- Я не вправе обсуждать детали дела,- ответил офицер Грей.

- Но могу сказать, что вы одна из студенток в списке по обвинению мистера Стивенса. Вы можете сказать, что разговоры мистера Стивенса со студентками или прикосновения к ним носили сексуальный характер?

- Нет, никогда.

- Мистер Стивенс увозил вас с территории школы на своем транспорте?

- Да, несколько раз мистер Стивенс подвозил меня домой после тренировок. Но знайте, что он подвозил половину команды после тренировок и встреч. Он всегда был добр к нам.

Итак, вы утверждаете, что между вами не было физических отношений?

- Нет, никаких. Мистер Стивенс хороший человек. Он любил заигрывать, но это был невинный флирт. Может быть некоторые девочки, те кто обвиняют его, неправильно восприняли флирт.

- Позвольте уточнить мисс Круз. Я спрашиваю состояли ли вы в физических отношениях с мистером Стивенсом, это может быть поцелуи, касание, объятия. Пожалуйста, ответьте на вопрос.

- Нет, между нами ничего подобного никогда не было, - уверенно произнесла я. Как много они знают? Что ему грозит? Если я единственная в этом деле, и если я откажусь сотрудничать…

- Хорошо, Если это правда, спасибо за то, что уделили время.

- Конечно, офицер. - Услышав щелчок и гудок, я положила трубку на рычаг.

Моя мать смотрела на меня, стоя у раковины.

- Что хотел полицейский? Ты рассказала обо всем, что он хотел узнать?

- Да, мам, я ответила на все его вопросы, - подтвердила я. Я пошла на кухню помочь ей высушить посуду, молясь, чтоб она не уловила лживые нотки в моем голосе. Я не смотрела на нее, зная, что она сможет прочесть обман в моих глазах.

Они раздули из мухи слона, это касается моего тренера по плаванию. Он хороший парень, но думаю, его оговорили, и теперь его считают плохим человеком.

Это все, что мы с мамой сказали друг другу по поводу этого случая. Она быстро закрыла эту тему, как не очень приятную для обсуждения. Мой отец, напротив, оказался более обеспокоенным и заинтересованным этими подозрениями. Позже вечером, не постучавшись в дверь, он зашел ко мне в комнату. Я притворилась, что сплю, так как была не в настроении общаться с ним, но он протянул свою шершавую руку и положил ее мне на голову.

- Изабель, вставай-, сказал он на испанском. - Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

- Я осторожно села, - Что такое, пап?

Он окинул меня хмурым взглядом.

- Изабель, я надеюсь, ты была честна сегодня с офицером, - спросил он.

- Я не знаю о чем он тебя спрашивал и какие задавал вопросы, но твоя мать сказала, что он расспрашивал о твоем тренере по плаванию. Это не про того мужчину, который приходил к нам однажды? Между вами что-нибудь было? Он когда-нибудь дотрагивался до тебя?

Одно дело - врать по телефону, а другое врать своему отцу, когда он сидит прямо перед тобой. Но у меня не было другого выхода. Я должна гнуть свою линию до конца. Ради Тома. Значит для всех должна быть одна версия. Правду знали только Том и Лиз. Мне оставалось только надеяться, что мы говорим одно и то же.

- Нет, папа, - ответила я, глядя в его обеспокоенные глаза. - Я уже сказала маме и полиции, что он хороший и что он дружит с девочками. Должно быть, кто-то видел как он подвозил нас, неверно истолковал это или сделал неправильные выводы, или одна из девочек приняла его заигрывание слишком серьезно. Может влюбилась в него и обиделась, что он отверг ее. Вот и все. Между нами ничего не было.

Отец посмотрел на свои огрубевшие руки. Затем поднял глаза, выражение его лица исказилось, как будто тяжелая, невидимая ноша давила ему плечи.

- Изабель, ты моя дочь и я люблю тебя, - сказал он, встретившись со мной взглядом. - И я верю тебе, даже если полиция нет. Но если выяснится, что ты врешь мне… это разобьет мне сердце.

С этими словами отец встал и вышел из моей спальни. Я смотрела как он уходит, и задавалась вопросом, что же он ожидал услышать от меня.

Я знала, что он, в отличие от меня, многое повидал в этой жизни, но я также знала, что люблю Тома и сделаю все, чтобы защитить его. Пожертвую ли я Томом и своей любовью ради спокойствия отца? Я знала, что нет. Риски были неравные. И для каждого из них последствия будут совершенно разные.

Когда мой отец ушел, я спросила себя, поймет ли он когда-нибудь это. Будет ли у него время выслушать мою историю. Сердцем я чувствовала, что он уже сделал свои выводы и посчитал, что я и Том виновны. Я надеялась, что полиция не будет общаться с ним по поводу этого дела.

Глава 12. Как можно скорее домой.

Я никак не могла забыть телефонный разговор с офицером Греем. Особенно меня мучила и не давала спать по ночам одна мысль: выступили ли с обвинениями другие девочки, на что намекал офицер Грей.

Или это было только тактической уловкой полиции заставить меня расколоться? Было ли у Тома что-то с другими девочками? Не врал ли он мне все это время, утверждая, что я единственная с кем у него отношения.

Я посмотрела в свой дневник, где я вела записи и придвинула прикроватную лампу. Сейчас была глубокая ночь и за окном стояла кромешная тьма. Комната за пределами освещения выглядела мутновато-серой, но даже в ее темных углах я не могла спрятаться от навязчивых мыслей.

Было ощущение, что мне негде укрыться или обрести покой. Что еще хуже я не могла помочь Тому - я оставила его одного разбираться с проблемой, которую сама же и создала. А он даже не знает, о моих истинных чувствах к нему.

Я склонилась над дневником и продолжила составлять список вопросов. С недавних пор, я избавлялась от мучающих меня вопросов и засыпала благодаря тому, что записывала их на бумагу. Сейчас я взглянула на список и ужаснулась. Вопросов было много, а ответов на них ничтожно мало.

Будут ли сняты обвинения с Тома, если я не давала обвинительных показаний? Поверил ли мне офицер Грей? Я и мои друзья часто врали своим родителям по разным поводам, но врать полиции совсем не тоже самое.

Что если мне не поверили, ведь мои показания так сильно отличаются от показаний других студентов? Попросят ли меня пройти проверку на детекторе лжи?

Если были другие девочки, дали ли они показания против Тома? Что если уже слишком поздно?