Среди всей этой какофонии только Дороу стояла недвижима, и все так же искоса наблюдала за мной. Я почувствовала, что это был тот самый момент проверки моей эмоциональной стабильности, который я должна была выстоять, сделав своим выбором равнодушие.

Но я же Стратим! Я управляю водной стихией! Я могу и должна остановить это! И плевать на последствия!

Приливная волна уже проходила мимо, орошая всех проливным дождем такой силы, что люди валились с ног, сбиваемые пенящимся потоком. Осталось совсем немного времени, и она обрушится на место, указанное начальницей, уничтожая и калеча невинных.

Я сконцентрировалась на воде, из которой состоит мое тело, вспоминая уроки Алекса. Контролируя ее, я получала возможность управлять окружающей влагой. Я материализовала образную волну и разбила ее на множество частей, накрывая руками и заставляя таять. В пальцах я почувствовала зуд, открыла глаза, но…

Ничего не изменилось. Огромная волна неслась на разбегающихся людей, оказавшихся в ловушке своей медлительности.

Я в ужасе потрясла руками, которые продолжали жутко чесаться, и уставилась на них с недоверием. Они покраснели и пульсировали от силы, накапливающейся внутри. Я ощущала ее, но никак не могла ей воспользоваться.

– Что происходит? – вскричала я в шоке, теряя все видимые признаки наигранного равнодушия.

– Приливная волна разрушает дамбу. А если ты о своих силах, то они заблокированы. Ты же сама подписала договор перед отправлением, – совершенно спокойно ответила Дороу, тут же потеряв ко мне интерес, и со скучающим видом продолжила наблюдать за трагическими событиями.

Потеряв надежду предотвратить несчастье, я устремила взгляд на место, где развернулась катастрофа. Стало ясно, что стена воды обрушилась на дамбу, заливая, раскидывая и сбивая с ног людей, в беспорядке разбегавшихся, но неминуемо настигаемых ею. Но еще страшнее было, когда я увидела разлом в дамбе с трещинами, расползающимися по сторонам. Куски бетона расходились, впуская реку в ранее безопасные места. Вода заливала нишу с людьми, которые успели добраться до своих машин на парковке, но безуспешно пытались выехать в образовавшемся хаосе.

– Боже, – я закрыла глаза, чтобы не видеть всех ужасов масштабного бедствия.

– Это происходит постоянно. Информацию о подобных событиях ты обрабатываешь каждый день. Если не можешь профессионально делать свою работу, мне придется доложить об этом, – снисходительно заявила женщина и дотронулась до своего связного устройства на руке. После звукового сигнала, прозвучавшего в моей голове, обессиленное тело и изжеванный переживаниями разум разложились на кварки и, минуя кротовую нору, материализовались в офисе корпорации, в исходной точке отправления.

– Ты свободна. Иди домой.

– Вы…расскажете?

– Что расскажу? Я сдам записи, где зафиксировано, что мы, как и положено уставом, регистрируем катастрофу. Ничего необычного не произошло. Поздравляю с первым опытом работы на передовой, – с этими словами Дороу покинула кабинет, оставив меня в растерянности.

Что ж, она не могла не заметить моих попыток воспользоваться силами, чтобы предотвратить обрушение волны, но не собирается об этом докладывать. Значит, все не так просто с Дороу Мараз.

Домой я прибыла раньше обычного. Родители уехали на несколько дней в филиал корпорации, находившийся в соседнем городском секторе, поэтому особо притворяться хладнокровной амфибией, к моей безграничной радости, мне не светило. Перед Алексом можно было не разыгрывать спектакль, хотя я сомневалась, что увижу его сегодня.

Я вздохнула, осознавая свое одиночество. Так хотелось поделиться трагическими событиями, переживаниями, разрешить невыплаканным слезам облегчить боль в присутствии того, кому не все равно. Завтра мы увидимся с Алексом на занятиях, но я не смогу все ему поведать из-за посторонних глаз и ушей.

Кенек подал мне роскошный ужин, вкуса которого так и не получилось оценить после мучительного дня, и я удалилась к себе, забравшись в кровать, как в последнюю крепость, отделявшую меня от отчаяния. Думала, что не смогу уснуть после минувших событий, но моментально забылась беспробудным сном.

Очнулась я в горячке с трясущимися руками и бешено колотящимся сердцем в самочувствии, близком к истерии. Плохой сон? Но я не помнила, что мне снилось, и не могла понять причину такого беспокойного состояния. Унять дрожь в руках не выходило, поэтому, сбросив остатки дремы, я двинулась в помещение, где находилась питьевая вода.

Не пройдя и десяти шагов, я внезапно ощутила, как грудь сжало тисками, лишая возможности сделать полноценный вдох. Будто астматический приступ скрутил легкие, не позволяя свободно дышать. Через минуту присоединилось покалывание по всему туловищу и закружилась голова. Я напугалась и начала усиленно переставлять ватные ноги, казавшиеся сейчас чужими. Устремившись к двери в комнату Алекса, я чувствовала себя муравьем, поднявшим непосильную ношу. Ощутимо росло внутричерепное давление, в голове страшно кипело, создавалось впечатление, что череп вот-вот не выдержит, и мой мозг разлетится на тысячи частей.

В надежде только на то, что Алекс уже дома и сможет помочь мне, я повисла на двери в его спальню. А затем вломилась в обитель своей пары всем корпусом, представляя собой странное зрелище. Без сил я сползла по стенке и села у порога, прислонившись к косяку.

Он резко вскочил с кровати, будто произошло вторжение инопланетян. Можно сказать и так.

Тело охватило неожиданное облегчение, и все недавние симптомы подступающей, как мне казалось, смерти так же внезапно прошли, как и начались. Эмоции полыхали букетом радости, неловкости и страха после пережитого. И раньше частенько в напряженной опасной ситуации на лицо непроизвольно выползала глупая торжественная улыбка, а сейчас я просто расхохоталась, и оказалась в еще более конфузной ситуации. Зачем нужен такой рефлекс?! Наверное, у меня какой-то сбой физиогномического характера.

– Тебе плохо?

– Нет, Алекс, – я пыталась успокоить зловещий смех и параллельно истерически придумывала причину такого позднего нарушения условленных границ. Но стоило мне сказать, что произошло на самом деле, и мы тут же отправимся в Совет.

– Я ощущаю твой страх. Что случилось? – он подошел и поднял меня с пола за талию. Усадив на кровать, Алекс почтительно отступил на шаг, увеличив между нами расстояние.

– Я…мне приснился страшный сон. Но не помню, какой, – потупила я взгляд, осознавая неправдоподобность своей детской отмазки.

– Если тебе часто снится то, что ты не желаешь видеть, можешь воспользоваться программой осознанного сна.

– Что это? – ухватилась я за отвлекающую тему.

– Ты сможешь сама моделировать свой сон и во время сеанса осознавать, что находишься не в реальности.

– Это как мечтать, только во сне? – меня, действительно, заинтересовала такая возможность.

– Что-то вроде того. Внизу в библиотеке скачаешь. У твоего отца должна быть эта программа. Он даст тебе код доступа. Твое устройство само запустит ее, когда настанет фаза.

– Здорово, – оживилась я. – Я хотела поговорить…День был ужасный!..

– Хорошо. Давай.

– Ты не спросишь меня о работе?

Алекс опустил голову и поджал губы, из чего я заключила, что ему, как минимум, часть информации известна.

– Это кошмарный отдел. Только катастрофы и боль… Просто невыносимо. Но еще хуже командировка, в которую меня сегодня отправили, – к концу фразы я инстинктивно понизила голос, так как не переставала помнить, что все, касающееся голубой планеты, является секретным.

Парень вздохнул, но продолжал хранить молчание.

– Алекс, я была на Земле. В Китае. Там обрушилась плотина, погибло много людей. Даже не знаю, сколько точно… – речь моя сбилась от избытка эмоций, накативших на меня. – Но, скорее всего, завтра мне станет известно. Когда я буду обрабатывать эту трагедию.

– Понимаю, что тебе тяжело. Я ничего не могу сделать пока, но, как только появится возможность, позабочусь о твоем переводе.