– Да мне без разницы на каком мы месте, у нас был чёткий уговор, – напомнил я. – Ты не приближаешься ко мне, а играешь в своё удовольствие.

– Вот именно в удовольствие, а меня это всё уже достало! – в свою очередь вспылила девчонка. – Я никого там не знаю! Большинство – вообще задроты, с ними даже поговорить не о чём. Ты запер меня здесь, никуда не пускаешь, а сам сутками пропадаешь в этой чёртовой игре!

– Пока это всё, что я могу делать. Эдуардыч ясно дал понять, что без капсулы мне не жить.

– Верю, – вполне взросло согласилась она. – Но давай я хоть что-то буду делать! Нельзя работать на улицах – пожалуйста, я могу помогать тебе в игре. Там полно народу, никто ничего не заподозрит. Я не меньше твоего хочу найти убийц, но ты ещё очень далеко от них, чтобы чего-то опасаться.

– Мне проще попросить Болеслава исключить тебя из клана, – признался я. – Случись что – твой отец меня будет до конца жизни преследовать, а мне своих призраков хватает.

– А мне проще тогда выбросить капсулу в окно и пойти с ножами на пробежку! – кровожадно прошипела Элли. – Там как раз кто-то в парке по ночам на людей кидается…

Какой-то смысл в её словах определённо был. Нет, не про выслеживание очередного возмутителя спокойствия с холодным оружием наперевес. Уж такой судьбы я ей не хочу.

Проблема в другом. Как можно воспитывать человека, если просто живёшь с ним на одной жилплощади, пересекаясь лишь во время еды? Да и то раз в день. Учитывая её наклонности, за ней нужен глаз да глаз даже в виртуальности, а здесь так и подавно. А то выложит где-нибудь некрасивую мозаику из трупов, и доказывай потом, что у неё тяжёлое детство было…

– Надорвёшься, – буркнул я, подсаживаясь рядом.

Есть хотелось адски, а распахнутый холодильник всё сильней манил исходившими оттуда ароматами. Там ведь пицца должна была остаться, если эта маленькая пигалица его не схомячила.

– Чего?!

– Пупок развяжется капсулу в окно вытолкать. Ты ещё не всё доела?

– Нет, – чуть озадаченно ответила она, протянув мне сэндвич с сыром. – Так ты не против?

– Пробежек с ножами – против, категорически. А в клане, так и быть, можешь оставаться.

– Ха, – неверяще выдохнула она. – И даже условий никаких ставить не будешь?

– А смысл, если ты их всё равно не выполняешь? – пожал я плечами, разворачивая бумажную упаковку. – Как только клан встанет на ноги, просто съеду от тебя и все дела. Но не надейся, что от меня избавишься – буду иногда заглядывать с инспекцией.

– Ну, слава богу, а то сейчас даже мужика к себе не привести…

Я едва не поперхнулся, но вовремя перехватил насмешливый взгляд разноцветных глаз из-под рыжеватой чёлки. Издевается, зараза!

– Пожалуй, погорячился я с кланом, надо тебе испытательный срок всё же назначить.

– Не-не-не! – она протестующе замахала руками. – Я ж пошутила! Какие мужчины, я вообще не по ним, мне больше девушки…

– Две недели моешь полы вместо горничной.

– Всё, молчу!

В подтверждение своих слов Эльвира запихнула в рот огромный кусок вчерашней пиццы, ловко выуженный из-за спины. Я потеснил судорожно жующую девицу, но лишь для того, чтобы убедиться, что он был последним.

Возможно, решение оставить её в команде не самое лучшее в плане безопасности, но выбора у меня особо и не было. Игровой зависимости у неё не выработалось, увы, а приглядывать за ней банально нет времени. Через три с половиной месяца грядёт чёртов Турнир, и чем ближе эта дата, тем больше прольётся невинной крови. А у меня ни версии, ни подозреваемых.

Осмотр голографических слепков мест преступлений никаких зацепок не принёс. В каждом случае характер повреждений был свой, в широком диапазоне от колото-резаных ран до раздробленных в крупу костей. Сколько я ни вглядывался в останки – никакого почерка уловить так и не вышло. Общим можно считать лишь то, что серьёзно доставалось и окружающей обстановке – что ни зрелище, так форменный погром. Можно было предположить, что действует группа отморозков, но уж слишком уж это неправдоподобно. Особенно, если задуматься о более существенных вопросах – как они незаметно проникают в охраняемые помещения и куда испаряются после, вместе с орудиями убийства.

Ладно ещё сдохшие камеры, их можно дистанционно вывести из строя. В одном из слитых в сеть отчётов эксперт предположил, что устройства подвергались воздействию сфокусированного электромагнитного излучения. Но большинство камер оказались просто расколоченными в хлам, до самого последнего кадра не зафиксировав ничего подозрительного в помещении. Невежа подумает, что это мистика, но я в такую фигню давно уже не верю, лет с шести.

Что-то назойливо вертелось на границе сознания, когда я часами вглядывался в изображения, но в конкретную мысль оно сформировываться отказывалось. Видимо, время ещё не пришло, чего-то разуму не хватает, какой-то детали…

Отправив довольную и объевшуюся Эльвиру купаться, я завалился на матрас и мгновенно отрубился, будто дроид с выключенными энергоячейками.

Следующий день не задался с самого начала – ещё ночью. Опять пришли кошмары – я снова стоял весь перемазанный кровью, а у меня на руках медленно умирала Лидия. Бежать куда-то было бесполезно, ноги буквально приросли к земле, а вокруг равнодушно сновали безликие прохожие.

Вместе с криком ярости меня вынесло наружу, в опостылевший мир. Несколько секунд я обессилено лежал, тяжело дыша, затем с усилием отодрал себя от мокрой от пота простыни. Шатаясь, добрёл до раковины за барной стойкой и держал голову до тех пор, пока не отпустило окончательно. Попил оттуда же и плюхнулся прямо на пол. Нужно было перевести дух, немного прийти в себя…

Очнулся я от того, что тело затекло от неудобной позы. Часы показывали начало восьмого – неплохо так меня рубануло, будильник даже проспал. Видимо, сказалось нервное истощение последних дней, проведённых на Шебукае. Плюс этот приступ совершенно некстати приключился, высушив меня досуха.

Чертыхаясь, я пополз к капсуле – на завтрак и прочие привилегии совершенно не осталось времени. Попутно лишь отметил, что уровень питательной жидкости скоро опустится до критического минимума, придётся снова заказывать сервисную чистку и наполнение баков. Мы ж теперь буржуи, да и капсула эта не в пример сложнее той, что осталась на съёмной квартире. В том числе, и в эксплуатации.

Стоило только погрузиться в игру, как ко мне тут же нетерпеливо постучался клан-лидер. Буквально, прямо в двери каюты.

Тело Куладуна я оставил в небольшом помещении для гостей аванпоста, рассчитанном всего на двух гуманоидов. Но паренька, у которого вчера нашлось свободное место, давно уже и след простыл, вместе с вещами. Чую, не обошлось и здесь без деятельного Болеслава, хотя я совсем не против соседа, даже храпящего. Всё равно ведь здесь не сплю.

Хреноватор, всё в том же странном балахоне с металлическим отливом, плюхнулся на свободную койку и выудил из воздуха странную объёмистую бутыль с двумя горлышками. Как и в обычной купэшке, в этой космической каюте имелся небольшой откидной столик, на который один за другим посыпалась закуска, как из рога изобилия.

– А не рановато ли квасить начинаем? – уточнил я. – Того и гляди, подчинённые расслабятся.

– Я им дам! – круглолицый псионик погрозил кулаком куда-то в сторону. – Не беспокойся, пашут все, подгонять не надо. За те полторы недели, что мы здесь, нас не отпинал только ленивый. Ребята кого угодно загрызть готовы, лишь бы поквитаться.

– Здесь что, разрешены нападения? – удивился я.

– Да не, ты что! Поединки только на арене, там ни уровни, ни экипировка не теряются. Но унизить можно и без физического контакта, верно? Уж поверь, доставалось всем, трое и вовсе отчалили, хотя я бы не назвал это огромной потерей.

Глава клана закинул в рот какой-то брикетик и запил прямо из бутыли, после чего протянул её мне. Стаканов в комплекте не имелось, так что пришлось повторить его жест, правда для себя я инстинктивно выбрал другое горлышко. Жидкость по вкусу напоминала компот из тех самых заморских ягод, название которых никак не можешь вспомнить в нужный момент. Алкоголя же не чувствовалось совсем, но послевкусие оказалось странным – мир стал намного резче и контрастней, а вокруг фигуры Болеслава возникло желтоватое свечение, будто он радиоактивных изотопов переел накануне.