- Своего дома нет в городе. Живем на территории воинской части. Это не далеко - рядом почти.

  - Своя машина? И какая марка?

  Ирина понимала, что директор наверняка уже принял решение и сейчас задавал вопросы, более интересующие его лично, как мужчину. Что-то отвратительное подкаты-вало внутрь, но она держалась.

  - Машины своей нет, нас отвозят-привозят на служебной.

  Директор глянул на часы.

  - Обед скоро. Может, пообедаем вместе, а потом я вас увезу сам.

  - Спасибо, Сергей Борисович, за предложение. В другой раз. Сегодня меня муж привез и ждет на улице. Времени у него мало, сами понимаете - военный. Как насчет ра-боты, что вы мне ответите?

  Директор поерзал в кресле, откровенно раздевая Ирину глазами.

  - Насчет работы, хм, беру. Как же я могу такую красавицу не взять - не поймет заграница, - он засмеялся, улыбнулась и Ирина.

  -А обязанности?

  - Обязанности? - Словно удивился директор. - Обязанности, полагаю, сами по-нимаете. - Он замолчал и, не дождавшись ее положительного ответа, продолжил: - Вести переговоры с иностранными фирмами. По цене, размещению, быту и отдыху наших тури-стов. Вот и все... по работе.

  Ирина словно не заметила последнее.

  - Когда я могу оформиться и приступить к работе?

  - Могла бы и сегодня...Но раз муж ждет, хм... Лена, - громко крикнул он, - офор-ми девушку на Светкино место. Все, Ирина, завтра в девять утра жду.

  Она вышла из офиса и не села сразу в машину, ушла подальше от окон Трэвэл-Тур.

  - Выходит - никуда не поедем сегодня? - Спросил, поняв ситуацию, Николай.

  Ничего не хочу, Коля, ничего. Душ хочется принять, смыть эту котярскую слизь. Как буду работать - не знаю. Завтра ждут в девять.

  - А я помогу тебе, Ирина. Не спрашивай - просто помогу и все.

  Вечером следующего дня она спросила у Дмитрия, своего водителя. И он пояснил ей, что после нее в офисе побывал Фролов в своей генеральской форме.

  - А я-то все ломала голову - что это котярская спесь с директора слетела? Вот оно что. Понятно теперь. За то работать легко стало и будет.

  ХХVI глава

  Поезд пел свою обычную песню - тук-тук, тук-тук, тук-тук. За окном проноси-лись поля. Нет, они не поражали глаз путника своим великолепием, однако изумляли бес-крайностью просторов необжитой земли. На многие сотни верст лишь домики полустан-ков да отсыпанная насыпь железки. И столбы, столбы, столбы.

  Михайлов не полетел самолетом - захотелось побыть одному, подумать. Личный, хоть и служебный, самолет уже был. А вот поезда не было. Но купе, просторное помеще-ние с удобствами место имело. Оказывается, есть на железке такие вагоны, их можно при-цепить и к обычному, и к литерному составу. Ехал обычным, а сейчас единственным. Те-пловоз тащил только его вагон. Закрытая ветка, по которой ходили только спецпоезда.

  Тепло еще не прижилось в этой глуши. Словно вернулся Михайлов с мая в март. Он это почувствовал кожей, когда из вагона пересаживался в вертолет.

  На месте прекрасно отделанные помещения лишь не дарили солнечный свет. Он не знал и не спрашивал, насколько глубоко сейчас под землей находится.

  Главный конструктор уже ждал его, не скрывая свою раздражительность. Прита-щили на производство, не объяснив ничего. Извинились, что придется непланированно ждать - нужный человек едет поездом, не полетел самолетом, как намечалось. Военные всегда раздражали его, человека науки и созидания.

  - Вот вы какой, бог и царь АПЛов, Валентин Дмитриевич. - В просторную комнату вошел Михайлов. - Знаю, уже три дня ждете. Но будем знакомиться. Николай Петрович, - Михайлов протянул руку.

  - Хм, Валентин Дмитриевич, - Загурский отошел к креслу, так и не подав руки. - Прошу, - он указал на соседнее, присел сам.

  - Пусть так. Вряд ли вы бы общались с коллегой подобным образом. Каждому своё Богом отмерено. Кто-то уголь грузит, кто-то людей лечит, кто-то конструирует. Без тех или без этих не обойтись, важны все, как и наша охрана.

  - А у вас что, охрана есть? Вы же сами...

  - Нет, я не военный, Валентин Дмитриевич, хоть и генерал. Такой же конструктор, как и вы.

  - Не смешите меня, не надо. Я людей науки, которые хоть что-то в ней понимают, если не в лицо, то пофамильно каждого знаю.

  - Может выпороть вас, Валентин Дмитриевич?

  - Не понял, что сделать?

  Загурский не испугался, нет, он действительно удивился.

  - Выпороть, как в детстве непослушных пацанов ремешком пороли. Я прикажу...

  Загурский рассмеялся.

  - Не надо. С вас станется. Говорите, - он перешел на дружелюбный тон.

  - Сейчас здесь строят лодку, Валентин Дмитриевич, вы знаете. Многое сделано и предстоит сделать по-новому. Я дам вам совершенно новый, неизвестный даже в фантазиях, строительный материал. В соответствии с ним вы и должны будете переделать АПЛ. Что в лодке самое тяжелое - корпус. Представьте себе, что он стал прочнее многократно, тысячекратно, если хотите, а вес уменьшился многотонно. Как вам понравится такой материал?

  Загурский махнул рукой.

  - Я думал вы серьезно. Зачем меня сюда привезли, сказки ваши слушать?

  Михайлов вздохнул.

  - Не сказки слушать. Я приехал реально эти сказки продемонстрировать.

  - Вот и демонстрируйте кому угодно, только не мне. Я всех ученых в этой области знаю и припевы к басенкам от незнакомца слышать не намерен, не на концерте.

  - Идиот. Ты даже слышать не можешь. Сейчас к тебе отолога пригласят, потом поговорим.

  Николай вышел из комнаты.

  - Послушайте, генерал, - обратился Загурский к вошедшему Фролову, - что это за маразматик был. В науке надо немного чокнутым быть, но не совсем же, по крайней мере.

  - Прошу вас, Валентин Дмитриевич, - Фролов указал на дверь.

  - Куда еще? Я вам кажется, генерал, вопрос задал.

  - К ушному доктору.

  - Куда? Вы что здесь, все охренели?

  - Нет, Валентин Дмитриевич, только вы. И это не маразматик был, это создатель нового материала, который не в формулах - в реалиях есть. Его можно потрогать, пощу-пать, погладить. Это настоящий ученый. Не чета всяким. А сейчас прошу... к доктору.

  - Хватит с меня, хватит. Я немедленно уезжаю. Распорядитесь самолет пригото-вить.

  - А вас никто не спрашивал о желаниях, Валентин Дмитриевич. Сначала к докто-ру, потом новый материал смотреть.

  - Ага, щас, разбежался.

  Фролов подошел, не сильно ткнул Загурского в солнечное сплетение, бросил во-шедшей охране:

  - Тащите его к ушнику, потом сразу в цех, где прессы стоят.

  Охрана потащила согнутого пополам и хватающего воздух Загурского. Фролов не громко, но чтобы его услышали, бросил напоследок:

  - Развелось тут... дерьмократов всяких московских, нервы еще мотают...

  Фролов прошел в соседнюю комнату.

  - Вы извините, шеф, не расстраивайтесь. Он не плохой ученый так-то, только с гонором. Наверное, потому, что считает себя лучшим. Его после ушника сразу в цех при-ведут, пусть материал своими глазами увидит, под прессом его попробует. Вы не возра-жаете?

  - А что - правда к отологу повели? - Улыбнулся Михайлов.

  - Это с него немного спеси собьет, а то до дела всю кровь выпьет.

  - Ладно, Иван Сергеевич, ладно. Не переборщите только - ему же еще работать потом.

  Михайлов присел в кресло, закурил.

  -Что-то устал я сегодня. Такие гонористые мужики не делают позитива в работе.

  - Вы знаете, Шеф, хотите мое мнение?

  - А как же, я же с ушами, - Михайлов произнес весело.

  Фролов немного подумал.

  - Он не гонористый, может и хуже даже. С конструкторами, имеющими имя, об-щается нормально. Своих инженеров не видит, не слышит, не признает, как и охрану. Считает всех быдлом, не достойным его общения. С простым инженером ни за что гово-рить не станет. Может только с начальником отдела и то через губу. Вы меня понимаете, Шеф.

  Михайлов вздохнул.