Вместо грубых повозок стрелой проносились изящные экипажи. Конные трамваи сменились паровыми. Под звонкий перестук они бодро тянули узкие двухэтажные вагоны с блестящими латунными поручнями. Впереди у локомотива был круглый фонарь, похожий на внимательный глаз. Из-за него паровик казался сказочным механическим насекомым.

Пару раз промелькнули шестиколесные магические самоходы причудливой конструкции, но я не успела их рассмотреть.

По тротуарам спешили на работу клерки в строгих костюмах. Чопорный вид служащих разнообразили пышные бакенбарды самых удивительных форм и нафабренные усы – последний писк столичной моды.

Яркие фургоны выгружали товары у сверкающих стеклом лавок, приказчики суетились и нетерпеливо окрикивали жизнерадостных грузчиков. На узких аллеях богато одетые горничные выгуливали господских собачек. Полицейские не патрулировали эти районы, а сидели в красивых кирпичных будках под нарядными зелеными крышами и сохраняли неизменно вежливое выражение лица.

Внезапно яркие краски померкли, на нарядную улицу наползла черная тень, словно день сменился ночью. Я подняла глаза: высоко над домами скользило плоское металлическое брюхо воздушного плота. Невероятно огромное, оно тянулось и тянулось, ряды проблесковых маячков ритмично переливались. Под ними проносились махолеты лоцманов, суетились, как стайки рыбешек подле морского хищника. Прохожие останавливались, задирали голову, обменивались восхищенными репликами.

– Это же «Небесный Скат», последнее приобретение императорского флота! – с благоговением произнес дородный господин в военной форме, обращаясь к своей спутнице, утонченной сухопарой даме. – Он великолепен. За него отдано триста человеческих жертв. Но «Небесный Скат» того стоит. Невероятная грузоподъемность. Какие обводы, какая аэродинамика! Кордо Крипс настоящий гений. Его демон согласился на оплату договора пленными фаракийцами. Половину из них захватил наш тринадцатый полк – я лично сопровождал вагон в имперские мастерские! Проклятые черномазые скулили, как побитые собаки, не хотели отправляться на алтарь.

Сухопарая дама одобрительно кивала головой, манерно вздыхала, показывая свой восторг подвигами спутника.

Бесконечное воздушное судно величественно проплыло на юг, к складским кварталам, волоча за собой гигантскую тень. Показалось солнце и неустанно вращающиеся армиллы Небесных Часов. Кровожадный военный продолжал смотреть вслед “Небесному Скату”, поставив ладонь козырьком над глазами. Я с отвращением покосилась на его украшенное медалями пузо и двинулась дальше.

Здания вновь выросли; белоснежные лестницы уходили вверх, на площадки, где располагались кафе под открытым воздухом и сцены для выступлений оркестров. В ранние часы музыка не звучала, но улицы были наполнены свистками и звоном транспорта, гудением толпы и выкриками мальчишек-газетчиков.

Каждый дом был не похож на другой. Их вид становился все причудливее, и я поняла, что архитекторами были вовсе не люди. Зачем обычному человеку пристраивать к дому странный механизм, похожий на гигантское медное колесо, которое медленно вращалось и приводило в движение многочисленные шестеренки и поршни, уходящие вглубь кирпичной кладки? Детали двигались совершенно бесшумно и как будто сами по себе – источником энергии был не пар, не газ и не уголь, а силы, не принадлежащие этому миру.

Другое здание походило на гигантские песочные часы: его верхняя круглая часть – судя по окнам, жилая – была соединена с нижней стеклянной колбой высотой в два этажа, в которой медленно пересыпались струйки мерцающего белоснежного песка. Достигая нижней части, струйки закручивались в спирали, устремлялись вверх. Каково было предназначение этого устройства? Возможно, даже самим хозяевам дома это было неведомо. Демоны не объясняли принципы работы механизмов, основанные на физических законах иного, бесплотного мира.

Я почти дошла до центральной части столицы, которая являлась воплощением имперского прогресса. Здесь магия использовалась повсеместно. В богато украшенных витринах магазинов механические куклы с печальными фарфоровыми лицами двигались в сложном танце, демонстрировали модные платья. Шелковые и кружевные подолы, следуя ритму нежной мелодии, колыхались и обвивались вокруг тонких металлических суставов и шарниров ног.

В другой витрине порхали тысячи алых и изумрудных бабочек, выстраивая сложные узоры и вензеля. Я прижалась к витрине носом; бабочки оказались сделанными из лоскутов блестящей ткани и ярких пуговиц – магазин торговал роскошной колониальной мануфактурой. Демоны любили создавать имитацию жизни из неживых предметов.

Мне было не по себе. Сколько животных – или, может, людей – пришлось положить на алтарь, чтобы создать такое украшение витрины? Задумывался ли об этом владелец магазина, когда заказал эту услугу теургу?

Оставался последний участок пути. Я решила передохнуть и свериться с картой; подошла к фонтану, прячущемуся под ажурной металлической беседкой, ополоснула лицо ледяной водой, тонко пахнущей зеленым виноградом, и напилась. Последний раз я ела вчера, но голод почти не ощущался; его сменила странная легкость во всем теле, время от времени переходящая в головокружение. Я тяжело опустилась на железную скамью, выкованную в виде лозы, и вытянула гудящие ноги.

Эта часть города находилась на возвышении, и передо мной открывался великолепный вид. Улица вела к площади в форме длинного узкого прямоугольника. Площадь окаймляли прекрасные здания с тонкими, легкими колоннами, арками, виадуками, каменными навесными переходами и резными портиками. Вдалеке уходил на головокружительную высоту сверкающий шпиль Адитума – императорского дворца, места заседания Сената и главного святилища Империи. Небесные Часы здесь были открыты во всей своей величественной красоте – усилиями имперских магов небо над кварталами богачей всегда было ясным.

Слева от площади виднелась узкая полоска реки, рассекающей город на две части. За рекой начинался квартал Мертвых Магов.

Я почувствовала волнение – близился конец моего путешествия. Я была совершенно измучена и старалась не думать, что мне еще предстоял долгий путь назад.

До назначенного времени оставалось полчаса. Я не спеша спустилась к реке – на карте она была обозначена как Киенна. Улица вывела к древнему горбатому мосту странной формы, похожему на хребет доисторического зверя.

Перед мостом возвышалась каменная стелла с медной табличкой, позеленевшей от времени. На табличке можно было разобрать буквы, стилизованные под староимперский алфавит. Надпись гласила – «Магисморт», строимперское название квартала Мертвых Магов.

Я взошла на мост. Часть высокого каменного парапета расколота, и трещина зияет, как глубокая рваная рана. Тут и там вбиты железные кольца с обрывками цепей, виднеются давние следы огня и начертаны зловещие ритуальные символы. Очевидно, на мосту давным-давно произошла какая-то нехорошая история. По спине пробежал холодок, и я поспешила ступить на берег.

Квартал Мертвых Магов выглядел одновременно потрепанным, величественным и мрачным. На миг показалось, что ступив на его мостовую, я словно перенеслась в другой город – или в другой век. Солнце сюда не заглядывало; пустынную улицу заполнял туман, выползающий из реки. Отчего-то он не рассеялся даже к полудню. Дома были старыми, потемневшими, сложенными из темно-красного кирпича, по цвету напоминающего запекшуюся кровь. Под крышами домов скалились каменные химеры и морские чудовища, чьи пасти служили воронками водостоков.

Многие из домов были, очевидно, давно необитаемы – об этом говорили наглухо закрытые окна и двери и общий дух запустения. Другие, напротив, были бережно отреставрированы.

Людей на улице не было видно; лишь один раз мне навстречу попалась мрачная иссохшая женщина в строгом черном платье и плаще с серебряной нашивкой на груди – арка и звезда, символ имперского теурга. Я старалась не пялиться на нее во все глаза, но это было нелегко – я решила, что женщину сопровождал невидимый бес-лакей. Иначе отчего длинные полы плаща плавно поднимались и опускались за спиной магессы, подобно крыльям ворона, хотя ветра не было и в помине?