Можно предположить, что поскольку разговор с сестрой ничего не дал, чекисты, как и планировалось, попытались дискредитировать Каминского в глазах немцев, подбросив им документы из личного дела «Ультрамарина». Если это так, то Каминский, скорее всего, сумел «оправдаться» перед оккупантами, апеллируя к тому, что в советских условиях отказаться от предложения сотрудничества с НКВД означало подписать себе самый суровый приговор[270].

Чекисты неоднократно пытались завербовать и командиров РОНА. Бывшие партизаны Ф. Шлык и П. Шопа в своих мемуарах утверждают, что заместитель командира бригады «Дубова» по разведке С.В. Маркевич сумел «распропагандировать» начальника разведотдела бригады РОНА майора Бориса Краснощекова (имеется ввиду Б.А. Костенко. — Примеч. авт.), который стал поставлять для партизанской бригады важную оперативную информацию.

Впрочем, по предположению историка И. Грибкова, высказанному в беседе с авторами, Костенко на самом деле вел оперативную игру с чекистами. Действительно, поводов для сотрудничества с НКВД у Костенко не было (рассчитывать на то, что его «помилуют» он никак не мог). Известно, что после войны бывший начальник разведки РОНА сумел избежать выдачи СССР, стал сотрудничать с американскими спецслужбами и в конечном итоге эмигрировал в Новую Зеландию[271].

По словам Ф. Шлыка и П. Шопы, Маркевич послал в Лепель партизанскую связную Л.П. Парахонько с заданием — сделать так, чтобы ее задержали разведчики Краснощекова. Парахонько должна была сознаться, что она связная партизан, и согласиться «работать» на фашистов. Таким образом, она войдет в доверие к Краснощекову После этого предстояло заставить его работать на партизан. Этот план был выполнен: Краснощеков завербовал Парахонько и освободил ее. Разведчица время от времени приходила к Краснощекову и приносила кое–какие сведения о партизанах.

Вскоре Краснощеков попросил Парахонько познакомить его с Маркевичем. Тот согласился, предварительно написав Краснощекову письмо с перечислением больших услуг, якобы сделанных им для партизан («чтобы отрезать начальнику разведотдела все пути для отступления, если он вдруг вздумает финтить, Только за одно письмо подобного содержания гитлеровцы повесят кого угодно»).

После встречи Маркевича с Краснощековым последний стал якобы передавать партизанской разведке данные о замыслах противника, численном составе и вооружении германских и коллаборационистских частей, их передвижении. Неизвестно, насколько эти данные соответствовали действительности. С учетом того, что в последующие месяцы партизаны Полоцко–Лепельской зоны были разгромлены, не исключено, что Краснощеков–Костенко действительно водил чекистов за нос.

В течение зимы и весны бригада Каминского участвовала в непрерывных боях с партизанами. В декабре командование 3–й танковой армии приказало бригаде во взаимодействии с докшицкой группировкой немецких войск овладеть дорогой Лепель — Докшицы и обеспечить сквозное движение автомобильных колонн. В итоговой разведсводке ЦШПД за декабрь 1943 г. отмечалось: «В конце ноября командующим 3–й танковой армией генерал–полковником Рейнгардтом был издан приказ об очищении от партизан местности, прилегающей к грунтовым дорогам Лепель — Ушачи — Полоцк, Лепель — Пышно — Докшицы, Лепель — Бегомль. Выполняя этот приказ, в период с 9 по 28 декабря противник силою до 15 000 солдат и офицеров, поддержанных танками, артиллерией и авиацией, вел активные бои с партизанами. С 10 по 13 декабря немецкие части и до двух полков бригады Каминского при поддержке 70 танков и 21 самолета овладели Березино и дорогой Березино — Докшицы»[272].

В ходе продолжавшихся до конца декабря боев «каминцы» и немецкие войска несколько потеснили партизан, однако обеспечить беспрепятственное сообщение между Лепелем и Докшицами так и не удалось. Партизаны продолжали беспрерывно минировать дорогу и обстреливать из засад продвигавшиеся по ней части.

В январе 1944 г. бригада Каминского входила в состав группировки, сковывавшей силы партизан в районе Лепеля. С 18 по 25 января три полка бригады, войдя в состав боевой группы «фон Готтберг» (Kampfgruppe «von Gottberg» под командованием высшего фюрера СС и полиции Центральной России и Белоруссии), принимали участие в боях в районе Докшиц. Вместе с РОНА боевые действия в этом районе вели части 20–го мотопехотного полка 60–й мотопехотной дивизии, 185–й и 187–й пехотные полки 8–й пехотной дивизии, 31–й полк германской полиции порядка, 720–й запасной полк, 743–й и 858–й восточные батальоны, 314–й и 513–й запасные пехотные батальоны. Хотя партизаны понесли тяжелые потери, им все–таки удалось избежать разгрома.

Высший фюрер СС и полиции в Центральной России Э. фон дем Бах–Зелевский (второй слева), его заместитель К. фон Готтберг (первый слева) и командующий полицией порядка генерального комиссариата Беларусь В. Клепш (третий слева). Минск, 1943 год

После этой операции бригада Каминского заняла особое место среди частей и соединений полиции и войск ее, подчинявшихся генеральному комиссару Белоруссии, обергруппенфюреру ее, генералу полиции и войск СС Курту фон Готтбергу[273], который имел фактически диктаторские полномочия[274]. Соединение Каминского стало именоваться в немецких документах народно–армейской бригадой «Каминский» (Volksheer–Brigade «Kaminski»).

15 февраля 1944 г. Каминский отдал приказ о передислокации своих войск и гражданских беженцев в Дятловский район: «Учитывая, что многие бойцы и командиры бригады РОНА, эвакуированные из Локотского округа вместе с семьями… не могут получить необходимый фураж для скота и продовольствие, а также сам Лепельский округ… не может стать базой формирования новых подразделений РОНА, было принято решение: перевести всю бригаду РОНА на более благоприятную территорию»[275].

Бывший заместитель одного из полков РОНА по политчасти Пальчинский, арестованный органами НКВД БССР в августе 1944 г., на допросе показал: «При эвакуации штаба бригады Каминского из Лепеля в Дятовский район Барановичской области от штаба бригады был получен приказ о взрыве Лепельской тюрьмы, где находилось около 1000 арестованных, и сожжении гор. Лепель. Этот приказ нами был полностью выполнен»[276].

Переброска бригады велась по упомянутой дороге Лепель — Докшицы. В момент передислокации бригады Каминского партизанские бригады Данукалова, 1–я Антифашистская, имени Ленина, Лобанка и Уткина непрерывно атаковали «народников». Лесные солдаты уничтожили до 300 военнослужащих РОНА (и, очевидно, гражданских беженцев), две бронемашины, два тягача и 14 автомашин[277].

Начиная с весны 1944 г., немецкие оккупационные органы Белоруссии решили провести серию масштабных операций по уничтожению так называемых «партизанских краев и зон». В первую очередь, было решено ликвидировать народных мстителей, действовавших в Полоцко–Лепельской и Сенно–Оршанской зонах. С этой целью вокруг «партизанских краев» стали концентрироваться немецкие полевые войска, части СС и полиции, различные коллаборационистские формирования.

Основные усилия были направлены на то, чтобы разгромить партизан в районе между Лепелем и Минском и полностью очистить от них тыл группы армий «Центр». Для этого были стянуты 12 полков СС и полиции, части 6–й авиаполевой, 252–й, 95–й, 56–й и 195–й пехотных, 20 1–й охранной и запасной дивизий. К операциям подключили полки (1–й, 3–й и 5–й) РОНА, батальоны Белорусской Краевой Обороны (БКА), казачьи сотни, части белорусской и украинской полиции. В общей сложности в боевых действиях против партизан должны были участвовать 60 тысяч солдат и офицеров, 137 танков, 236 орудий, 70 самолетов, 2 бронепоезда. Руководили антипартизанскими мероприятиями генеральный комиссар Белоруссии фон Готтберг и командующий 3–й танковой армией генерал–полковник Рейнгардт[278].