— Но ведь такое освобождение связано с отторжением, с захватом, с колонизацией!.. Значит, прощай Украина, прощай Сибирь, прощай наш Север или там Прикаспий! — волнуются слепыши, явно играя на руку большевикам.

Все такие рассуждения о "захватах" вздор сплошной, — мы об этом писали уже не однажды. И еще раз подчеркиваем, — когда 180 миллионный народ сбросит цепи большевиков и расправит свои плечи, поверьте, он быстро сообразит как с кем быть… Нечего бояться расчленения России. Коли будут созданы и охранены наше общерусское национальное единство и крепкая авторитарная власть, то будет воссоздана и сохранена и Великая Россия. Мы приветствуем освобождение России по частям, — мы приветствуем всякий удар по большевикам, в какой бы форме, где бы и как бы он ни проявлялся»[24].

Еще более откровенно высказался идеолог Российского национал-социалистического движения (РНСД) барон Александр Владимирович Мелер-Закомельский: «Да, мы преклоняемся перед личностью Вождя Германской нации Адольфа Гитлера и видим в нем, как и в его союзнике Бенито Муссолини, духовного вождя мировых сил света, спасающих человечество от кромешной тьмы большевизма. Не деньгами купил Адольф Гитлер наши сердца, а силой своего духа и правдой своей идеи»[25].

В эмигрантской и апологетической литературе порой довольно искаженно показываются мотивы участия русских эмигрантов в вооруженной и пропагандистской борьбе с Советским Союзом. Как правило, утверждается, что основная часть эмигрантов пошла на эту «сделку с совестью» вынужденно, а на самом деле — якобы «предвидела» будущее «неминуемое» поражение нацизма и не питала иллюзий в отношении истинных планов верхушки Третьего рейха[26].

О степени этого «предвидения» (помимо приведенных выше цитат) говорит, к примеру, следующий факт, отмеченный в дневнике имперского министра пропаганды и народного образования Йозефа Геббельса. В записи от 7 июня 1941 г. Геббельс отмечает: «Солоневич предлагает свое сотрудничество. В настоящее время еще не могу его использовать, но вскоре, определенно, это будет возможно»[27].

И действительно, в ходе войны Иван Лукьянович Солоневич будет одним из самых «тиражных» и печатаемых авторов на оккупированной советской территории. В послевоенное время он, разумеется, будет всячески демонстрировать свой якобы «изначальный» антинацизм — до такой степени, что в 1950 г. его вышлют из перонистской Аргентины[28]. Однако еще в 1930-е гг. Солоневич возглавлял вполне профашистскую организацию, которая в 1938 г. влилась в так называемый «Национальный фронт». В последний также входили Всероссийская фашистская партия К. Родзаевского, Российское национал-социалистическое движение П. Бермондт-Авалова, Русский национальный союз Н. Мельникова и Русский национальный союз участников войны А. Туркула[29].

Соратники практически всех указанных организаций в годы войны предоставили свои услуги различным ведомствам рейха и активно включились в «борьбу с большевизмом» — кто-то с пером, а кто-то с оружием в руках. Так, в составе вооруженных подразделений, созданных под эгидой СД, служили бывший руководитель испанского очага Всероссийской фашистской партии Игорь Константинович Сахаров, глава германского отдела той же организации Сергей Никитич Иванов, начальник 1-й группы бразильского сектора Всероссийской фашистской организации князь Леонид Сергеевич Святополк-Мирский[30].

Наиболее активной организацией правого толка, поставлявшей эмигрантские кадры для вооруженной, идеологической и разведывательно-диверсионной борьбы с советской властью, являлся Национально-трудовой союз нового поколения (НТСНП, впоследствии НТС), который еще в довоенные годы охотно шел на сотрудничество с разведывательными службами Японии и Польши, а с началом Второй мировой войны — Германии[31].

Вместе с тем сотрудничество «новопоколенцев» с Третьим рейхом шло в основном по линии абвера и пропагандистских структур. Кроме того, члены НТС, не разделяя целый ряд положений национал-социализма, старались вести «свою игру», что всегда вызывало со стороны СС настороженное отношение, вскоре перешедшее в открытую вражду. Дело закончилось тем, что в 1944 г., когда эсэсовцы подчинили себе все разведывательные и контрразведывательные структуры Германии, НТС был фактически объявлен вне закона, а многие его представители оказались в концлагерях.

Американский исследователь А. Даллин охарактеризовал НТС как «решительную и хорошо организованную группу», которая «смогла внедриться практически во все германские структуры, связанные с русским вопросом… Но русские национальные интересы, как их видел НТС, взяли вверх над приспособленчеством, что привело к конфликту с гестапо и к аресту руководителей НТС летом 1944 года»[32]. Тем не менее известно, что несколько «новопоколенцев» служили и в подразделениях СД. В их числе были сотрудники «Цеппелина» — Николай Николаевич Рутыч (Рутченко) и Игорь Леонидович Юнг[33].

Надо сказать, что инициатором использования в разведывательно-диверсионных целях русских из числа эмигрантов под эгидой СД был уже упомянутый начальник отдела VI С Хайнц Грейфе[34]. Бывший член НТС С. Владимиров в своих мемуарах пишет, что РСХА «еще до пересечения немецкими войсками границ СССР позаботилось, чтобы… имелись квалифицированные переводчики и "консультанты по русским делам " из числа заслуживающих доверия эмигрантов. При этом имелось в виду использовать их для установления контактов с антисоветскими элементами на оккупированных территориях и при создании марионеточных органов "самоуправления"»[35].

Несмотря на то что в первые месяцы войны более широкие возможности в деле использования эмигрантских кадров имелись не у РСХА и его VI управления, а у других ведомств и структур — вермахта, Министерства пропаганды, Министерства по делам оккупированных восточных территорий и т. д., — эсэсовцы не собирались отказываться от проведения «своей линии» в вопросе организации коллаборационизма на советских территориях. Более того, в планы СС входило полное подчинение русских коллаборационистских структур. Бывший сотрудник отдела пропаганды вермахта В. Штрик-Штрикфельдт свидетельствует, что летом 1942 г. полковник К. фон Штауфенберг предупреждал его, что «СС, несмотря на свою теорию об унтерменшах, без стеснения пойдет по пути использования людей. И если Гиммлер возьмется за русское освободительное движение, он привлечет для СС и сотни тысяч русских. Одни поверят обещаниям, другие пойдут по бесхарактерности или из карьеризма»[36].

Пропагандистская открытка, подготовленная пропагандистами «Цеппелина». Адресована военнослужащим РККА — антисталински настроенным марксистам. 1942 г.

И действительно, как констатирует современный американский исследователь П. Биддискомб, «с началом войны служба внешней разведки СС начала предпринимать собственные попытки использования агентуры по ту сторону Восточного фронта, невзирая на то, что это предусматривало тесные контакты с русскими "недочеловеками". В течение войны целый ряд параноидальных расистских эсэсовских аксиом были нивелированы…»[37]