–А пообещай, – зачем-то попросил мальчик. –Дори Калороне велел, чтобы ты пообещал.

Наши лица вытянулись, Моралли скучающим взглядом окинула комнату.

–Обещаю, беги, – сказал я натянуто и, когда дверь закрылась, а шаги затихли, спросил:

–Отец против, что ты разговариваешь с человеком города?

–Он никогда такого не говорил, – нехотя ответила Моралли. – Но это нормально, что он тревожится за мою честь.

–Твоей чести ничего не угрожает, – заверил я ее быстро.

–Ты не понимаешь, – она в сердцах припечатала ладонью к столу кисть. – Я – обещанная.

–Теперь я точно ничего не понимаю, – пробормотал я и она посмотрела на меня жалобно.

–Демиан, я не должна это обсуждать. Мой наставник будет недоволен. Обещанные дети не должны об этом говорить.

–Говорить о чем?

–Ох, какой же ты глупый, – рассердилась она. – Я обещана магам.

–Для утех? – сказал я самое неловкое, что мог.

–Да нет, – я заставил ее смутиться.

–Тогда зачем?

–За всем! Демиан, ты просто невозможен! Бывает так, что дети обязаны своим рождением магам. Женщина болеет и не может родить или что-то такое. Тогда, если маги спасают дитя, такой ребенок считается обещанным. Принадлежащим магам.

–И кому ты принадлежишь? – ледяным тоном спросил я. – Мастеру?

–Никому! Ох, – она вздохнула. –Никому в отдельности. Ох, да ты все буквально понимаешь? – теперь раскраснелась она. –Демиан, я убью тебя! Моя жизнь принадлежит магам, я не могу ничего делать без их дозволения.

–Даже любить? – глухо спросил я

–Мне не надо было вообще об этом говорить, я лучше пойду.

Я вскочил, сел на корточки рядом с ней, даже не пытаясь коснуться, заглянул в глаза.

–Обещаю, – вкрадчиво заверил я, – мы больше никогда об этом не заговорим.

–Нет, я пойду, – она встала, обходя кресло так, чтобы оказаться от меня подальше, и выскользнула из комнаты, так и оставив начатую на столе работу. Я не стал следовать за ней, сел на ее место, закрыл глаза и некоторое время сидел, прислушиваясь. Черный, коричневый, белый, синий.

Я взял кисть, рука едва заметно дрожала, пальцы прикоснулись к тарелке. Я начал рисовать…

–Мастер, расскажи мне про обещанных детей? –задал я свой вопрос прямо с порога, но, похоже, для мага это не стало особой неожиданностью. Он снял с головы капюшон, роняя на пол тяжелые капли, и вздохнул.

–Ну, рано или поздно вы бы все равно заговорили бы об этом, да? – он скинул плащ.

–Именно, – нетерпеливо согласился я.

–Ты верно понял, что мы не размениваемся по мелочам, но иногда даже мы не можем остаться в стороне. Если маг помогает рождению ребенка, дитя уже больше не принадлежит самому себе. Его жизнь принадлежит нам, Демиан, и это честный обмен.

–И что же вы делаете с этой жизнью? – едко уточнил я, видя, что Мастер считает вопрос исчерпанным.

–Придерживаем ее, – отозвался маг, по-новому взглянув на меня.

–Что же, она и шагу ступить не может без вашего дозволения?

–Демиан, что в тебе говорит? – нахмурился маг, как всегда чувствовавший оттенок моего настроения. – Тебе так нужно, чтобы она согревала твою постель?

Обезоруживающая прямота. Я отрицательно мотнул головой.

–Выходит, она тронула твое сердце? Демиан, очнись.

–Ну что? – с вызовом спросил я.

–Вскоре мы будем вынуждены покинуть город, остались считанные недели. Совсем скоро тебе придется пережить смерть, тебя это не пугает? Не пугает, что ты после себя оставишь ей?

–Дракон не позволит мне любить? – холодея, спросил я.

–Нет, но захочешь ли ты? Останется ли в тебе что-то от прошлого? Ты уничтожишь ее своим равнодушием, Демиан, такое возможно. Я могу понять настороженность Калороне, все, кроме тебя понимают, что это – тупик.

–Я не изменюсь к ней, – твердо ответил я.

–Не тебе, в конечном итоге, решать. Дракон – это центр вселенной, он станет центром и твоей жизни.

Его слова звучали глухо и с плохо скрываемой горечью.

–Она приемыш?

Маг отстраненно покачал головой, присев в кресло.

–Она – дочь Калороне.

–Ну хорошо, а что маги делают с собственными детьми? – внезапно для самого себя спросил я.

–А ты принял манеру Оружейника вести разговор, – упрекнул меня Мастер.

–Я множество раз видел Северного с женщинами, – не унимался я, – только не говори, что все это ограничивается смехом и гуляниями.

–Не буду, но у магов нет детей. Это невозможно.

–Почему?

–Потому что зачатие – это вероятность. Вероятность выбора, вероятность встречи. Дракон легко меняет эти вероятности. Дракон не даст своему смотрящему разделять внимание.

–Это чудовищно, – я задумался о том, что сейчас у меня еще есть шанс…

–О, я вижу, о чем ты думаешь, – согласился Мастер, – но снова взываю к твоему уснувшему разуму. Ты зародишь семя и она понесет, а ты обретешь дракона. Даже, если ты не изменишься, она останется смертной женщиной и родит тебе младенца. Ты будешь радоваться и смотреть, как он взрослеет, вы станете лучшими друзьями и он будет смотреть на тебя как на равного, потому что твой внешний облик не будет меняться. А она начнет стареть. Ее образ перестанет быть юным, а в теле поселиться слабость. Твой сын или твоя дочь поседеет. Женщина умрет. Дитя умрет. Ты будешь мертв.

–Что же, по твоему лучше вовсе не пробуждаться к жизни?

–Лучше быть сторонним наблюдателем. Демиан, если ты не остановишься, если не пообещаешь оставить все как есть, Моралли больше никогда не придет в эту комнату. Слышишь, мы будем вынуждены убрать ее подальше, вывезти из города…

–Ты не сделаешь этого, – разозлился я.

–Еще как сделаю. Демиан, никто ничего у тебя не отнимает. Ты вернешься и будешь магом, будешь волен делать свой выбор и тогда никто уже тебе не помешает. Жди, – он взял законченное блюдо, приподнял его, разглядывая в ярком и приятном свете горящих свечей. С тех пор, как ко мне стала ходить Моралли, в моей комнате многое изменилось – теперь по обе стороны от камина стояли высокие канделябры каждый на десять свечей, которые наполняли комнату светом. – Как все же она рисует…

Я отвернулся.

–Не она, – внезапно протянул Мастер. –Удивительно, какие чуткие у тебя пальцы, Демиан. Одно лишь ее намерение, которое ты способен прочесть и воспроизвести. Я не знаю никого, кто обладал бы столь удивительным даром.

Его руки разжались и блюдо упало на пол, будто нарочно разбиваясь на сотни мельчайших осколков.

–Что ты сделал?! – ахнул я, подавшись вперед, но там было даже нечего собирать.

–Уничтожил ключ, – равнодушно сказал Мастер. – Ключ к ее сердцу. Этим, – он пошевелил ногой безжизненные осколки, – ты бы пленил ее разум. Ты знаешь это, я знаю это. Решай, Демиан, сможешь ли ты сохранить ее жизнь или бросишь ее себе под ноги в угоду собственному желанию.

Я молчал, мне нечего было сказать, слова Мастера были для меня пустым звуком, очередной попыткой искалечить мою жизнь.

Его глаза смотрели на меня, смотрели в меня, и видели слепое отторжение.

–Если ты не в состоянии справиться с этим сам, позволь мне забрать его, – сказал маг. –Это чувство…

–Ты с ума сошел, – я отшатнулся, заслоняясь от него руками, зашелся кашлем, замотал головой.

–Тогда ночь тебе на размышление, – жестко подытожил маг. – Повтори для себя каждое мое слово и прими решение, как мужчина. Что будет лучше для нее, вот что выбери…

–Он на крючке, неправда ли? –Оружейник задернул тяжелую портьеру, чтобы отгородиться от барабанящего по откосу дождя и неверных бликов раскачивающихся на ветру фонарей. Вышел в центр тренировочной залы и приветливо приподнял меч. Было темно, силуэт Мастера, стоящего напротив, едва угадывался.