На какую глубину распространялся продуктивный агатоносный слой? Этот вопрос сразу же озадачил геологов-самоцветчиков, ибо от этого зависели масштабы месторождения «Их-Джаргалан», его запасы и в конечном итоге — будущее. Пройденная на россыпи разведочная сеть горных выработок — шурфов и магистральных канав — позволила ответить на этот вопрос и объективно оценить запасы месторождения.

Как оказалось, Их-Джаргалан является типично поверхностной россыпью. На глубине 30–40 см от поверхности в рыхлой глиноподобной массе (кора выветривания базальтов) были обнаружены гнезда и отдельные миндалины бледно-желтого и слабо-сиреневого агата, который на еще большей глубине переходил в бесцветный агат.

Аналогичное явление мне уже приходилось наблюдать на Урале, на Шайтанском месторождении агата-переливта. А в Забайкалье, на реке Тулдун, В. И. Финько, изучавший там халцедон, доказал вторичный характер его окраски, возникшей на поверхности, в россыпи.

Аналогичное поверхностное окрашивание было подмечено и американцем Гербертом Дэйком в сердолике западных штатов. Он связывает буро-красную окраску халцедона в россыпях с длительным нагреванием его солнцем, а также с воздействием ультрафиолетового излучения — оно вызывает дегидратацию халцедона, сопровождающуюся переходом пигментирующего железа из гидроокиси в окись.

Такое же вторичное прокрашивание происходило, по-видимому, и в агатах Их-Джаргалана. Именно в россыпях бесцветные, «незрелые» в материнских породах агатовые миндалины впитывали в себя лучи солнца и жар раскаленных песков Гоби. И, «налившись» соками и теплом, они «дозревали» до ярких и сочных, как южные плоды, камней.

Несмотря на поверхностный характер россыпи Их-Джаргалана, ее запасы были значительны вследствие большой концентрации агата на поверхности, а также его высокого качества.

Две недели, проведенные на Их-Джаргалане, прошли довольно быстро. Мы добыли нужное количество агатов для промышленности, включая ювелирно-поделочное сырье, мелкие камешки для голтовки и весьма декоративный коллекционный материал.

Сбылась моя мечта: я увидел на Их-Джаргалане, казалось, все известные мне разновидности агатов — все, кроме черного. Я поведал об этом Тумуру, сказав, что наши минералоги и знатоки сомневаются в его существовании в природе.

— Ладно! — сразу завелся импульсивный и горячий Тумур. — Мы им докажем, что он есть!

И, собрав свою команду, он вместе с ней стал снова обшаривать россыпь, но черного агата в ней так и не встретилось, и я уже примирился с мыслью, что черного агата нет и не будет. Но в день отъезда Их-Джаргалан все же не обманул мои надежды: Тумур, победно улыбаясь, принес на ладони три черных камешка. Да, это был он, агат густого смоляно-черного цвета, в котором едва проглядывали тонкие изогнутые полосы. Но больше всего меня поразил один агат: на черном фоне алели красным пламенем пятна, словно искорки, вырвавшиеся из костра в ночи.

— Ну вот! — радовался вместе со мной Тумур. — Я же говорил: в Гоби, как в Греции, все есть!

После Их-Джаргалана мы побывали на другом месторождении Восточной Гоби — Далан-Джаргалане, где обследовали несколько более мелких агатовых россыпей.

Далан-Джаргалан («Великое счастье») был известен уже давно и тоже отрабатывался артелью промкооперации, руководимой мастером Чойнзоном. Этот старейший энтузиаст и знаток монгольского камня рекомендовал Далан-Джаргалан партии «Цветные камни», показал россыпь на месте и напутствовал геологов добрыми пожеланиями. А здесь без сомнения было еще одно агатовое чудо с большим многообразием природного сырья высокого качества.

Чем же был примечателен Далан-Джаргалан? Перед моим взором предстала обычная гряда шоколадно-коричневых холмов с плоскими вершинами, где обнажались агатоносные миндалекаменные базальты. Сама россыпь охватывала склоны холмов и широкую, примыкающую к ним долину площадью около 2 км². Россыпь четко вырисовывалась на поверхности поразительным многоцветием халцедона, одной из разновидностей которого является агат. Каких только камней здесь не было!

Особенно часто встречался золотисто-желтый или оранжевый агат с прерывистыми буро-коричневыми и черными полосами, создающими подобие тигровой шкуры. Реже находили опаловидный, хорошо просвечивающий нежно-розовый агат цвета пера фламинго (для агата это вообще необыкновенно редкая разновидность). Встречался и буро-красный сердоликовый агат, иногда с мелкими жеодами в центре и мелкими щеточками горного хрусталя. Были здесь и однотонный сердолик и буро-коричневый сардер. Находили и уже знакомый мне агатовидный кремень многоцветной окраски, в котором удивительно сочетались желтый, зеленый, красный, коричневый, фиолетовый и многие другие цвета, создававшие самые причудливые рисунки. И сразу возникли в памяти лучшие образцы знаменитых пейзажных яшм Урала.

Бусы из разноцветных агатов.

Агатовидные кремни Далан-Джаргалана получили в свое время высокую оценку специалистов Московского треста «Цветные камни». Учитывая уникальность этого вида сырья, было рекомендовано внедрить его в ювелирное производство для изготовления кабошонов, плоских вставок, брошей и кулонов.

Среди многоликого халцедона встречалось и окаменелое дерево. Наряду с мелкими обломками неправильной формы изредка находили уплощенные обломки — «дощечки», а в отдельных случаях и целые «агатовые поленья». Они представляли собой типичные псевдоморфозы халцедона по ископаемому дереву, в котором древесина была полностью замещена минералами кремнезема — халцедоном (агатом) и кварцем. Образование таких необычных агатов, возникших по органическим остаткам, несомненно было связано с вулканической деятельностью.

Однако к этому мы еще вернемся при описании россыпей окаменелого дерева, а сейчас хочется сказать несколько слов о любопытных особенностях монгольских месторождений агата. Во-первых, все они представлены поверхностными элювиальными (остаточными) россыпями, образовавшимися за счет разрушения агатоносных миндалекаменных базальтов. Во-вторых, восхищавшая всех нас окраска агатов (и других разновидностей халцедона) была вторичной и возникла на поверхности. В результате длительного прогревания и воздействия интенсивного ультрафиолетового излучения, что вполне соответствует природным условиям Гоби, происходила дегидратация халцедона, сопровождавшаяся переходом содержащегося в нем железа из гидроокиси в окись.

С глубиной — в коре выветривания материнских пород — степень окрашивания резко уменьшается: всего в 0.2–0.3 м от поверхности мы находили сердолики с тонкой (2–5 мм) буровато-красной корочкой и белой, как у редиса, сердцевиной. На поверхности же в россыпях окраска халцедона была яркой и интенсивной и распространялась на весь объем камня. Этим монгольский агат выгодно отличался от своего индийского «собрата» из знаменитого месторождения «Раджпипла». Индийские агаты, несмотря на высокую декоративность, имеют один минус: недостаточно яркую окраску, из-за чего индусы постоянно их облагораживали — долго выдерживали на воздухе или прокаливали. В Монголии все это сделала сама природа — жаркое солнце и раскаленная земля Гоби.

И еще одна — чисто геологическая — особенность гобийских месторождений агата: пространственно и генетически они связаны с формацией андезито-базальтов верхнего мела. Лавовые покровы этих пород устилают в Гоби громадные площади, но далеко не все они агатоносны.

Уже при первом знакомстве с россыпями мы обратили внимание на их характерную округлую или эллипсовидную форму в плане. Не отражает ли это морфологию материнских пород и если да, то каких именно?

Ответ был найден при проходке разведочных выработок на россыпях — канав и шурфов. Как оказалось, россыпи представляют собой верхнюю (разрушенную) часть пористых, как губка, миндалекаменных базальтов с минерализованными газовыми пустотами — агатовыми миндалинами. Эти агатоносные породы прорывали покровы андезито-базальтов, образуя трубообразные вулканические тела — некки. Как правило, агатоносные некки и сопутствующие им россыпи четко увязывались с крупными разломами земной коры, которые хорошо просматривались на аэроснимках.