Жуков сам в море в этот период не ходил, было много штабной и организационной работы. Начали поступать лодки из Молотовска и Англии, пошли лодки из Ленинграда. Требовалось комплектовать экипажи, создавать 5-й дивизион, принимать задачи и зачёты у новых лодок. Тут подоспел приказ о развёртывании 1-й отдельной дивизии подводных лодок Северного флота. Он связался с Ленинградом и в дивизию были направлены курсанты 1-го Балтийского училища и выпускники училищ имени Фрунзе и Дзержинского. Более 80-ти курсантам, успешно сдавшим зачёты и задачи в течение лета, были досрочно присвоены звания младший лейтенант и они получили назначения на новые лодки и корабли. После освобождения Тромсё, дивизия получила приказ передислоцироваться туда. Первыми туда пошли дивизион траления и водолазы аварийно-спасательного отряда, так теперь стал назваться ЭПРОН. Спустя две недели туда прилетел и Жуков.

Город расположен на побережье фьорда и на острове Тромсойя. Там же на острове большая авиабаза, где уже хозяйничают летчики Северного флота. Часть аэродрома занята английскими и американскими морскими воздушными разведчиками. Место для базирования очень удобное: много выходов в море, большое нефтехранилище, отличные, построенные норвежцами и немцами, склады для артвооружения и минно-торпедного оружия. Различные флотские склады, на которых было довольно много обмундирования и продовольствия, но всё было испорчено огнём и заминировано. Следов боёв почти не видно, город взяли практически без боя. Немцы эвакуировались за два дня до начала операции по освобождению. Сапёры матерятся, разгадывая минные загадки. Норвежцы относятся к нашей армии и флоту довольно сдержано. Как и в Киркенесе, все фабрики и заводы взорваны или вывезены. Однако, Жукову удалось наладить контакт с местными властями и участниками Сопротивления, поэтому у него появились добровольные помощники: несколько владельцев небольших пароходиков, и всесильный владелец "Норскефрейхт" господин Андерсуун, имевший 15 крупнотоннажных судов. С их помощью из Полярного было доставлено большое количество боеприпасов, снаряжения, топлива, смазочных масел. Доставлено свежее продовольствие, для лодок были арендованы лучшие стояночные места. Лоцманская служба порта провела занятия с командирами и штурманами всех дивизионов на право безлоцманской проводки во фьордах Тромсё. К концу августа 25 лодок дивизии базировалось здесь. Кроме них, сюда пришли оба линкора и крейсера "Ленинград" и "Мурманск". Система, запущенная ещё немцами, когда все норвежские моряки были обязаны докладывать обо всех замеченных судах, кораблях и подводных лодках автоматически продолжала работать уже на нас. "Норги" стали глазами и ушами дивизии, причём, зачастую, их сведения были гораздо более точными, чем данные разведки флота. Город достаточно быстро превратился в главную базу Северного флота. Сюда пришли плавдоки и две плавмастерские. Отсюда было ближе и удобнее выходить как на защиту конвоев, так и к Нарвику, который ещё оставался у гитлеровцев. Отсюда, с наступлением ночей, линкоры и крейсера, прикрываемые 12-ю "Катюшами" ушли громить Анденес. А морская пехота СФ, поддерживаемая катерниками и эсминцами, последовательно взяли Финнснес, Харстадт и высадилась в Анденесе. В разгар боев за Анденес, Жукову бородатый норвежец принёс маленькую записку на папиросной бумаге, на русском языке: "Контр-адмиралу Жукову. Немцы готовятся начать эвакуацию из Нарвика. Усиленно грузят железную руду и никелевый концентрат. Выход назначен на 12 октября. Старшина 2 статьи Кирванен, 1 БрМП СФ." На такой же бумажке был вычерчен план немецких батарей, прикрывающих Нарвик.

"Смотри-ка! Живой!" — подумал Владимир, убирая записку в карман.

— Ерощенко! Накорми человека, и дайте ему муки!

Мука служила "валютой". Её в Норвегии было мало, и она была очень дорогой. А без неё никак! Одной рыбой сыт не будешь! Адмирал дошёл до радиостанции центра связи, и передал сообщение в штаб флота. На позициях у Нарвика находилось три "эСки" и две "Катюши", остальные прикрывали главные силы флота, которые завершали разгром основных аэродромов немцев на Лофотенах. Скорее всего, их снять с операции не разрешат, тем не менее, попытаться стоит. Подготовил РДО для лодок у Нарвика. Одна "эСка" 10-го должна отходить с позиции. Итого, четыре лодки.

Головко, действительно, запретил вмешиваться в работу надводников. Сами они к Нарвику пойти не могут, пока: в Будё сохранившийся аэродром немцев. Поэтому будут ждать полярной ночи. Владимир Николаевич отчётливо понял, что помощи от командования ждать не приходится. Все переключились на линкоры и тяжёлые крейсера. Всячески форсировали ремонт "Гангута", возобновили постройку линкоров типа "Советский Союз", тем более, что турбины для них "валялись" на складах. Поэтому он сел в самолёт и улетел из Тромсё в Молотовск, там в доках собирались четыре лодки 6-й серии, и три проходили ходовые испытания. Ещё одна лодка застряла где-то в каналах из-за посадки на грунт. Экипажи были просто никакие. Вернувшихся из похода Векке, Егорова, Нечаева, Мадиссона и Никифорова он срочно перевёл в первый дивизион. Вышедшего из госпиталя Константинова, несмотря на его отговорки, направил в Молотовск тоже. Несмотря на форсированный до предела график достройки и испытаний, в строй в сентябре вступило только пять лодок. Загрузив боеприпасы и продовольствие, лодки вышли в поход, направляясь в Тромсё. В походе лодки попали под бомбёжку с воздуха и с моря. Непонятно откуда возникшие немецкие сторожевики атаковали отряд в районе острова Ванней. Где-то здесь сохранилась немецкая база снабжения. Бой кончился в пользу лодок, но, Жукову пришлось взять командование "70-кой" на себя, и именно эта лодка решила исход боя. По приходу в Тромсё, Александр Иванович Мадиссон неожиданно застрелился, оставив записку, что после того, что произошло, все будут считать его хапугой и трусом, поэтому он уходит из жизни. УППСС, приехали! Отряду требуется забункероваться, пополнить запасы и выходить в море, а на борту сплошные особисты. Рявкнув на всех, Жуков пишет приказ на выход и уходит в Вест-фьорд. На борту "70-ки" и "68-й" сидят следователи военной прокуратуры. Пройдя проливами между Хиннё и Пангё, и протиснувшись возле Вествёге, лодки вовремя прошли в Вест-фьорд. "64-я" не удержалась на перископной, её несколько дней гоняли "U-ягеры" у Гравермаркена. Тем не менее, Нечаев сумел оторваться от них, но израсходовал половину имитаторов и пять торпед. Торпеды ушли в "молоко". С опозданием на двое суток он прибыл на позицию. На всех лодках были "няньки": Виноградов, Карпунин, Успенский с дивизии и отдела подводного плавания курировали всех молодых командиров. И только Векке, сменивший покойного Мадиссона, шёл один. Лепёшкин, который должен был курировать его не смог прилететь из-за тумана. Какая-то надежда, что задачу удастся выполнить, всё-таки, была. На старой позиции у шхер Хиннё стояли Шулаков и Гольдберг, их прикрывали Сухорученко и Тураев на "эСках". Пять лодок Жукова встали западнее. Глубины не позволяли лечь и затаиться, но лодки вполне нормально удерживали позицию, благо, что ночи уже длинные, почти 20 часов. Неприятности начались 11-го октября: на связь не вышла "К-65". Успенский и Константинов не отвечали на запросы. Жуков, прождав ответа 16 часов, вычеркнул лодку из расстановки. Ночью Шулаков сообщил, что немцы начали контрольное траление и обрабатывают шхеры глубинными бомбами. Из Нарвика вышло 11 судов и кораблей. Тех лодок, которые были на позициях у Хиннё, вполне хватило, чтобы отправить их на дно! Всё, что было проделано, оказалось пустой работой. "К-70" двинулась к входу в Офот-фьорд. Выход из порта завален минами наглухо! Стоят в несколько рядов, и снаружи, и изнутри фьорда. В самом Нарвике взлетают ракеты, работает радиостанция "Свободная Норвегия", которая передаёт, что немцы покинули Нарвик. В этот момент раздаются более 10 мощнейших взрывов. Город погружается во тьму. Немцы взорвали всё, что только можно было. Жуков передал в штаб флота данные и остался в районе Нарвика, передвинув остальные лодки к Будё. "70-я" ждала тральщиков, которые вышли из Тромсё. На третьи сутки акустик доложил о странных шумах в районе острова Скрове. Кто-то стучал кувалдой по железу под водой, подавая сигнал "SOS". Заинтересовавшись, Жуков пошёл в сторону стуков. Остров состоит из двух островов: большого и маленького. Звуки доносились из пролива между островами. Дали сигнал по звукопроводке. Ответа не было, но характер звуков изменился. Азбукой Морзе передали позывные "К-65". "70-я" дала свои. В ответ запросили разрешение всплыть. Жуков дал "Добро". Послышался звук подачи воздуха, но не централизованный, а раздельно по отсекам. Аварийное всплытие! Показалась рубка и нос лодки. Все выдвижные устройства были погнуты. Из носового аварийного люка показался человек, который просемафорил, что в ЦП был пожар 11-го октября. ЦП не отвечает, и залит водой. Лодка сидела очень глубоко. Жуков высадил на лодку аварийную партию, завели буксир, и "К-70" повела аварийную лодку в бухту Бреттеннес. Там удалось встать лагом к ней и толкнуть её на небольшой песчаный пляж. Приступили к осушению 3-го отсека, отдраив переборку во второй. Наконец, удалось попасть в отсек. В отсеке все были в ИДА, следы сильного пожара, который потушили затоплением отсека. Чтобы не срывать выполнение задачи, они не всплыли, а боролись с пожаром под водой. Течением неуправляемую лодку забросило между островами. Принявший командование командир БЧ-5 капитан-лейтенант Трусов, убедившись, что в море тихо, боевых действий нет, на пятые сутки стал давать "SOS", пытаясь наладить связь с командованием отряда. Похоронили погибших, дали орудийный салют, Жуков написал представление на звание Героя на командира лодки капитана 3 ранга Константинова, каплея Трусова и капитана 1 ранга Успенского. Один из подошедших тральщиков взял лодку на буксир, и повёл в Тромсё. А "К-70" первой вошла в Нарвик. Погрузочные транспортёры были взорваны, все краны лежали, вход в порт перекрыт тремя потопленными судами. Взлётно-посадочная полоса вздыбилась вывороченными плитами. Панов, командир "семидесятки", чуть не повредил носовые рули, забыв их завалить. Наконец, ошвартовались у причала Вассвика. На берегу лодку встречали местные жители. Среди них был и старшина 2 статьи Кирванен. Он отпустил "норвежскую" бородку, курил трубку, рядом с ним была девушка с ребёнком, которая его и спасла.