Степанов понял, что директор ФСБ ждет результатов командировки, никогда еще операция не секретилась подобным образом, когда доступ к информации закрыт его заместителям. Не предлагалось ранее ему и покурить в кабинете начальника главка.

Он отпил кофе, прикурил сигарету и начал докладывать, выделяя по-военному главное и не упуская подробностей. Мелочи иногда становились ключевой позицией, специфика работы не позволяла упускать даже самых незначительных, на первый взгляд, деталей.

— Посещение Михайлова меня удивило, поразило и ошеломило, Михаил Сергеевич. Это какая-то смесь реальности и фантастики. Хочется выделить три главных момента: дети, охранная система компьютерной безопасности и его предложения.

Дети. Возраст 1 год и 1 месяц. Настоящие ходячие компьютеры — умножают трехзначные цифры быстрее калькулятора, словарный речевой запас взрослого человека, память феноменальная. Слова Михайлова о детях на конференции подтверждаются полностью.

Охранная система безопасности, остановлюсь подробнее. Меня провели на главный пульт управления системой. Доступ на пульт открыт дежурному оператору, начальнику охраны Зеленскому и членам семьи. В доме все автоматизировано, напичкано электроникой, двери открываются сами, без ввода кодов и паролей. Компьютер сканирует подошедшего к дверям, возможно, считывается генотип или еще что, не знаю, но дверь на пульт откроется только определенному лицу. Главный пульт управления представляет собой комнату 5 на 5 метров, дежурный охранник-оператор сидит перед несколькими, с виду обычными компьютерами, на экран которых выводится изображение периметра коттеджа, территории и, как я понял, любого объекта на площади в радиусе одного километра от дома. Просматривается и сканируется все. Мне показали 2 режима охраны: «А» и «В», возможно их больше.

У Степанова пересохло в горле, он прокашлялся и решил попросить еще чашечку кофе, но Астахов сам предложил ему. Он отпил несколько глотков, снова закурил сигарету, отмечая это, как хороший знак, и продолжил:

— В режиме «А» радиус просмотра 1 километр, режим подразделяется на 2 рубежа. Первый — радиус 100 метров, второй: 100 метров — 1 километр. На втором рубеже компьютер ведет охранный поиск сам, не выводя изображение на экран, на первом рубеже все выводится на экран монитора. Постараюсь процитировать разговор Зеленского с компьютером.

— С кем? — переспросил Астахов.

— С компьютером, товарищ генерал, он у них говорящий, зовут его Маша. Очень интеллигентная и воспитанная «дама», — улыбнулся Степанов. — Зеленский попросил ее показать мне какой-нибудь объект 2-ого рубежа. Маша отвечает: «Добрый день, Миша». «Прости, Машенька, забыл поздороваться». «Прощаю, вывожу изображение на экран». На экране появляется идущий мужчина, Маша объясняет: «Объект находится на расстоянии 857 метров, при себе имеет оружие ПМ, 8 патронов, запасной обоймы нет, патрона в патроннике нет, пистолет на предохранителе. В левом кармане рубашки имеется удостоверение сотрудника милиции, подделки не обнаружено». «Покажи удостоверение», — просит ее Зеленский. На экране появляется удостоверение в закрытом виде, потом оно раскрывается. Видимость такая, словно я держу это удостоверение в своих руках. Зеленский поясняет, что если бы объект не был сотрудником милиции, Маша бы вывела его на экран сама, а так он носит оружие законно и показывать его на мониторе необходимости нет. Потом Зеленский попросил Машу просканировать меня, а она предложила ему взять телефонную трубку — не хотела, чтобы я слышал ее ответ. Не знаю, что она ему сказала, но он предложил ей посоветоваться с Михайловым. Маша ответила, что добро получено и начала меня, — Степанов замешкался, — начала говорить: «Гость имеет с собой магнитофон в заколке галстука, рассчитанный на 6 часов непрерывной работы, нейтрализован мною еще при входе на территорию. В правом кармане пиджака имеется «жучок», при входе было три: один установлен гостем в холле, другой в кабинете хозяина. Подслушивающие устройства нейтрализованы, Николай Петрович просит не забыть на обратном пути захватить их с собой, любые попытки проникновения в личную жизнь семьи Михайловых и жителей коттеджа заранее обречены на провал. Прошу это учесть, уважаемый Борис Алексеевич».

Представляете мое состояние в тот момент, Михаил Сергеевич, кошмар, я был готов провалиться под землю… Но Маша продолжала дальше: «В нагрудном кармане имеется удостоверение», на экране действительно появляется мое удостоверение, я инстинктивно хватаюсь за него — на месте, Зеленский, вижу, усмехается. А Маша продолжает: «Подделки не обнаружено, имеется несоответствие записей».

— Какое несоответствие? — удивился Астахов.

— И я спросил то же самое, товарищ генерал, а Маша продолжает: «Подписан приказ о присвоении мне звания генерала, на мониторе появляется текст приказа. Я хорошо запомнил: приказ номер 354 л/с. Это правда, Михаил Сергеевич?

— Да-а-а, — неопределенно промычал Астахов, теребя пальцами волосы, — представление я делал… подожди, сейчас узнаю.

Он позвонил, как понял Степанов, начальнику управления кадров, переговорил с ним и опять промычал:

— Да-а-а… Подписан приказ, согласован… и номер правильный, — потом встряхнулся, — я поздравляю тебя, Борис Алексеевич.

— Спасибо.

— Но, как это, как они узнали? Ты хоть представляешь себе последствия таких возможностей?

— Да, Михаил Сергеевич, представляю. Позвольте мне закончить — некоторые моменты, возможно, сами собой отпадут.

Ошарашенный Астахов закивал головой.

— Я, естественно, задал вопрос и получил ответ: вопрос не по адресу. Маша и Зеленский намекнули на Михайлова, в его власти дать ответ или нет. Вернусь к компьютеру. В режиме «В» у Маши повышенная бдительность, на экран выводится все, что движется, включая кошек, собак, птиц. Определяется их степень опасности, например, не привязано ли к собаке взрывное устройство, не заражен ли кот инфекционной болезнью и так далее. Не знаю, каким образом компьютер сканирует все, вплоть до удостоверений, как может определить инфекционную болезнь? Не знаю…

Однако Михайлов предложил подобную систему для наших закрытых объектов…

Степанов подробно проинформировал Астахова о предложениях Михайлова и наблюдал за реакцией своего шефа, пораженного технологией и независимостью академика.

— Значит, так и сказал, что не хотел бы превращать нашу организацию в Моську? — Переспросил Астахов, барабаня пальцами по столу.

— Да, Михаил Сергеевич, так и сказал, — прямо ответил Степанов.

Ему открылась доселе неизвестная черта Астахова. Он не уточнил подробностей предложений Михайлова, не поинтересовался, каким образом академику удалось создать подобную компьютерную систему. Он спросил другое… Действительно — не задевайте сильных мира сего…

— Насколько реальны, на ваш взгляд, Борис Алексеевич, возможности поездки Михайлова за рубеж без нашего разрешения, вернее с нашим запретом?

— Думаю, абсолютно реальны. Он не уподобится Сахарову, время другое и возможностей у него больше. С ним можно вести диалог, убеждать. Решать за него и приказывать — нет. В случае оказания давления, он поднимет грандиозный политический скандал, сами понимаете, как ухватятся за это за рубежом.

Степанов кожей почувствовал растущий гнев Астахова, но зная его давно, понимал, что реализм восторжествует, и он скоро остынет.

— Я доложу наверху… Продолжай дальше, — все еще барабаня пальцами по столу, приказал Астахов.

— Создана группа во главе с подполковником Пустоваловым Валентином Петровичем, объяснены цели, задачи, составлен план мероприятий. Группа 5 человек, считаю этого недостаточно, я подобрал негласно еще 5. У Пустовалова возникли трения с начальником управления по Н-ской области, я уладил их, но возможность их повторения весьма вероятна после моего отъезда. Генерал Чабрецов болезненно реагирует на самостоятельность своих подчиненных, хоть они и не в его оперативном подчинении — в штатах-то у него.

— Считаешь: есть необходимость позвонить ему? — спросил Астахов.