Караваев сделал приглашающий жест рукой.

— Ну, что ж, идемте.

Необычность поведения Мурашовой немного напугала его, насторожила и скомкала мысли. В Центре все в порядке, но черт знает, что может выкинуть или отчебучить начальство.

Караваев приготовил чай, разлил по чашкам — знал, что одна пить не станет. Наблюдал, как Диана Сергеевна держит чашку двумя руками и догадался: замерзла она, вот и зашла в начале на чаек. В городе минус тридцать, а здесь все тридцать семь, мороз не малый.

Отпив несколько глотков и, видимо, согревшись, Мурашова начала:

— Давай доктор, выкладывай — просьбы, пожелания, предложения.

— Да, собственно, все в порядке, — неуверенно начал он. — Все идет по плану, девчонки довольны. Особенно радует то, что несколько из них уже бывали в подобных центрах. Однако, подобными их назвать тяжеловато — рабский труд, физические наказания за неповиновения и никакого медицинского обследования и лечения. Опять же культурного уровня никакого. Вот они и рекламируют наш Центр усиленно, рассказывают, как плохо и безобразно жили там. А это самый лучший фактор, который сделает нам имя и приведет сюда других воспитанниц.

— И что — никаких просьб и предложений?

— Пока нет, Диана Сергеевна, хотя некоторое беспокойство все же имеется. Да вы и сами знаете какое. Были одни девчонки, сорок пять человек, а теперь пятнадцать парней объявится. Разнополость, естественно, добавит проблемок, все может быть. Вот и волнуюсь, переживаю внутри себя, но говорить об этом пока рано.

— Нет, доктор, совсем не рано. Правильно волнуешься и переживаешь. От того, как ты организуешь труд и отдых, режим в Центре, взаимоотношение полов и станут зависеть твои результаты, результаты оздоровления и имиджа фирмы. Настоящим чувствам не препятствуй, разврат пресекай. Полагаю, что ты справишься в основном и целом, будут, конечно, и исключения, но на то и правила существуют, — она улыбнулась. — Мальчика прими лично, объясни все, но сам по территории не води, не показывай — слишком много чести даже для первого. Ладно, засиделась я тут у тебя, пойду, посмотрю все сама мельком, и до свидания.

Караваев встал, намереваясь следовать за Мурашовой, но она остановила его.

— Нет, не надо за мной ходить, занимайся делом. Гляну по быстрому и уеду. Так что пока. До следующего раза.

Машина двигалась не быстро, километров пятьдесят в час, позволяя обгонять себя многим автомобилям. Перед условной точкой Николай пристроился в хвост одной иномарке, чуть добавил скорости, так и хотел проехать мимо, в начале осмотреться. Он уже заранее увидел двух стоящих девчонок и удивился — около одиннадцати утра и стоят двое. Обычно по утрам выходили те соски, которые с вечера не смогли заработать на дневную дозу, или те, которые вечерами и ночью совсем не работали, боялись, не хотели отстегивать ментам и крыше, не активным до полдника. И по двое утром стояли крайне редко, практически никогда.

Иномарка вдруг резко тормознула около девчонок, Николай успел заметить, как резво побежали они обе к остановившейся машине, и усмехнулся. Или крышу узнали, или каждая стремиться завладеть клиентом. Холодно на улице, а значит и не до церемоний вообще.

Он вывернул во второй ряд, обошел остановившуюся иномарку, и сбросил скорость, наблюдая за ситуацией в зеркало заднего вида. Правая дверца иномарки открыта, согнувшиеся пополам девчонки обсуждают известную тему.

Не крыша, собирающая дань, отметил про себя Николай, иначе бы сразу сели в салон. Он повернул направо, чтобы по параллельной улице вернуться назад и снова подъехать к девчонкам.

Это хорошо, одна наверняка уедет и не будет свидетелей. Но он ошибся, увидев вдалеке снова двоих, решил подождать, пока не заберут какую-нибудь, остановиться на обочине, но, почему-то, сразу подкатил к соскам. Усмехнулся про себя, наблюдая, как метнулись тела, стремясь первой открыть дверцу, а значит и использовать больший шанс завладеть клиентом.

Одна из девчонок была знакома, катался он с ней как-то и не раз, но имени не помнил, вообще не запоминал имен, за исключением тех, кого использовал не один год.

Она первой открыла дверцу, увидев известное лицо, бросила непривычное:

— Я сажусь?

Николай кивнул головой и она с удовольствием захлопнула дверцу, избавляя недовольную коллегу от всех возможных поползновений.

— Как я тебя давно не видела! — Воскликнула она и на правах «старой» знакомой поцеловала Николая в щечку. — Очень рада, что ты подъехал. Минут сорок уже стою — промерзла вся.

Последняя фраза задела его. «Рада ты, что клиента нашла, что не мерзнешь сейчас на улице и, конечно же, что не чурка и не малолетка. — Подумал он про себя. Вслух спросил:

— Торопишься, есть время?

— Да нет, не тороплюсь, — пожала она плечами.

— Значит можешь провести со мной несколько часов? — Решил уточнить Николай.

— Могу. А сколько?

— Не знаю, — ухмыльнулся он, заметив некоторое замешательство. — Как масть пойдет. Так, едем или нет?

— Конечно, едем, — отбросила она все сомнения.

— А это что за девчонка с тобой стояла? — Внезапно решил уточнить Николай.

— Не знаю. Так, видела иногда, но не знаю.

— А что, если мы и ее с собой возьмем, ты не против?

Она пожала плечами, лицо как-то сразу скисло, но ответила утвердительно.

— Тебе решать, не могу возражать.

— Тогда, значит, так и решим.

Он прекрасно понял, что девчонка не хочет ее, вторую, но, действительно, не может, не имеет права диктовать свои условия. Николай включил заднюю скорость, проехал метров пять и остановился, открыл дверцу.

— Прыгай, — бросил он удивленной и в то же время обрадовавшейся девке.

Она, ни слова не говоря, гонимая морозцем, нырнула на заднее сиденье. Николай не спешил с разговором или вопросами-пояснениями. Он закурил медленно, давая возможность девчонке освоиться и собраться с мыслями. Потом спросил, не поворачиваясь, наблюдая за реакцией в зеркало:

— Решил, вот, и тебя взять. Как, сможешь со мной поехать? Не на час, на несколько часов?

Он видел и прекрасно понимал какие мысли и вопросы гложут сейчас дорожную путану.

— А что, одной тебе мало? — спросила она.

— Нет, не мало, — он рассмеялся и повернулся к ней, — Но втроем интереснее.

— Я лесби не приемлю и ласкать ее не буду, — сказала твердо, уверенно, даже с издевкой.

— Никаких лесби, — Николай снова рассмеялся, — и групповухи тоже не будет. Не люблю делиться с кем-либо девчонками. Так, что в этом будь спокойна. Люблю оговаривать все условия сразу, чтобы потом не было вопросов и недопонимания. Штука тебя устроит? Имею в виду — каждой по штуке.

Он обращался именно к ней, второй, знал, что первая немного знает его и не возразит.

— А на сколько часов конкретно?

— Вот этого сказать не могу, не знаю. Может быть на час или на три, или больше. Сам не знаю. Как вести себя станете, как понравится. Штука — это минимальная гарантированная цена, прекрасно понимаю, что за пять часов этого мало и получите вы больше, но обсуждать дальше этот вопрос не стану. Решай — едем или выходишь.

Он видел и понимал, что слишком мало дал информации, но уже догадался, что отказа не будет — нужны деньги и девчонки замерзли. Получив согласие, Николай погнал машину, не лихачил, но и тихо не ехал.

Вырулил на Байкальский тракт и пошел километров девяносто-сто в час, иногда обгоняя плетущиеся автомобили, иногда обгоняли его самого. Проехав все возможные отвороты, куда обычно девчонки заруливали с клиентами, он понял, что они заволновались, но виду не подавал и не разъяснял ситуацию. Километров через десять девчонка сзади обеспокоено спросила:

— А куда мы едем?

— Ко мне на дачу, — уверенно ответил Николай. — Не думаешь же ты, что я стану несколько часов в машине сидеть. Никакого комфорта, да и вам задницы морозить не стоит.

Он видел и понимал, что окончательно не упокоил ту, заднюю, сбросил скорость и предложил: