Глядя на ставший фактически видимым щит, Оксана решила предпринять неожиданную попытку прорваться. Быстрая, скомканная трансформация тела, за секунды, прекратила дряхлую старушку в огромную сову. Узенький коридор дома, оказался не готов к такому повороту событий, и хотя внушительная птица не смогла полностью развернуть свои четырехметровые крылья, их легкого взмаха хватило, чтобы снести потоком воздуха стоящую на ногах Лиссу и Матрену. Следующим огромным прыжком оборотница нависла над скрючившейся от боли Дашей, и вновь превратившись в дряхлую бабку, склонилась над девушкой, и больно сжав ее виски своими морщинистыми костлявыми пальцами, прошипела:

‒ Я тебе мозг выжгу, чтобы ты вообще ничего не запомнило. Кем бы ты ни оказалось!

Тысячеградусный жар прокатился по сознанию Даши, заставляя чужой голос метаться в панике:

‒ Вставай, кукла гребанная, подымай свои кости и вали от этой старухи!

‒ Кукла? Почему ты меня так называешь? ‒ личное внутреннее «я» девушки было спокойным, словно это не ее сейчас прижав к полу, выжигает ополоумевшая бабка.

‒ Потому, что ты моя безмозглая марионетка. Если жить хочешь, тогда надо валить отсюда.

‒ Твоя кукла? А кто ты тогда? Я своя собственная!

‒ Собственной ты была, пока вены себе резать не начала, ‒ у голоса прорезались истерические нотки.

Где‒ то там, в столице, в этот момент, от боли, которая еще полчаса назад разрывала сознание Даши, корчился подключенный к кукле менталист. Баба Оксана недаром, так долго жила отшельником, свои таланты она шлифовала сама, не зная никаких ограничений от общества. Поймав в цепкий капкан разума незнакомого ей «коллегу по цеху», она уже не собиралась его выпускать.

Не прав был Разумов, когда заявлял, что куклу нельзя обнаружить ‒ горящий от боли мозг Даши, стал беззащитен и слаб, и сильная менталистка‒ оборотень засекла чужое присутствие в мгновение ока. Нет, совушка не знала, кто такие куклы и откуда они появились, но проигнорировать сознание нового мага рядом с собой не смогла.

‒ Я не резала себе вены, что ты несешь.

‒ Когда мамка твоя сдохла, ты и сама решила откинуться. В психушке еле откачали.

‒ Это не правда! ‒ в этот момент тело Даши начало задыхаться, а в сознании ломались барьеры поставленные психиатрами многие годы назад. Наружу вываливались глубоко спрятанные воспоминания ‒ сцена похорон, дождливый день, спускаемый в холодную, сырую землю гроб, ванная комната, лезвие в руке, забытая защелка на двери, врывающаяся соседка, вызов скорой, лечебница. Как она могла это забыть?

И в то же время, Даша поняла ‒ всё правда. За пять лет учебы в университете она ни разу не ходила в больницу к маме. Почему это казалось для нее нормальным? Перечислять деньги на какой‒ то счет, но ни разу не навестить больную.

‒ Что вы со мной сделали? За что так поступили? ‒ кричала она чужому голосу

Голос молчал, хотя Даша отчетливо, как‒ никогда ощущала его присутствие.

‒ Скажи мне, за что?

‒ Ты знаешь, умирать все‒ таки больно…‒ внезапно откликнулся он, смиренно и ровно. ‒ Даже если не сопротивляться. Выходит я тебя и в этом обманул.

‒ Зачем ты мне это рассказываешь? Кто ты, черт возьми? Ответь?

‒ Должен же я хоть раз в жизни сказать кому‒ то правду. Сволочью жил, так может помереть попробую нормальным человеком? Забавно, да? Последний с кем я общаюсь, это моя же кукла.

‒ Я тебе не понимаю.

‒ А что тебе непонятно? ‒ пауза. ‒ Вся твоя жизнь ложь. Последние лет пять, ты была «аватарой», которой можно управлять на расстоянии. Твоими глазами следили, а руками исполняли приказы начальства. Можешь себя утешить ‒ таких как ты тысячи.

‒ Выходит Вы забрали у меня свободу, воспоминания, цель в жизни. Зачем? Почему не дали умереть?

‒ Если ты решила сама растятся с жизнью, значит, она тебе не нужна. А нам пригодилась…

Чужой голос затухал, становился тише с каждой фразой.

‒ Значит сейчас ты умираешь? Я ведь не глупая. И почему мне тебя ни капельки не жалко?

‒ Удивительно, но мне себя тоже не жалко. Совет напоследок хочешь?

‒ Ты, наверное, идиот, если думаешь, что я ему последую.

‒ Как хочешь, но в столицу лучше не возвращайся. Если тебя поймают, отволокут на обновление заклинания, и подсадят нового кукловода. Я надеюсь, ты девочка все же умная, на одни грабли дважды не наступишь.

‒ Иди ты к черту, со своими советами. Кем бы вы ни были, вы не имели права так поступать со мной.

‒ Работа у нас такая, тяжелая. Ничего личного, куколка…

И тишина.

‒ Голос, ау…

Ответа не последовало. Зато последовало ведро холодной воды вылитое откуда‒ то сверху. Резко открыв глаза, девушка обнаружила две вещи, первое ‒ голова больше не болела, второе ‒ сумасшедшая старуха все так же нависала сверху, обхватив руками Дашину голову, с ее одежды стекали тоненькие струйки воды.

‒ Аааа, отойдите от меня, ‒ резко дернувшись и вырываясь из захвата, предприняла попытку отползти подальше от Оксанки пострадавшая.

Чуть в стороне стояла Василиса, с ведром в руках, это видимо она окатила сидящих на полу, жидкостью, в качестве метода охлаждения пыла, из‒ за чего по всему коридору теперь разлилось мини‒ озеро. Первой опомнилась Матрена:

‒ Убирать сама будешь, ‒ строго вынесла приговор она, забирая ведро у Лиссы, ‒ а просто оттащить не вариант было?

‒ Да как же ее оттащишь? Она же в нее вцепилась мертвой хваткой, смотрите у Даши на висках синяки теперь.

Сама девушка синяков на себе не видела, а вот висевшее рядом зеркало, послушно отразило по пять маленьких синих кругляшка с каждой стороны лица, по числу схвативших ее пальцев. Это же, как вцепиться надо было, чтоб такие следы оставить?

Сидевшая на полу Оксанка тяжело дышала, словно после марафонского забега, в ее годы, сильное использование такой магии не могло пройти бесследно.

‒ Вы его убили? ‒ неожиданно сама для себя спросила у нее Даша.

‒ Выжгла сознание. Тело, скорее всего, живо, а разума нет.

‒ Вы вообще, о чем сейчас? ‒ не понимая вмешалась Лисса.

‒ О, том, как я спасла три шкурки, ‒ устало придвинулась к ближайшей стене Оксана, ‒ твою, свою, и этой человечки. Кто бы там не сидел внутри ее головы, он очень любил наблюдать за чужими секретами.

Повисло молчание, которое прервали Дашины всхлипы, кажется все произошедшее, наконец, начало доходить до ее сознания. Массивы всплывших воспоминаний бережно обрабатывались мозгом и раскладывались по полочкам, от чего девушке становилось морально все хуже и хуже.

Ужасно в один миг осознать, что половину десятилетия была марионеткой, жила с ложной целью в жизни, что на всей земле у тебя не осталось никого по‒ настоящему близкого и родного.

Дашу трясло, колотило, впервые за многие года она плакала, ей было все равно, что происходило вокруг нее ‒ вот Василиса держит ее за плечи, вот Матрена подсовывает стакан воды, заставляя его выпить, даже странная бабка из‒ за которой начался этот кошмар, настойчиво пытается докричаться до девушки. Сейчас хотелось свернуться калачиком и не слышать вообще никаких звуков, обхватить свои колени руками и рыдать в голос громко и сильно, реветь белугой, а потом кричать, топать, может быть бить посуду. Идеей фикс истерики ‒ стало настойчивое желание сорваться с места, побежать в архив и разнести там все к чертовой матери…

Все эти дурацкие бумаги, университет, диплом, практика, характеристики, ради чего? Все без толку…

‒ Почему она нам не отвечает? ‒ беспокоилась Василиса

‒ У нее шок, я пока у нее в голове была, много дурных вещей увидела. ‒ Оксана выглядела уже гораздо лучше, старушка быстро восстанавливалась от потери сил, ‒ У нее в сознании стояло столько внушений, блокировок памяти, невероятная нагрузка…наверное ей повезло, что я её заметила. А головная боль, это лишь последствие. Если бы ничего не изменилось, до конца недели она бы не дожила.

‒ Так помогите ей, у нее же наверняка в голове сейчас полная каша.