И вновь он сидел в кресле пульта управления при подходе к прыжку. На этот раз Хендрикс сменил его лишь за десять минут до прорыва.

Дальнейший полет к Халкиону проходил в спокойном ключе. Элли все-таки добилась своего: Макс научился танцевать и нашел, что это ему нравится. У него было хорошее чувство ритма, он выполнял все ее наставления, а Элли оказалась терпеливым наставником.

– Я сделала все, что могла, – наконец, объявила она. – Ты лучший танцор с двумя левыми ногами, которого я когда-либо встречала.

Она потребовала, чтобы он танцевал с Ребеккой Вебербауэр и миссис Дайглер. В конце-концов, миссис Дайглер оказалась не так уж и плоха, особенно когда молчала, ну а Ребекка была просто прелесть.

Лишь одно огорчало его – Сэм попал в переделку. Однажды рано утром, спеша на вахту, он столкнулся с Сэмом тот драил палубу в коридоре пассажирского отсека.

– Сэм!

– Привет, малыш, говори тише, а то всех перебудишь.

– Но, черт возьми, что ты делаешь?

– Я? Навожу маникюр на палубу.

– Но почему?

Сэм оперся на швабру.

– Капитан и я не сошлись во мнениях. Последнее слово оказалось за ним.

– Тебя разжаловали? Что случилось?

– Макс, чем меньше ты будешь знать об этом, тем лучше. Не беспокойся. «Sic transit gloria mundi» – «Так проходит мирская слава.» Во вторник мне всегда не везло.

– Но... послушай, сейчас я бегу на вахту; увидимся позже.

– Нет.

Правду Макс узнал от Ногуччи. Как оказалось, Сэм устроил казино в пустом складе. Ограничься он картами и игрой в кости, получая свою долю дохода – все сошло бы с ему рук. Но Сэм установил рулетку, это его и подвело; Джордано начал подозревать, что у Сэма процент случайности был неизмеримо меньше, чем в других подобных заведениях. Он поделился сомнениями с главным клерком Купером. С этого момента события приняли необратимый характер.

– А когда он поставил рулетку?

– Сразу после старта с Планеты Гарсона. – Макс тут же вспомнил о «чайном листе», который он самолично пронес на корабль. – Неужели вы не знали, сэр? Я думал, вы были с ним довольно близки.

Макс не ответил и открыл вахтенный журнал. Запись появилась днем раньше во время вахты Саймса. Сэму было запрещено покидать борт корабля, окончательное наказание предполагалось вынести после возвращения на Землю.

Последнее означало, что капитан Блейн намеревался дать Сэму шанс хорошим поведением исправить проступок. Но запрещение покидать борт? Сэму никогда не удастся осуществить свой план побега на Нова-Терра. Сменившись с вахты, Макс тут же отправился на поиски Сэма; он нашел его в кубрике и вызвал в коридор.

Сэм угрюмо посмотрел на него.

– Кажется, я сказал тебе, чтобы ты не приходил сюда.

– Погоди, Сэм, я беспокоился о тебе. Это запрещение означает, что ты не сможешь...

– Заткнись! – яростно прошептал Сэм. – Забудем об этом. Я уже все уладил, вот что важно.

– Но...

– Думаешь они смогут так запечатать корабль, что и щелки не останется? Дудки! А ты держись от меня подальше. Ты учительский любимчик, и я хочу, чтобы ты им и остался.

– Но я хочу помочь тебе...

– Не будешь ли ты так добр вернуться на палубу "С".

Постепенно чувство беспокойства покинуло Макса. Хендрикс потребовал, чтобы он рассчитал подход к планете (детская игра по сравнению с прыжком), а во время посадки усадил Макса за пульт управления. Впрочем это была не более, чем формальность. Траектория была предварительно рассчитана на компьютере и заведена в автопилот: «Асгард» опустился на планету как на эскалаторе.

– Посадка окончена, сэр, все в норме – доложил Макс.

Из четырех дней, что они провели на Халкионе, три дня Макс провел на борту, перенимая от Ковака порядок девяностосуточной штатной проверки приборов отсека управления. Все это время Элли дулась на него: у нее были свои планы. Однако, в последний день они сошли с корабля в сопровождении мистера и миссис Мендоса.

По сравнению с Землей, Халкион – довольно унылая планета, а Бонапарт

– не самый большой город. И все же Халкион был планетой земного типа с атмосферой пригодной для дыхания, а обитатели «Асгарда» не выходили за его пределы с момента отлета с Земли, что составляло несколько месяцев.

На Халкионе была середина лета, в голубом небе тепло и ярко светила Ню Пегаса. Мистер Мендоса нанял экипаж, и четыре маленьких халкионских пони, фыркая, повезли их к отдаленным зеленым холмам. Там они посетили туземную деревню, ульеподобное земляное сооружение, где купили сувениров, на двух из которых обнаружили надпись «Сделано в Японии».

Их водитель, герр Айзенберг, служил им переводчиком. Туземец, продавший им сувениры, скосил глаза на миссис Мендоса и что-то сказал Айзенбергу. Тот загоготал.

– Что он говорит? – спросила дама.

– Он сделал вам комплимент.

– Какой?

– Ну... он говорит, что вас нужно готовить на медленном огне без вымачивания; у вас будет приятный вкус. И он непременно сделает это, если вы останетесь здесь до ночи.

Миссис Мендоса вскрикнула.

– Вы не говорили нам, что они каннибалы. Джози, возвращаемся!

Герр Айзенберг был шокирован.

– Каннибалы? Нет, они не едят друг друга, они едят только нас. Но за последние двадцать лет такого ни разу не произошло.

– Но это ужасно!

– Нет, леди! Посмотрите на это с другой стороны. Они цивилизованные люди и никогда не нарушают своих законов. Для них мы всего лишь великолепный кусок мяса, который, к сожалению для них, очень трудно поймать.

– Сейчас же отвезите нас обратно! Их здесь сотни, а нас всего пятеро.

– Тысячи, леди. Но вы находитесь в безопасности. Для них убивать добычу днем – непререкаемое табу. Духи не потерпят этого.

Несмотря на все уверения, экспедиция отправилась к кораблю. Макс заметил, что Элдрет не выглядела испуганной. Сам же он недоумевал, что удержало туземцев не связать их всех до ночи.

Они пообедали у Джозефины, в лучшем (и единственном) отеле в Бонапарте. Но там оказался настоящий оркестр, танцевальная площадка и еда, выгодно отличающаяся от меню кают-компании. Здесь собрались многие пассажиры и несколько офицеров, подобралась веселая компания.

В перерыве между блюдами Макс танцевал с Элли, а однажды, набравшись смелости, пригласил на танец миссис Дайглер.

В перерыве Элли вытащила его на балкон.

– Оставь в покое эту шлюху Дайглер, понял меня?

– Но я ничего не сделал.

Внезапно она ласково улыбнулась.

– Конечно ничего, милый дурачок. Но Элли должна позаботиться о тебе.

Она отвернулась и облокотилась на перила. На Халкион спускалась ночь. Три его Луны гонялись на небе друг за другом. Макс указал Элли на незнакомые созвездия и примерно обозначил направление, по которому завтра возьмет курс «Асгард». Он уже изучил новые небеса так же хорошо, как и то, что он видел дома над Озарксом. А изучит он еще больше. Он уже начал изучать их по картам, небеса, через которые они будут проходить во время полета.

– Макс, как это прекрасно!

– Да6 это метеоры. Они здесь чрезвычайно редки.

– Быстро загадай желание!

– О'кей, – он загадал, чтобы для него все кончилось хорошо. Но затем он решил, что должен пожелать Сэму выбраться из всех неприятностей.

Она повернулась к нему.

– Что ты загадал?

– Я? – он внезапно смутился. – Я не должен говорить, а то не сбудется.

– Но держу пари, ты получишь то, что загадал, – нежно прибавила она. На мгновение он подумал, что мог бы поцеловать ее, прямо сейчас. Но

момент прошел, и они вошли в помещение. Однако это чувство не покидало его всю дорогу до корабля. Несмотря ни на что, мир – прекрасен. Он фактически младший астрогатор на корабле, а ведь прошло всего лишь несколько недель, с тех пор как он на Земле босиком бегал за волами Макалистера.

А еще он в форме астронавта ехал рядом с девушкой одетой лучше всех на четырех планетах. Он потрогал нашивку на груди. Теперь, когда он стал офицером, мысль о женитьбе на Элли не казалась ему такой уж невозможной.