Степанов курил, пил пиво и молчал, искал способ уговорить Михайлова и не находил. Спросил невпопад и покраснел.

— Вы поедете отдыхать или выяснять, что хочет ЦРУ?

Михайлов догадывался о мыслях Степанова, ему предстоял тяжелый разговор с начальством. Заклюют, измотают нервы: не уговорил остаться, не убедил. Поэтому и смолол несуразицу.

— Планы ЦРУ — это по вашей части, Борис Алексеевич. Я, естественно, отдохну, сделаю 20 — 50 показательных операций. За деньги. Они дерут с наших граждан по 50 тысяч, я им накину десяточку за скорость и качество, но и возьму несколько неимущих, сделаю все бесплатно. Подспудно и ваш вопрос порешаю, — улыбнулся Михайлов, — куда же от вас денешься — в одной стране живем.

Ничего, Борис Алексеевич, прорветесь, начальству раньше надо было думать — не выпускать меня в Париж. Сейчас поздно, мир знает обо мне, ждет открытий на мирном медицинском поприще и я оправдаю доверие.

Последнее, что я хотел сказать — вам не надо ездить в Н-ск каждый раз при необходимости поговорить. Ваше ведомство не доверяет телефонам, но здесь особый случай. Позвоните мне, Маша сразу определит — есть прослушка или нет. Можно свободно обсуждать все вопросы, Маша не даст подслушать постороннему разговор.

Михайлов глянул в окно — дети играли на улице, Алла и Вика сидели на скамеечке и о чем-то оживленно беседовали.

Он встал, давая понять, что разговор окончен, тепло попрощался с генералом и направился к детской площадке.

Юля и Витя, увидев отца, наперегонки кинулись к нему, он присел ниже, раскинул руки и, поймав обоих, закружил юлой.

Вика радостно заворчала:

— Опять отца своими ботинками испачкали, такие большие, а все на руки норовите.

Она отряхивала платочком пыль от детских ботиночек и счастливо улыбалась. По времени уже было пора принимать водные процедуры, открытый бассейн еще стоял с водой, но в сентябре в нем уже не купались, опасаясь коварства погоды.

Дети кинулись вперед, наперегонки, кто первый прибежит в теплый бассейн.

В бассейне Вика залюбовалась атлетической фигурой мужа, его сверстники уже подкапливали к этому возрасту немного жирка, но у Николая не было его и в помине. Он объяснял это особенностями конституции и небольшими физическими упражнениями. Все пищевые добавки и другие средства от лишнего веса считал ерундой. «Если с организмом все в порядке и не требуется вмешательство эндокринолога — лишний вес необходимо оставлять на тарелке и тренажере. Все остальное — травля организма и шарлатанство», — частенько говорил Михайлов.

Он подпрыгнул и по-особому плавно вошел в воду, оставляя за собой не фонтан брызг, а бурлящую воронку. Вынырнув метров через 10, поплыл кролем, поджидая детей у другой стороны. Приученные с рождения к воде, они плавали великолепно для своего возраста и Вика с Аллой всегда прыгали в воду последними, давая себе возможность полюбоваться мужем, а потом плывущим детским дуэтом.

В рабочие дни, когда взрослые не купались днем, в бассейне оставляли полметра воды, чтобы дети могли встать на ноги, когда устанут плавать, и набирали полный вечером и в выходные дни для семейного плавания. Николай считал плавание самым гармоничным видом физической культуры, укрепляющим большую часть мышц и развивающим легкие.

Освежившись и набравшись бодрости, Алла повела детей на ранний обед, чтобы потом уложить их спать. Обычно Вика ходила с ней вместе, а Николай поднимался к себе в кабинет поработать, но сегодня, не сговариваясь, они ушли в спальню. Видимо, Вику волновала предстоящая поездка в Москву, она еще никогда не покидала своего города, тем более одна, и искала в Николае отдушину утешения.

Расслабившись в постели, Вика почувствовала себя лучше, неясная тревога исчезла и она проводила пальцами по выступающим мышечным контурам мужа, ощущая прилив нежности и теплоты. Положив голову на грудь, она задремала, и ей приснилось, что с другой стороны прикорнула чернобровая красавица афганка с голым животом и прозрачными шароварами. Немой крик застрял в горле, мешая дышать, она обхватила мужа руками, притягивая его к себе, но восточная красавица отдирала руки, выламывала пальцы и Вика проснулась в ужасном испуге. Мать держала ее за руки.

— Что с тобой, доченька, успокойся, это всего лишь сон, — понимая, что приснилось что-то страшное, утешала мать.

Вика вздохнула глубоко, выравнивая дыхание, ее руки и губы еще мелко подрагивали, но постепенно она успокоилась.

— Сон приснился, — Вика рассказала подробности, глянув на грудь мужа, всплеснула руками, — господи, что же я натворила?

На груди Николая алыми полосками выступала кровь от ее ногтей.

— Ничего, милая, ты сражалась за своего любимого и победила. Видишь — я здесь, с тобой, — улыбнулся он.

— Но, тебе же больно!?

— Нет, что ты! Я всего лишь почувствовал острее твою любовь, — снова улыбнулся он, — вот, если бы ты не сражалась за меня — было бы действительно больно. На востоке говорят, что прикосновение любимой женщины излечивает любые раны.

— Все шутишь, дорогой.

Вика провела осторожно пальчиками около ранки. И о, чудо! Она затянулась мгновенно без следа. Вика испуганно отдернула руку, такое она видела впервые. Николай с улыбкой смотрел на нее и на расширяющиеся глаза Аллы. Одно — видеть подобное в кино, другое дело — увидеть все наяву. Они знали, что Николай делает и вещи посерьезнее, но увиденное шокировало их.

— Коленька, а ты случайно не инопланетянин? — спросила Вика, все еще находясь под впечатлением увиденного.

Николай рассмеялся, он вначале хотел пошутить, например, приподнять Вику силой своей внутренней энергии и переложить на другой край постели, но отказался от этой мысли — лица любимых и так выражали удивленную озабоченность.

— Дорогие мои, в мире столько развелось экстрасенсов и биоэнергетиков, что от них уже деваться некуда. Кто-то двигает предметы взглядом, кто-то лечит, и не безуспешно, функциональные болезни и многие из них не имеют даже элементарного среднего медицинского образования. Человечество встало на путь, как ты выразилась Вика, «инопланетян», но оно еще не сделало и шага в своем развитии этого направления. А я сделал и не один шаг. Все чего-то лечат и что-то двигают, предсказывают. Я не делал этого, я начал с себя и мне помогло мое образование.

Человеком управляет нервная система и мне удалось глубже других проникнуть в ее тайны, задействовать «нерабочие» участки мозга. Мой КПД повысился вдвое и я еще глубже проник в недры головного мозга, освоил процессы, которыми управляло наше подсознание.

Ранка бы затянулась и исчезла через неделю, но зачем ждать, когда этот процесс можно ускорить. Я посылаю к ране импульс-катализатор и он убыстряет процесс заживления по схеме цепной реакции. Если заснять этот процесс на кинопленку и прокрутить в замедленном виде, можно увидеть последовательно все стадии недельного заживления раны. Изобрели же люди атомную бомбу, в основе которой лежит цепная реакция, реакция взрыва и разрушения. У меня — цепная реакция созидания и излечения. Ни разу не слышал, чтобы физиков-ядерщиков называли инопланетянами. Может, жены и называют, откуда мне знать.

Михайлов улыбнулся лукаво и спросил еще.

— Разве тебе плохо со мной, Вика? Называй меня хоть марсианином, все равно я останусь землянином.

— Ты не знаешь, мама, зачем мы завели с ним этот разговор? Считали бы его с другой планеты и жили молча. А у него на все есть ответы и объяснения, на сложнейшие вопросы — простые и понятные ответы.

— Так академик же он, Вика, — смеялась Алла, — у них, у гениальных — на все простые ответы. Может он и простой человек, но не совсем — Николай Чудотворец хоть и землянин, но на Олимп вхож. А верующие говорят, что вселился в нашего Николая святой дух Чудотворца. Так что бери выше, Вика, какой там инопланетянин — с полубогом живем!

Женщины рассмеялись, только что они были удивлены и даже может быть немного напуганы — сейчас же весело смеялись и радовались. Как быстро меняется женское настроение, но настоящая любовь неизменна. Николай очень гордился ими и уважал, ему вдруг захотелось сделать им какой-нибудь подарок — Алла и Вика никогда не тратили денег без него, не покупали себе дорогих украшений и вещей. Предпочитали одеваться просто и со вкусом, деньги не интересовали их, как средство наживы.