Внезапно повозка остановилась, заставив алхимика ткнуться носом в спину сидевшего впереди кучера.

   - Хвост козлячий, - беззлобно выругался чуть придремавший субдьяк. - Что там, Эммерик?

   - Да мхор его знает, - возница отпустил натянутые поводья. - Шуст впереди остановился, а мы следом... поди младшему Граувицу в кусты приспичило, не иначе. Зачем только неспелую киршу в рот тянул, неслух?

   Позади недовольно заворочались кемарившие на мешках с тканью Ханс, Проныра и Адольфиус.

   - Чего встали? - просипел разбуженный повар.

   - Ничего, дрыхни дальше, - огрызнулся кучер. - Когда понадобишься, разбудят.

   - Аммм...- промычал Ханс, поворачиваясь на другой бок. Ник и Адольфиус даже не подняли головы.

   Тут, от переднего фургона, прибежал запыхавшийся паж молодого барона, пятнадцатилетний Зигорд:

   - Там... рыцарь - доминиканец... со своим полуглайвом[80]

... лагерем стоит. Рыцарь ранен и у него пойманный Пришлый! - выложил новость юноша, тут же умчавшись обратно.

   Да, встреча неожиданная. Густав в задумчивости почесал затылок прямо сквозь пелеус. В это время по дорогам Марки шляются только паломники к святым местам, ищущие приключений, славы и легкой добычи раубриттеры, да неутомимые коммивояжеры - меркаторы. Ну и всякие там бароны, которым не сидится на месте. Оказывается, Sanctum Officium тоже не дремлет...

   - О как! Пришлый!? - Эммерик оглянулся. - Пойдем, посмотрим, а?

   Студиозус уже выбирался из повозки.

   - Конечно. Не каждый день Ловца и жителя Прародины увидишь... живыми.

   Подле головы обоза уже собралась толпа любопытных, сдерживаемых рыцарями барона. Лагерь оказался крохотным: небольшой шатер, развернутый в тени разлапистой корявой сосны, маленький костерок с закипающим походным котлом, четверка стреноженных лошадей, ощипывавших редкие кустики люцерны на придорожной поляне, да парочка братьев- доминиканцев... один у входа в маркуэ[81]

, а другой, помоложе, верно, оруженосец - у костра. Был еще и третий, пойманный инквизицией Пришлый. Он лежал связанный "в дугу" как раз между палаткой и походной кухней.

   Выглядел экспатриант неважно. Грязный короткий камзол непонятного цвета был распахнут, из под него выглядывала незаправленная розовая сорочка, голова непокрыта, на ногах - оригинального фасона синие шоссы с позорным мокрым пятном на гульфике, и башмаки, с комьями прилипшей глины. На вид Пришлому можно дать лет тридцать, всклокоченные волосы, синяк на скуле, стянутый веревкой рот, щетина и мешки под глазами истинный возраст скрывали.

   Фон Граувиц и капеллан отсутствовали, очевидно, были внутри, беседовали с Ловцом. Эммерик разочарованно присвистнул:

   - Я-то думал, тут Антихрист, огонь из пасти изрыгающий, в цепи закован... а это - бродяга какой-то. Как он только ухитрился рыцаря ранить? Такой дохляк не то что меч, он и вилы-то не поднимет.

   Кашевар - доминиканец хмуро взглянул на возницу, но снизошел до объяснения:

   - Громобой у него... был. Этот гад два раза жахнуть успел, пока мы добрались. Лошадь ранил, добить пришлось животину и, господина Шлаффена подстрелил, - повар насыпал в котел соль и принялся закидывать сочные куски мяса, судя по всему - конины.

   - Зверь, а не человек, - согласился кучер. - Это ж надо! Колдовством своим бездушным скотину губить. Как будто она в чем виновата, - коней Эммерик любил, - И что? Как схватить-то удалось?

   Оруженосец инквизитора вытер ладони о траву:

   - Как? Да просто. Тупой стрелой в башку. Хорошо, у Бальреда лук натянут оказался. Негодяй, как чувствовал, что настигаем, засаду решил устроить, подкараулил нас, - вновь обозлившись, доминиканец подошел к пленнику и отвесил хорошего пинка. Связанный Пришлый даже не дернулся, лишь яростно засверкал глазами.

   - У... гнида, глаза вылупил! - добавил ногой еще.

   - Прекрати лежачего бить, - спокойно окоротил будущего инквизитора Бернард фон Хильдегард, кригмейстер барона. - Это не по-рыцарски.

   Юнгерменн мельком глянул на солидные шпоры бывалого воина, молча поклонился, и отошел к своему вареву.

   Мастер битвы продолжил:

   - Куда ранен твой господин? Крови потерял много?

   Доминиканец мотнул головой и показал пальцем:

   - Вот сюда, в бок. Наверное, злое железо в печени застряло. Крови... с пинту, или около того.

   Кригмейстер фыркнул.

   - За медикусом послали?

   - Да, фратер Дульбах с час назад ускакал. Но доберется только к вечеру, в трех лигах отсюда дорогу оползнем после дождя накрыло. С полмили, примерно. Ночью не пройдешь. И вы, с повозками, там до утра застрянете. Так что инфирмариус в лучшем случае завтра после терции пожалует.

   Хильдегард задумчиво посмотрел на небо, на повозки, на комитиву...

   Тут из шатра вышли фон Граувиц и капеллан, сопровождаемые третьим инквизитором, комилитоном[82]

Ловца. Барон жестом подозвал к себе рыцаря и Гуго Майера, отойдя с ними в сторонку. Челядинцы навострили уши, но, несмотря на все старания, ничего разобрать из беседы не смогли. Впрочем, это оказалось ненужным. Минут через пять разговор закончился, к слугам подошел диспонатор и сделал короткое объявление:

   - Становимся на ночлег здесь. До Рагенсборга нам сегодня не добраться, через десяток миль дорога засыпана. Вроде, ее расчищают, повозка пройдет, но в город все равно не успеем. Так что доставайте маркуэ, после обедни начнем ставить. Да, еще. Подготовьте четвертый фургон, завтра на нем раненого повезем, если лекарь припозднится.

   ***

   Обозники обустроили свой лагерь весьма споро и по всем правилам. В ближайшей роще набрали сушняка, развели огонь, Ханс Две Руки принялся колдовать над котлом, с подветренной стороны вырыли отхожее место, организовали шатер для дам, для барона и его престарелого тестя, для рыцарей (отца Пауля, фон Хильдегарда, фон Лютта, фон Ридерхоффа) и Рихарда - поменьше, ну, а для себя - место у костра, благо ночь теплая, можно и в телеге поспать, комарья мало, а охранять стоянку все равно придется по очереди. В дозор назначили пять троек (коневод, костровой и обходчик), включая двух младших доминиканцев. Старшими охраны шла пятерка рыцарей, в том числе - барон Граувиц, решивший тряхнуть отсутствующими сединами.

   О пленнике так же позаботились: сменили изжеванный кляп, напоили, умыли, выплеснув на лицо ведро родниковой воды, в сортир, правда, не повели, решив, что чем тяжелее штаны, тем сложнее бегать. Колодок в обозе не нашлось, а смирительные принадлежности инквизитора, показались неискушенным кутилёрам[85]

барона Граувица несколько э... неудобоваримыми. По сей причине, Пришлого обездвижили по старинке, гуманно растянув деликвента в "полнатяга" пеньковыми веревками лицом вниз на осях ближайшей к костру телеги, под бдительным присмотром парочки мастиффов.

   Доминиканцы, практически сложив с себя обязанности сторожей, не отходили от постели сюзерена и духовного наставника, молясь о его здоровье. Отец Пауль, сведущий в ранах более всех прочих, запретил рыцаря не только кормить, но и поить, опасаясь развития гнилокровия. У доблестного фон Шлаффена появился легкий жар и вот-вот могла начаться лихорадка. По этой причине, выходившие из шатра младшие инквизиторы, кровожадно посматривали в сторону Пришлого, лелея в мечтах учинить скорую, но жестокую расправу.

   Густаву, Николасу и Эммерику, как новичкам, выпало второе дежурство, под предводительством милитария. Отец Пауль, оглядев своих резервистов (пузана Шлеймница, очкарика Проша, дылду и нескладеху кучера, раздувшегося от регулярной пьянки Адольфиуса, с глазами, превратившимися в две щелочки), печально вздохнул и, взялся за наставления:

   - Наше время - перед полуночью. Дежурим около полутора часов. Ты, Эммерик, с лошадьми, ты, Густав, отвечаешь за костер и пленника, а ты, мой синеухий друг, будешь обходить стоянку, стараясь производить как можно больше шума и отпугивать злоумышленников.