Он услышал, как усталый голос Фрэнка произнес:

— Ты должен был занести в каталог все образцы. Босс сказал, что это должно быть сделано к его возвращению.

Разговор шел в огромном морозильнике, где хранились керны, которые им удалось спасти из последней поездки в Антарктику. Хорошо, значит, образцы добрались сюда вовремя и в хорошем виде.

Заходя в морозильник, Джек услышал ответ Джейсона:

— До завтрашнего дня его здесь не будет. Даже бригадир Холл должен спать.

«Бригадир Холл?» Что бы это значило? Джек не хотел подслушивать и поспешил сразу выйти на видное место.

— Я выспался в самолете, — сказал он.

Джек стал осматривать образцы. Этого соприкосновения с работой оказалось достаточно, чтобы время, место, мысли и обещания, не связанные с его работой, сразу же куда-то исчезли. В мире существовал только он и его керны, начало и конец мира. Он измерял, подготавливал, передвигал и прикреплял бирки.

Потом Джейсон и Фрэнк пошли обедать, позже кто-то держал кусок индейки под его носом до тех пор, пока он не заорал, чтобы они убрали посторонние вещества подальше от образцов. Спустя какое-то время он услышал перешептывание о пицце. Для Джека было важно только, чтобы его образцы были приведены в полный порядок, иначе он не сможет закончить свое дело. К тому же это дело не терпело никаких отлагательств. У него была теория, которую он мог доказать, и он собирался это сделать во что бы то ни стало.

Джеку показалось, что он работал каких-то полтора часа, когда к нему в морозильник быстрыми шагами вошел Том Гомес, директор УОАИ.

— Я знаю, у тебя природный талант действовать людям на нервы. Но почему, объясни мне ради всего святого, почему надо было досаждать вице-президенту Соединенных Штатов?

— Потому что мой семнадцатилетний сын больше знает о науке, чем он!

«Причем намного», — добавил он про себя.

— Возможно, но твой сын не распоряжается нашим бюджетом. Лучше бы он тебя ненавидел.

В голове Джека что-то щелкнуло. Он вдруг понял, что на часах уже почти семь утра, что объясняло, как ему удалось обработать все образцы и куда делись все его ассистенты, с которыми он собирался провести серьезную беседу по поводу их отсутствия.

Сэм. Нет, боже, только не это.

Джек вылетел из дверей, чуть не сбив Гомеса с ног. Он обязан успеть заехать за Сэмом вовремя. Ему было необходимо провести эти полчаса с сыном. Он не ехал, а летел, что, к сожалению, не очень помогло ему в утренних вашингтонских пробках. В Вашингтоне вообще было нелегко передвигаться. Правительственные учреждения находились за городом, на полпути к Уилмингтону и Ричмонду, и с шести до девяти утра каждый будний день дороги во всех направлениях были забиты транспортом. Это утро тоже не было исключением.

Повернув на улицу, где жила Люси, он увидел, как Сэм уже отдает рюкзак водителю такси, готовясь в него сесть. Выскочив из своего автомобиля, Джек перехватил рюкзак.

— Прости, я опоздал…

— Папа, такси уже здесь.

Нет, так дело не пойдет. Он должен получить эти полчаса.

— Я с этим разберусь, — сказал он и дал водителю двадцать долларов. — Этого достаточно? — Еще одна десятидолларовая купюра обеспечила положительный ответ на этот вопрос, и машина уехала. Водитель выглядел вполне счастливым.

Джек посмотрел на мальчишку. Как он вырос! Ему было почти больно это признать. Он бы очень хотел все свободное время проводить с сыном, но, к сожалению, его жизнь не позволила ему этой роскоши. Джек тратил свое время и силы, пытаясь убедить власти, будущие и настоящие, в необходимости начать масштабное планирование действий в условиях резкой смены климата и возможных мер по приостановке климатического сдвига. Никто ему не верил, и никому по большому счету не было дела до того, что он говорил. Вот и получилось, что судьба всего мира держалась на плечах одинокого палеоклиматолога.

Тех самых плечах, на которых сидел пятилетний Сэм, когда они ездили на городскую ярмарку, ели сладкую вату, катались на каруселях и лучше всех справлялись с силовым аттракционом. Хорошие были времена.

Теперь Сэм тихо сидел рядом с ним, пряча свои секреты за умным выражением глаз и настороженным молчанием. Джек бы с удовольствием познакомился с Лорой, но не посмел об этом попросить.

— Ты что, так решил отомстить мне за математику?

«Господи, как же он далек от истины!»

— Нет, конечно, я опоздал не специально.

— Вчера по телефону мне показалось, что ты жутко на меня разозлился.

Это тоже было неправдой. Он не мог злиться на Сэма дольше нескольких минут.

— Да нет, я просто был огорчен.

— Не хочешь меня выслушать?

— Сэм, что тут выслушивать?

— Понимаешь, у меня все ответы были правильные, а мистер Спенглер зарезал меня потому, что я не расписал решение.

— Почему?

— Я решаю в уме.

В этом был весь Сэм. Он обладал потрясающими способностями.

— Ты ему об этом сказал?

— Сказал, но он мне не поверил. Говорит, если ему это в уме не решить, значит, я списал.

Теперь Джек действительно разозлился. Все время, пока Сэм учился, им приходилось противостоять учителям, которые пытались задавить способности мальчика или просто их боялись. Может быть, гениальные дети им просто мешали. Спенглер, очевидно, был еще одним представителем этой многочисленной упертой прослойки.

— Это же глупость! — произнес Джек, пытаясь не дать гневу вырваться наружу. — Он не может тебе ставить кол за то, что ты умнее его.

— Я так ему и сказал.

Что замечательно сказалось на исходе этого противостояния.

— Прямо так и сказал? Как он это воспринял?

— Влепил кол.

Как же он ошибался в своем мальчике! А ему-то казалось, что Лора как-то повлияла на его учебу.

— Сэм, прости, я поспешил с выводами.

Выражение его лица не изменилось. Мальчик еще не был готов сказать, что все в порядке, потому что кое-что его явно продолжало беспокоить. Он прекрасно знал правила игры и понимал, что, если его отец не сотворит чуда, этот кол может значительно осложнить ему жизнь. Эти опасения не были высказаны вслух, но тем не менее они оба понимали, что, если бы Джек оказался рядом, чтобы образумить Спенглера, все могло быть иначе.

— Поворачивай направо!

— Что?

— Пап, направо. Мне нужно в аэропорт.

Джек чуть было не проехал мимо, задумавшись о том, что так его беспокоило. Ему пришлось развернуться посреди дороги, заполненной гневно гудящими машинами. Заметив, как внимательно его рассматривают охранники, он подумал: «Нет, ребята, динамит в машине я не вожу. У меня взрывчатка другого характера!»

— Я позвоню этому типу и во всем разберусь.

Сэм вышел, взял свою сумку с заднего сиденья и отправился к терминалу. Он даже не попрощался. У Джека сжалось сердце.

— Сэм!

Мальчик смешался с толпой.

Паркер крутил педали велотренажера внутри Международной орбитальной станции. Его совершенно не смущало, что он выполняет это упражнение вверх ногами: так было даже интереснее. Через несколько дней ему лететь домой, и он не собирался биться как рыбка на берегу, снова ощутив силу земного притяжения. Именно так выглядели астронавты, поленившиеся выполнять строгие требования режима физической нагрузки. За упражнениями он слушал руководителя полетом, который, скорее всего, вышел на связь, чтобы рассказать о следующем задании для шаттла.

Однако, как оказалось, все задания были отменены из-за погоды. Что такое? Наверняка речь идет только об отсрочке, ведь не может погода так серьезно влиять на их планы.

Паркеру объяснили, что в орбитальную ступень попала молния и Комитет по безопасности принял решение провести полную проверку системы. Это значит, что они будут проверять каждый винтик, каждый проводок, и ни о каких полетах речи быть не может. Им будет предложено выполнить другое задание, но гораздо позже.

— Сколько еще ждать до следующего запуска?

— Похоже, что на этой неделе ты домой не вернешься, Паркер. Достанется же мне от твоей жены!