– Наконец я вас нашел, госпожа Камилла, – медленно, с расстановкой произнес Пикерн. – Добрый вечер.

Не в силах вымолвить ни слова, я стыдливо кивнула, обреченно преодолела последние ступеньки и приблизилась к дворецкому. Он возвышался надо мной, холеный и элегантный старик; ледяной взгляд скользнул по моей согнувшейся от усталости фигурке, отметил пыль и грязь на платье и лице, порванный подол и растрепанные волосы. Вдобавок от меня разило потом, на лице – царапины, кисть замотана окровавленным платком. Никогда раньше я не чувствовала себя более жалкой и виноватой.

– Где вы были, госпожа Камилла?

Я ждала этого вопроса и выпалила заготовленный ответ, не особо надеясь, что мне поверят:

– Вытирала пыль в шкафах на галерее. Я не слышала, как вы вошли, господин Пикерн.

Затем смело добавила в попытке перехватить нить разговора:

– Мне нужно передать вам поручение от господина Ортего; позвольте, зайду позже. Простите, сейчас спешу, нужно переодеться. Там, на шкафах наверху, очень грязно. Эрина не успевает помогать с уборкой. Приходится делать все самой. Вы что-то от меня хотели, господин Пикерн?

Но дворецкого было непросто сбить с толку.

–Мне хотелось бы узнать, где вы были перед тем, как оказались на галерее, госпожа Камилла.

Говорил он тихим, вкрадчивым голосом, и его безупречно вежливые слова звучали, как страшные угрозы. Я намеревалась упорствовать в своей лжи до последнего, но не успела произнести ни слова. Дворецкий опустил глаза. На его бледном лице появилось странное выражение. Я проследила за взглядом и увидела, что Пикерн уставился на нагрудный карман моего передника, из которого виднелся край какой-то бумажки. Рука дворецкого внезапно метнулась вперед; на мгновение мне показалось, что он собирается отвесить мне оплеуху. Я вздрогнула, втянула голову в плечи и отскочила, но Пикерн уже выпрямился, разворачивая измятый желтоватый листок. Я похолодела, вспомнив, что сорвала его с оружейного ящика в подвале, а затем, когда в коридоре раздались шаги, в панике сунула в карман и забыла. Что же было на этом листке? Знак «Убийц магии»!

Глаза дворецкого сузились. Лицо его продолжало оставаться бесстрастным, но мне казалось, что я различаю лютое бешенство, скрывающееся под этой маской. Со своими белесыми растрепанными бакенбардами мрачный старик сейчас напоминал рысь, готовую броситься на свою жертву.

– Где вы это взяли? – произнес он по-прежнему обходительным тоном, хотя голос его опустился до зловещего свистящего шепота.

– Я не помню, – пролепетала я. – В одной из книг. Или на полу в вестибюле. Или...

– Вы знаете, что это? – дворецкий ткнул пальцем в небрежно нарисованный знак топора и молнии.

– Нет!

Старик сверлил меня взглядом. Я молчала, не зная, что сказать. Все было ясно без слов. Пикерн знал, где я провела последние два часа, и что нашла в подвале. По какой-то причине моя находка вывела его из себя куда больше, чем нарушение запрета на вход в подвал и покои хозяина в башне. Когда Пикерн заговорил, голос его звучал почти дружелюбно. Речь он начал совсем не так, как я ожидала.

– Род Дрейкорнов известен более трехста лет, – неторопливо поведал дворецкий. – За века род подарил империи немало известных магов и политиков. Глава рода Дрейкорнов носит титул гран-мегиста, который даруется только самым искусным и сильным теургам. Вам, госпожа Камилла, оказана высокая честь – вас приняли в число удостоенных служить древнему и славному дому Дрейкорнов. Господин Ортего еще молод, и не всегда принимает правильные решения. Будь на то моя воля, я бы не пустил вас даже за порог.

У меня перехватило дыхание. Я боялась стоявшего передо мной высокого чопорного старика с белесыми глазами, как боялась всех, кто был сильнее меня и мог решить мою судьбу одним словом. Сейчас Пикерн напоминал старейшину Уго: тот же непреклонный, обвиняющий тон, тот же одержимый блеск в глазах. А Пикерн тем временем продолжал:

– Я не знаю, за какие заслуги господин Ортего выбрал вас из трех десятков других претендентов и почему он возится с вами, хотя каждому ясно – вам здесь не место. Вы дурно воспитаны, не умеете следить за собой и любите совать нос не в свое дело. Когда господин Дрейкорн вернется, он исправит ошибку управляющего. Будьте уверены, вы не останетесь у него на службе. Пока же вам следует вести себя осмотрительно и не лезть туда, куда категорически запрещено ходить. В противном случае, – голос Пикерна опустился до зловещего шепота; он угрожающе направил на меня длинный костлявый палец и продолжил, – в противном случае ждите больших неприятностей.

Я прерывисто вздохнула, стараясь сдержать слезы. Дворецкий прав. Мне было не место в этом доме; но, странное дело, даже теперь, зная, что Дом-у-Древа скрывает немало мрачных секретов, я поняла, что не хочу покидать его.

– Вы сегодня видели кого-то незнакомого в доме? – жестко спросил Пикерн, почти не разжимая губ.

Обмирая от страха, я произнесла:

– Нет, не видела. Но я... слышала.

Дворецкий не произнес ни слова. Его взгляд испепелял.

Я набрала воздуха и открыла рот, готовясь к неприятному объяснению, но меня прервали внезапно донесшиеся в библиотеку стук молотка о парадную дверь и дребезжание звонка. Поздний гость настаивал, чтобы его впустили, и был настроен очень решительно.

Пикерн медлил. Он собирался продолжить наш разговор. Неожиданные визитеры оказались досадной помехой.

– Кто-то стучит в дверь, – робко констатировала я, хотя только глухой не услышал бы грохот и звон, которые доносились до всех уголков огромного особняка.

Дворецкий сунул желтый листок бумаги в карман, метнул на меня угрожающий взгляд, повернулся на каблуках и зашагал к выходу. Я поплелась следом: сердце мое было не на месте, и мне хотелось узнать, кем были незваные поздние гости.

Короткие трели звучали отрывисто и нетерпеливо; им вторили злые, требовательные удары дверного молотка. Однако Пикерн не торопился. Спокойно, не теряя достоинства, он спустился по лестнице, пересек вестибюль, подошел к двери и начал возиться с хитроумным смотровым устройством, которое в «Доме-у-Древа» заменяло дверной глазок. Дворецкий потянул за ручку, шестерни зажужжали и спустили с потолка окуляр на штативе. Пикерн не спеша протер выпуклую линзу в медной оправе, прильнул к ней сначала правым, потом левым глазом; недовольно покачал головой и принялся сосредоточенно крутить металлическое кольцо, настраивая изображение. Дверь между тем сотрясалась от ударов, звонок захлебывался. Я притаилась за балюстрадой на верхней площадке мраморной лестницы и наблюдала, от нетерпения и тревоги переминаясь с ноги на ногу. Наконец Пикерн, вдоволь рассмотрев визитеров, отпер замок и хладнокровно распахнул дверь.

В темном проеме появились три массивные черные фигуры в длинных шинелях и островерхих шлемах, потеснили дворецкого и вступили в вестибюль. Подбитые каблуки сапог грохотали напористо и бесцеремонно. Двое гигантских полицейских остались в проходе. Третий, пошире и пониже, выступил вперед, выпятил украшенную белой нашивкой грудь и отрывисто представился:

– Суперинтендант Тарден, особое отделение полиции Метрополии, Первый округ.

– Что вам угодно, суперинтендант? – произнес Пикерн без тени приязни в голосе. Он взирал на гостя с легкой брезгливостью, как на грязного уличного пса, который ворвался в гостиную и испачкал дорогой ковер. Суперинтендант Тарден отчеканил:

– Час назад произошла стычка отрядов полиции с отрядом Убийц Магии. Зачинщикам удалось сбежать. Констебли прочесывают окрестности, и мы вынуждены...

– Вам известно, в чей дом вы заявились? – отчужденно перебил суперинтенданта дворецкий.

– Разумеется, господин.. Пикерн, верно? Мы прекрасно помним, что имперские теурги неприкосновенны. Полиция Метрополии не лезет в их дела и в их дома. Однако сюда нас привел след.

– Чушь, – отрезал Пикерн. – О каком следе вы говорите?

– О том самом, который взял полицейский инвестигатор, – произнес суперинтедант со значением. – Мы шли за ним.