– Простите мою неосведомленность – кто сейчас является хозяином этого дома? Я слышала, что лорд-архивариус Клаудиус Дрейкорн умер год назад.

Полный мужчина важно кивнул, подтверждая точность моих сведений, и разъяснил:

– Вероятно, его сын, Джаспер Дрейкорн. Он унаследовал и дом, и титул лорда-архивариуса.

Осмелев, я задала вопрос, который меня волновал больше всего:

– Объявление кажется странным. Зачем нужен секретарь, родившийся в день, который бывает лишь раз в семь лет?

Длинноволосый юноша вновь хмыкнул, как будто потешаясь над моей наивностью, а дама разъяснила:

– Как раз ничего странного в этом нет. Многие аристократы набирают себе челядь, следуя советам астрологов. Это помогает избежать многих проблем. Например, служанки, родившиеся под знаком Крысы, склонны к воровству, а кухарки-Мантикоры готовят просто ужасно.

Полный мужчина с сомнением произнес:

– Да, но я никогда не слышал, чтобы дату указывали так точно – да еще какую дату! Обычно указывают только астрологический знак.

Затем понизил голос и с интонацией заядлого сплетника добавил:

– Впрочем, Дрейкорны всегда славились своими причудами. Очень зловещими причудами, надо сказать. А в особенности Джаспер Дрейкорн. Слышали ли вы, что он…

Но тут его перебил томный юноша, решивший некстати вступить в разговор.

–Астрология крайне важна для ритуалов вызова. Говорят, теурги всегда составляют точный гороскоп жертвы, перед тем как возвести ее на алтарь. Так требуют высшие демоны. Контакт с бесплотным миром зависит от расположения звезд, поэтому потусторонние твари так разборчивы.

Юноша зловеще улыбнулся и многозначительно посмотрел на меня. Хочет напугать, догадалась я.

Дама фыркнула:

– Уж не хотите ли вы предположить, что объявление о найме секретаря – лишь предлог, чтобы заполучить жертву с редким гороскопом? Серьезно считаете, избранного кандидата ждет смерть на алтаре? Чушь.

– До такой крайности, конечно, не дойдет, – парировал толстяк, – но хозяин вполне может потребовать от прислуги отдать пять-десять лет жизни, если это ему потребуется. За вознаграждение, или как наказание за проступок. Такие случаи известны. Теурги не щепетильны, когда речь идет об их интересах, и у них есть способы надавить на подчиненных, дабы получить требуемое.

– Ну так идите себе восвояси, раз боитесь пойти на корм демонам, – огрызнулась дама, – Меньше конкурентов будет. Должность при имперском архивариусе – редкий шанс. Лично я на все готова, чтобы ее получить.

Скрипнула дверь, ведущая в соседнее помещение, и интересный разговор прервался. В комнате появился старик-дворецкий и громко провозгласил:

– Эрван Флервик, прошу.

Толстяк вздрогнул, суетливо вскочил и скрылся за дверью. Потянулись минуты ожидания. Примерно через четверть часа дверь опять распахнулась:

– Густава Арнидор.

Дама торопливо смяла дурно пахнущую сигариллу в серебряной пепельнице и широким шагом прошла в соседний кабинет. Еще через четверть часа вызвали длинноволосого юношу. Обратно никто из кабинета не появился. Я нервничала все сильнее.

Наконец, седовласый дворецкий вышел в четвертый раз. Оглядел комнату так, будто рассчитывал найти ее пустой, увидел меня, привычно нахмурился и отрывисто позвал:

– Прошу.

Сердце ухнуло, руки задрожали. Отступать было поздно. Я собрала все свое мужество, встала и последовала за дворецким. Было ясно, что мне вот-вот предстоит испытать несколько унизительных минут, выслушать очередной оскорбительный отказ, а затем опять брести через весь город к доходному дому госпожи Резалинды – и приехавшему за мной сыну старейшины, которого, вероятно, немало разозлила моя выходка. Впрочем, это лучше, чем сгинуть в жертвенном зале, если сплетники говорили правду.

Оказалось, что комната, где мы ожидали собеседования, была прихожей огромного кабинета, также заставленного книжными шкафами с витражными дверцами. У дальней стены стоял длинный стол, за которым обнаружились ранее вызванные соискатели. Они что-то торопливо писали, сосредоточенно сверяясь с разложенными перед ними бумагами.

Еще один письменный стол стоял напротив. За ним в широких кожаных креслах сидели три человека. По привычке я широко, дружелюбно улыбнулась, но тут же спохватилась, придала лицу постное выражение и вполголоса поздоровалась.

Молодой сероглазый мужчина вежливо поднялся, когда я приблизилась. Он был высок, белокур и очень хорош собой. От его доброй улыбки я несказанно смутилась. Он внимательно – пожалуй, слишком внимательно – посмотрел на меня и представился:

– Кассиус Ортего, управляющий делами господина Дрейкорна.

Затем поинтересовался:

– Вы не назвали Пикерну ваше имя. Кто вы?

Я робко произнесла:

– Камилла.

– Несказанно рад познакомиться с вами. Как же ваша фамилия, Камилла?

Наступил щекотливый момент.

– У меня нет фамилии. Я бывшая послушница общины Отроков Света. Мы пользуемся только именами.

Золотистые брови господина Ортего поползли вверх. За его спиной раздался издевательский смешок и показавшийся знакомым голос произнес:

– О боже, кто к нам сюда только не являлся – теперь вот еще Отроковицу Света принесло!

Управляющий шагнул в сторону и я, наконец, рассмотрела тех, кто сидел за столом. В одном кресле неловко примостился хорошо одетый сухонький старичок с аккуратной белой бородкой и завитыми локонами. Во втором, к моему отчаянию, развалился вчерашний усатый шутник, хозяин бес-лакея. Кажется, он меня не узнал, потому как не упомянул вчерашнее происшествие, а продолжал разглагольствовать преувеличенно оживленным голосом:

– Все-таки, Кассиус, твое объявление никуда не годится. Нашел его во вчерашнем выпуске «Имперского Геральда» и убедился, что оно ужасно составлено. Теперь к нам в поисках работы приходит всякий сброд. Подумать только, послушница Общины, глупая, необразованная девчонка! Джаспер будет в бешенстве.

Старичок недовольно заерзал в кресле. Господин Ортего резко бросил:

– Огастас, пожалуйста, придержи язык. Госпожа Камилла, не обращайте внимания. У господина Оглетона своеобразное чувство юмора. Прошу, присаживайтесь. Мне нужно задать вам несколько вопросов, а потом перейдем к испытаниям.

Я кивнула и осторожно села в предложенное кресло. Пот стекал по спине тонкой струйкой, руки дрожали. Я ужасно нервничала. Сейчас мне предстояло много и убедительно врать, а я к этому была непривычна.

Старичок покачал головой и мягко произнес:

– В самом деле, Оглетон, нам не так уж важно происхождение кандидата. В Общине воспитывают хороших, скромных, молчаливых девушек. Она прекрасно подойдет для наших целей, если справится с проверочным заданием.

Кассиус спросил:

– Госпожа Камилла, когда вы родились?

– Тридцать первого числа месяца Тумана, двести двадцатого года.

Старичок одобрительно покачал головой.

– Все верно. Она говорит правду.

Я непонимающе посмотрела на него. Оглетон хмыкнул и подал голос:

– Вы даже запись о рождении у нее не потребуете? Впрочем, откуда у этих сектантов официальные документы!

Упавшим голосом я произнесла:

– У меня нет записи о рождении.

Старичок терпеливо улыбнулся.

– Я не зря служу придворным астрологом уже сорок лет, милая. Ваш облик, поведение и голос ясно говорят, что вы родились в день Теней. В этом нет никаких сомнений.

Придворный астролог! Вот это да! Кто же тогда этот противный Оглетон – может, придворный шут?

Оглетон опять хмыкнул – в этот раз недоверчиво.

– Как скажете, господин Торнус, как скажете.

Дальше в разговор вновь вступил господин Ортего.

– Камилла, вы посещали школу?

– Да, в Олхейме. Мэр требовал, чтобы все дети города получили образование, даже те, кто воспитывался при Общине.

– Вы знаете староимперский?

– Немного, – ответила я, чувствуя, как краснеют щеки. Уверенное вранье не было моей сильной стороной.

– Вам знакомы основные принципы магии? Вы ведь из Отроков Света, а они, как известно, магию не жалуют.