Одним из таких поразительных открытий был так называемый термокарст озер — активное вытаивание мощных льдов, скрытых под землею. Открытие это было сделано учеными Магадана и заставило по-новому посмотреть на прошлое, настоящее и будущее тундры.

Как может таять вечная мерзлота в условиях Крайнего Севера? Летом тает снег, и на поверхности собирается вода. Если грунт достаточно насыщен льдом, то вода начинает протаивать этот лед. «Вечномерзлая земля на редкость динамична. Зимой она раскалывается от морозов на бесчисленные куски, напоминая бескрайнюю шахматную доску или полосу аэродрома, покрытую бетонными блоками с температурными швами между ними. Но в отличие от аэродрома летом швы в тундре не сходятся. В них уже успел накопиться подземный лед. Поскольку он прочнее мерзлых суглинков, супесей и тем более глин, то на поверхность тундры по мере температурного расширения блоков выдавливается не лед, а окружающая земля. В мерзлом теле равнины из года в год разрастаются все более мощные лабиринты ледяных клиньев — полигональные ледяные жилы. Над ними на угрюмом лице северной земли мы видим валики из вывороченного грунта, — пишет магаданский ученый Савелий Томирдиаро, один из открывателей озерного термокарста. — Когда жилы разрастаются в ширину до 4–5 м, валики настолько поднимаются над землей, что создают систему замкнутых ванн. Влаги много, и все они заполняются водой. Дальнейшее — дело времени. Вода прибывает, а ванна больше аккумулирует солнечного тепла, больше прогревается вечная мерзлота. Наконец таяние захватывает разросшиеся подземные ледяные жилы, и тогда проваливаются перемычки, ванны соединяются».

С этого момента процесс становится необратимым: подземные льды гибнут, за счет их разрастаются термокарстовые озера. Соединившиеся «ванны» наглядно демонстрируют процесс превращения количества в качество. Чем больше озеро, образовавшееся из растаявших ледяных жил, тем быстрее оно растет. Волны озера поглощают все новые и новые жилы, порой берега такого озера отступают на двадцать метров по всему периметру за один сезон.

Почему же такие озера не «съели» всю тундру, если процесс разрастания термокарста необратим и чем больше времени прошло с момента рождения озера, тем быстрее оно увеличивается? Потому, отвечают исследователи термокарста, что, стоит такому озеру встретить на своем пути овраг или долину, оно за несколько дней вытекает туда — ведь термокарстовые озера хотя и широки, но мелководны. Вместо озера остается просторная котловина, которую называют якутским словом — алас. В котловине этой начинают расти великолепные травы… а затем начинается наступление вечной мерзлоты.

Тундровый мох заползает в котловину, заполняет полегшую траву. Точно плотный ковер он постепенно охватывает почву. Травы гибнут, луг превращается в моховое болото, и вновь хозяйкой почвы становится вечная мерзлота… Этот природный цикл, длящийся тысячелетия, ученые Магадана предлагают сделать управляемым. Цитировавшимся нами С. В. Томирдиаро получено авторское свидетельство на способ создания долговременных луговых угодий. По самым скромным подсчетам, только в Нижнеанадырской тундре миллион гектаров осушаемых озерных котловин.

Вечная мерзлота из врага может превратиться в союзника. Это показывает не только изучение термокарста, но и опыт строительства жилых домов на Крайнем Севере. Самое главное — знать «законы льда», и тогда он станет служить человеку.

«Открытие льда» не ограничивается изучением наледей и вечной мерзлоты. Льды сковывают реки и моря, омывающие Магаданскую область. Ледники покрывают вершины гор и хребтов. Свыше тысячи ледников покрывают территорию Магаданской и Камчатской областей. Ледники Камчатки занимают четвертое место в стране и по размаху превосходят ледники заснеженного Алтая. Площадь ледников вершин цепей Черского около 150 квадратных километров. Глубинные районы Колымы находятся совсем недалеко от «полюса холода» — якутского поселка Оймякон. И все-таки не одними льдами определяется климат «края Ойкумены». Только в последние годы удалось ученым-климатологам разобраться в сложной «кухне погоды» северо-восточной оконечности величайшего Евразийского материка, с одной стороны, и соседа Великого океана — с другой. Если же учесть, что помимо «стыка» континента и океана есть еще один океан — арктический, станет ясно, что прогноз погоды в этих краях — дело далеко не простое и не надежное.

Климат Северо-Востока Азии определяется тройным влиянием: над Северным Ледовитым океаном постоянно холодный и сухой арктический воздух; над Тихим океаном — воздух океанический; наконец, с материка приходит материковый воздух, зимой еще более холодный и сухой, чем воздух арктический (ведь он-то дует со стороны полюса холода!).

Внутренние районы гигантской горной дуги, какой являются нагорья Северо-Востока, получают очень мало осадков. Они же сильней всего выстуживаются зимой. Так что полюс холода является и полюсом континентальности. Не слишком сильно от климатических условий Оймякона отличается климат глубинных районов Колымы. Средняя температура января здесь держится в пределах 50 градусов мороза, малейшая оплошность может привести к обморожениям. Особенно если градусник показывает за —50° (при таких морозах даже аборигены здешних мест не рискуют пускаться в дорогу, хотя «морозоустойчивость» воспитывалась у них из поколения в поколение).

Чем дальше на восток и ближе к океану, тем больше осадков выпадает и тем слабее становится мороз. Но вместе с тем усиливаются и ветры. Если зима в глубине Колымы почти не знает ветров и пурги, то прибрежные районы «продуваются» со всех сторон. По числу дней с метелями (в некоторых пунктах — более 90) Охотское побережье стоит на одном из первых мест в Союзе. Каждый год наблюдаются здесь ураганы со скоростью ветра более 40 метров в секунду, а один раз в двадцать лет — превышающей 50 метров в секунду!

Климат Чукотки соединяет, хотя и в несколько смягченном варианте, неприятности климата глубинки Колымы и Охотского побережья. Сильные ветры и метели, гололеды и жестокие морозы, внезапные оттепели и обильные снегопады, холодная и сырая весна, немногим более теплое и, к счастью, малооблачное лето — таков климат Чукотки.

В настоящее время ученые, изучив все «прелести» климата Северо-Востока, предлагают различные меры по его улучшению. Это и воздействие на ледовый покров Арктики, и местная «мелиорация климата» путем воздействия на снежный покров, которая уже начинает применяться в сельском хозяйстве, на открытых горных работах, где «всемерное использование солнечной радиации весной и в начале лета позволяет добиваться значительного удешевления переработки горной массы благодаря интенсификации солнечного оттаивания мерзлых грунтов».

Естественно, что при таком суровом климате сурова и природа Северо-Востока. Иной она и не может быть при жестоких морозах и неистовых ветрах, вечной мерзлоте и замерзающих морях, окружающих три четверти границ «края Ойкумены». Всего лишь 1000 видов растений насчитывается на просторах Магаданской области.

Правда, почти ежегодно список этот увеличивается, ибо до самого последнего времени Магаданская область, в особенности Чукотка, была изучена плохо. На Камчатке ботанические исследования начаты были еще Крашенинниковым, там работал крупнейший советский ботаник академик В. Л. Комаров, и своеобразная природа полуострова (где насчитывается около 900 видов, из них лишь 600 общих с растениями Магаданской области) неплохо изучена. Исследователи же северо-восточного выступа Евразии были в основном либо геологами, либо этнографами. Ботаническое открытие Северо-Востока началось, по существу, лишь в 50–60-е годы нашего века и продолжается по сей день. Его авторами стали ботаники землеустроительных экспедиций, Якутского филиала Сибирского отделения Академии наук СССР и Лаборатории Крайнего Севера Ботанического института АН СССР в Ленинграде, возглавляемые профессором Б. А. Юрцевым (о том, как наука о растениях делается в значительной мере «ногами, обутыми в тяжелые болотные сапоги», увлекательно рассказывает книга молодого ленинградского ученого Юрия Кожевникова «За растениями по Чукотке», изданная в Магадане в 1978 году).