялся, подтянув льняные брюки. Тихий вдох вырвался из груди девушки, когда она увидела покрывшие мою спину запекшиеся кровью рубцы.

–Высшие, – прошептала она, – дори сказал, у тебя легочная хворь. Так дело не пойдет, куда ты вскочил?

–Справить нужду и умыться.

Она засуетилась внезапно, пряча от меня глаза:

–Все, я все поняла, сбегаю быстро, скоро приду…

Ее сапожки застучали по ступеням.

Вот только этого мне и не хватало, – тоскливо подумал я. Признаться, сейчас мне снова как никогда хотелось просто уснуть. Вода, текущая из-под крана казалась ледяной – такой у меня был жар, а двигаться было невыносимо тяжело. Тем не менее я привел себя в порядок, сбрил щетину и, взглянув на себя в зеркало, в который уже раз подумав, что пора остричь волосы.

Когда я вернулся, Моралли уже снова была в комнате – застилала чистую свежую постель. Как она успела так быстро обернуться? Когда она закончился, я лег и кажется почти сразу уснул. Так началось наше знакомство.

Дочь гончара приходила ко мне каждый день. Мы часами разговаривали с ней о ее жизни, о ее отце, обо мне, о том, что я знал и видел, о том, что читал. Она приносила мне книги, еду, какие-то настои; делала припарки, чтобы ослабить жар и мучивший меня тяжелый кашель, который тревожил спину и сводил меня с ума. Какой-то бойкий мальчишка таскал Моралли воду, дрова для камина, корзины с едой, а потом тихо подслушивал из-за двери, пытаясь расслышать то, о чем мы разговариваем.

Пришлось и его тоже звать. Мальчика звали Эдри, и вскоре у меня в комнате уже собирались не только Моралли, но и Эдри, его сестра Джой, и все их друзья, чьи ребяческие восторги утомляли меня безмерно. Я с трудом подыскивал всякий раз то, что модно рассказать о больших городах и о людях, что-то, что могло научить детей чему-то хорошему.

По счастью, Моралли не отличалась терпением и не давала детям долго наседать на меня, выгоняли их прочь и, распарив травы, укладывала мне на грудь теплое полотенце. Я частенько засыпал под ее непринужденное щебетание или смотрел, как она расписывает очередную вещицу для лавки. Как-то так сложилось, что в мою комнату перекочевали краски, кисти и банки с лаком.

В тот день девушка как раз прогнала детей и уселась в кресло, положив перед собой большую плоскую тарелку.

–Мне кажется, подойдет синий, белый, черный и коричневый? – она показала мне тарелку. –В центре будет синее солнце, по краям лепестки, круги и угловатый орнамент?

–Попробуй, – я всегда соглашался с ней, зная по себе простую истину: если художник что-то предлагает, он уже видит это своим внутренним чутьем. Пытаться предложить ему что-то иное – значит сбить с уже взятого ритма.

Она окунула кисть в баночку и принялась за работу.

–Ты сегодня выглядишь лучше, – сказала она, выводя тонкие линии. – У тебя даже появился аппетит. Я когда тебя впервые увидела, ты показался мне очень… странным.

–Страшным, ты хотела сказать? – развеселился я.

–Ну, худым, – попыталась она тактично обойти мой вопрос.

–Заморышем, – подсказал я. – Болезнь плохо влияет на внешность.

–Это точно, – она оторвалась от тарелки. – Но у тебя живые глаза.

–Я тебе нравлюсь? – внезапно для самого себя спросил я и почувствовал, как загорелись уши.

–Глупый какой вопрос, – засмеялась Моралли. – Дори Мастер запер нас тут с тобой один на один, так что мне приходится с тобой разговаривать.

–Ах, – поскучнел я, – приходится? Наверное, я занимаю слишком много твоего времени, ходишь тут за мной как за ребенком…

–Демиан, ну не обижайся! – она хихикнула. – Как думаешь, я сейчас могу уйти?

–Ну, – я нахмурился. – Ты меня уже накормила и влила в меня все нужные снадобья, думаю, да.

–А я не уйду, – она лукаво глянула на меня и вернулась к работе. – В доме отца так скучно. Я иногда напеваю себе под нос, когда рисую, но поговорить гораздо интереснее. А ты просто кладезь всяких историй.

Я разочарованно вздохнул. А чего я хотел? Эта женщина привлекла мое внимание еще тогда, когда я видел лишь ее силуэт, но глупо было рассчитывать на взаимность. Мастер обязал девушку ухаживать за мной, я – лишь обуза, к тому же выгляжу до сих пор не лучшим образом.

–Эта погода – сущий маленький демон, – не замечая моих размышлений, продолжала Моралли, – такая непредсказуемая и шаловливая. Дожди пошли гораздо раньше положенного, я сама не ожидала ничего подобного. Если бы не ты, я бы сидела безвылазно вместе с отцом и слушала его нравоучения. Демиан, ты задремал?

–Нет, – спохватился я, – прости, задумался.

–О том, что я увильнула от твоего вопроса? Чего ты хочешь услышать от меня?

Я пожал плечами, чувствуя себя совсем неловко.

–Демиан, – она распрямилась, – если Эдри перестанет подслушивать , то я обязательно скажу, что ты мне нравишься!

За дверью прыснул со смеху мальчишка, я, кажется, залился краской и грозно крикнул:

–Эдри, ты все еще здесь? По-моему один сорванец хочет получить по мягкому месту.

Дверь приоткрылась, хитрое лицо мальчишки просунулось в щель:

–Да что ты мне сделаешь, больной Демиан? Я тут, госпожа Моралли, жду, когда вам понадобиться моя помощь! Мужчина должен защищать женщину.

–Видишь, какой у меня кавалер, – откровенно развеселилась девушка. – А ты говоришь.

–Ну-ну, – пробормотал я и махнул рукой: – Беги играй с друзьями, неужели ты думаешь, я могу обидеть ее?