Так и повелось – теперь я каждый вечер спускалась на кухню, запускала машину для мытья посуды, помогала Сидонии по мелочи. За это мне оставляли самые лакомые куски и заваривали особый ароматный чай. Радовалась я этому безмерно: забыть пережитый мучительный голод было непросто.

Характер у Сидонии оказался ровный, сдержанный, она больше любила слушать, чем говорить, но нам было комфортно в обществе друг друга. Том перестал дичиться, довольно сопел, когда я приходила, и старался найти дела поближе к месту у окна, где я привыкла сидеть.

После успеха на кухне я чувствовала себя, как полководец, который ставит на карту флажок, отмечая первое взятое укрепление на вражеской территории. Я радовалась, что принесла небольшую, но понятную и ощутимую пользу обитателям особняка в квартале Мертвых Магов,и, хоть немного, стала частью текущей в нем жизни.

Особняк интересовал меня не меньше его обитателей. Как же он отличался от того крохотного коттеджа, в котором жили мы с отцом! Коридоры казались бесконечно длинными и бесконечно безлюдными, залы – гигантскими, а непонятные механические приспособления то и дело пугали внезапным гулом и треском.

Чтобы содержать в порядке такой дом, как особняк лорда-архивариуса, требовался огромный штат слуг. Эрина трудолюбием не отличалась, младшие горничные, фаракийки с труднопроизносимыми именами, всю работу делать не успевали, поэтому дальние и укромные места особняка выглядели неряшливо.

Особенно это было заметно на третьем этаже, где не жил никто, кроме меня. Я в одиночестве бродила по пустынному коридору, разглядывая изваяния, картины, барельефы и фрески. Занятие было увлекательным, и я потратила на него не один вечер. На свои экскурсии я брала тряпку и ведро. Протирала пыльные морды изваяний, прогоняла пауков из складок каменных мантий, смахивала неопрятные комки паутины. Став чище, страшные скульптуры выглядели куда симпатичнее и веселее.

Застав меня за уборкой коридора – я как раз притащила стремянку и, забравшись под потолок, протирала электрические светильники и картины – дворецкий остался недоволен моим самоуправством; горничная Эрина злилась и шипела. Решила, что таким образом я упрекаю ее в лени. Но все обошлось; так, к повседневной работе в библиотеке и новой обязанности посудомойки на кухне, добавилась уборка коридора.

Но в доме лорда-архивариуса для меня нашлось еще немало дел. Однажды Кассиус обнаружил, что я неплохо управляюсь с числами и попросил помочь сверить счета. Сам он монотонную работу не выносил, начинал зевать и сердиться. Результатом Кассиус остался доволен; теперь несколько раз в неделю я наведывалась в его кабинет и наводила порядок в бумагах. Занятие это было мне не в тягость; я радовалась возможности услужить человеку, который дал мне шанс и протянул руку помощи.

И все же по вечерам у меня оставалось свободное время, которое я не хотела проводить среди книг и документов. Однажды я решила, что раз я собираюсь жить в доме лорда-архивариуса некоторое время, было бы неплохо узнать его получше, чтобы скорее освоиться в месте, которое все еще оставалось чужим и непонятным. За завтраком я спросила у Кассиуса разрешения осмотреть все этажи и комнаты. Управляющий отнесся к моей просьбе с большим энтузиазмом.

– Отличная идея! – воскликнул он. – «Дом-у-Древа» –уникальный особняк с необычной историей. Второго такого нет во всем Аэдисе. Вас ждет немало интересных открытий. Помню, в детстве, когда отец приводил меня сюда, мы с Джаспером исследовали дальние коридоры, закрытые комнаты, чердаки и подвалы. Порой натыкались на весьма любопытные вещи, а иной раз – пугающие… но это только разжигало в нас задор.

«Ага, значит, нынешний хозяин дома дружил с Кассиусом в детстве, и поэтому взял к себе в управляющие», – мысленно отметила я, а вслух сказала:

– В нежилых комнатах я могу найти забытые книги и принести их в библиотеку.

Я рассчитывала продемонстрировать, что мной движет не простое любопытство. Пусть управляющий видит, что я всегда думаю о порученной работе.

– Весьма здравое соображение, – согласился Кассиус. – Возьмите у Пикерна ключи, и не забудьте фонарь: в восточном крыле нет электрического или газового освещения. Эта часть здания не использовалось лет десять. Там периодически прибираются, но не очень тщательно. Надевайте одежду, которую не боитесь испачкать. И не пугайтесь, если увидите что-то странное. В этом доме жили бесчисленные поколения магов. Их пристрастия в убранстве комнат могут показаться диковинными.

– Там безопасно? – спросила я с сомнением.

– Вполне, разве что побелка могла кое-где отвалиться. Джаспер избавился от всех опасных штук, которые любили коллекционировать его предки… я полагаю. Кстати, в доме больше пятидесяти комнат, поэтому не рассчитывайте осмотреть все за один вечер.

Пикерн от моего намерения оказался не в восторге. С каменным лицом он выдал план дома, внушительную связку ключей и переносной электрический фонарь – тяжелую деревянную коробку с латунными креплениями и огромной линзой.

– Я могу зайти в любое помещение? – поинтересовалась я, с любопытством изучая разномастные ключи причудливой формы.

– Нет, – отрезал Пикерн. – В подвал, на чердак и в башню вы не пойдете. В башне покои хозяина. В его отсутствие туда заходить запрещено.

Я расстроилась. Больше всего мне хотелось попасть именно в башню, самую старую часть дома, возведенную вокруг дерева, которое дало название особняку. Интересно было бы посмотреть, как все устроено в комнатах, где главная часть интерьера – засохший ствол и ветви.

В библиотеке я нашла тонкую брошюру с описанием архитектуры и истории «Дома-у-Древа». Оттуда я узнала, что о времени постройки здания известно мало. Предположительно три столетия назад его заложил предок печально известного мага Торквинуса. Дерево – в то времена еще живое – звалось Ирминсул. Принадлежало оно к виду, давно исчезнувшему из лесов империи. Ирминсул играл важную роль в ритуалах магов, которые продолжали жить в этом доме и заниматься тайными искусствами вплоть до 1601 года домагической эры.

Торквинус стал последним из династии. В Ночь Углей он взошел на костер вместе с другими адептами колдовских наук, которых обрек на казнь инквизитор Аурелиус, желая положить конец нечестивым практикам и очистить столицу от чернокнижников.

Квартал, в котором они предпочитали селиться, опустел, и отныне стал известен как «Магисморт» – квартал Мертвых Магов.

Очевидцы утверждали, что дерево погибло одновременно с хозяином дома: наутро после Ночи Углей, кашляя от затянувшего город дыма, отвратительно пахнущего горелой плотью, испуганные слуги тайком вернулись в опустевшийдом, чтобы украдкой вынести фамильное серебро и ценные безделушки; они увидели, что еще вчера полное жизни дерево превратилось в сухой остов, а почерневшие опавшие листья хрустели под ногами.

«Дом-у-Древа» пустовал почти десяток лет, а затем император даровал его Филиону Кастору, создателю Небесных Часов. Прославленный изобретатель добавил к дому два крыла и реконструировал башню.

После смерти Кастора дом отошел Дрейфусу Дрейкорну, одному из первых теургов Эры Магии, за особые заслуги перед императором. За двести лет поколения Дрейкорнов беспрестанно перестраивали и расширяли здание, пока оно не превратилось в тот величественный и мрачный особняк, в котором мне теперь довелось жить. Дерево Ирминсул больше никогда не распускало листья, но его древесина, заточенная в камень и кирпич, оставалась крепкой и не превращалась в труху.

История дома поразила меня.

«Теперь ясно, почему на стене моей каморки в библиотеке висит модель Астрариума. Уверена, ее создал сам Филион Кастор!» – думала я, испытывая благоговейный трепет.

Желание тщательно исследовать дом усилилось стократ. Я с нетерпением ждала выходного дня. Когда он настал, я встала пораньше, быстро позавтракала, надела рабочий халат и прихватила тяжелый фонарь, помня о предостережении Кассиуса, а затем отправилась в восточное крыло.