Главное, что волновало работников - могут приостановить выплату зарплаты. Поэтому временной вопрос простоя становился решающим для всех.

  Ходили, курили, обсуждали ситуацию в кулуарах, спрашивали начальника цеха. Но он сам ничего не знал - директор распорядился, ничего не объяснив. Считал, что должность обязывает и напускал на себя важность, объясняя, что завод секретный и так надо. Типа - знаю, но сказать не могу.

  Когда начали считать, учитывать, проверять приборы, материалы и оборудование, понял, что идет элементарный учет, ревизия. Но не понимал: зачем надо останавливать производство. Люди в цехе проверенные и воровства нет. А, может, есть, поэтому и кутерьма такая? Если так, то все на кадры не спишешь, и ему отвечать придется. Решил сходить к директору.

  - Что тебе, Стебловский? - Недовольно спросил директор.

  - Народ волнуется, Эммануил Федорович и я, естественно, тоже. Ревизия нача-лась, производство остановили - кража какая что ли?

  - Генеральный позвонил из Москвы и приказал, сказал, что позже чуток объяснит. Так что никакой кражи нет, Виктор Михайлович, не волнуйся. Сам ни черта не понимаю, - развел руками Головянко. - А ты Лугового давно видел, не у тебя он случайно сейчас?

  Стебловский успокоился, отлегло немного от сердца. Главное - кражи нет, а ос-тальное все уляжется.

  - Лугового? - Начальник цеха задумался. - Давно, на прошлой неделе, наверное. Зачем мне черт с рогами, чем меньше контрики ходят, тем лучше.

  Головянко ухмыльнулся.

  - Что же ты его так не любишь?

  - Баба он что ли? От особистов одни неприятности, чего от них ждать. В прошлом месяце у меня лучшего прибориста уволил, откопал где-то, что тот по малолетству сидел за кражу. Двадцать лет прошло, мало ли что в юности было, а он еще и на меня наехал, типа я всякий сброд собираю. Я не сброд, я специалистов, как воздух ищу. Не хороший он, тридцать седьмого выкормыш. А-а-а, - Стебловский махнул рукой и вышел из кабинета.

  Луговой всегда его раздражал своей необоснованной подозрительностью. Кто ви-дит в людях только плохое - сам непорядочный человек, считал он.

  После уходя начальника цеха Головянко задумался. Обстановка нервировала, на-прягала. Главное - неизвестно что делать. Почему генеральный не звонит? Прекрасно же понимает, что мы волнуемся. Волнения - черт с ними, с волнениями. Делать что, что де-лать? Ждать сидеть? Он набрал номер Лугового - не отвечает, решил позвонить на рабо-чий телефон.

  - Полковник Синицин, - прозвучал ответ.

  Что за чертовщина, какой Синицин? Ничего не понял Головянко.

  - А вы кто? - прямо спросил он.

  - Полковник Синицин, - вновь прозвучал ответ. - Представьтесь, пожалуйста.

  - Я директор завода. Вы кто такой, поясните?

  - Добрый день, Эммануил Федорович. Я к вам сейчас зайду.

  Что еще за Синицин, где Луговой, почему цех встал? Куча вопросов, а ответов нет. Сняли Лугового - нового должны представить - не представляли. Может и Синицин это. Не успели? Вряд ли. Что-то все здесь не так. Головянко нервничал, очень нервничал.

  В кабинет вошел мужчина.

  - Полковник Синицин, вы со мной разговаривали, Эммануил Федорович.

  Головянко указал рукой на кресло.

  - Присаживайтесь, кто вы?

  Синицин протянул удостоверение.

  - Олег Игоревич, ФСБ России, центральный аппарат, г. Москва.

  - Из Москвы даже? - Головянко вернул удостоверение, стараясь скрыть волнение. - К нам по какой милости?

  - Собственно я не к вам приезжал, но пришлось задержаться и даже посетить. ЧП у вас, Эммануил Федорович, ЧП. Поэтому договоримся так - я задаю вопросы, вы отве-чаете. Потом наоборот, если вопросы у вас появятся.

  Он видел, как затряслись руки у директора, значит, тактика его верна, что-то скрывает директор, беспокоится.

  - Хорошо, Олег Игоревич, какое ЧП?

  - Мы же договорились - вопросы задаю я, потом вы, - Синицин вежливо улыб-нулся.

  - Я готов ответить на все ваши вопросы. Только вы мне поясните, что за ЧП? Я все-таки директор завода.

  Синицин понимал, что Головянко тянет время, ему крайне важно знать о каком ЧП идет речь. В зависимости от этого сориентироваться - что отвечать и как. Директор побледнел, руки тряслись, но говорил четко, не смотря на жалкий вид.

  - Не хотите отвечать здесь, Эммануил Федорович, поедемте в управление, допро-шу вас там.

  - Это что допрос, на каком основании? - Еще более разнервничался Головянко, достал из пиджака и положил под язык таблетку.

  - Здесь беседа, в управлении был бы допрос, раз вы не хотите говорить.

  - Да поймите вы, - директор подбирал слова, - я руководитель завода, секретного, между прочим, завода, а вы ничего не объясняете. А-а, - махнул он рукой, - спрашивайте.

  Синицин понял - Головянко справился с охватившим волнением, сейчас уже по неосторожности словечко не выкинет.

  - Зачем вы сейчас звонили Луговому?

  - Хотел узнать: почему в одном из цехов приостановили производство, рабочий процесс встал. Может он, по своей линии, что-то знает?

  - А почему остановилась работа?

  - Да откуда я знаю. Вот и хотел у него узнать, может он что знает.

  - Но вы же директор, я полагал, что это вы отдали такой приказ и тоже был удив-лен.

  - Приказ я отдал, устный, а мне генеральный позвонил и тоже устно приказал ос-тановить производство, ничего не объяснил. Тут вы приходите со своим ЧП, а я ни черта не понимаю.

  Синицин понял - инициативу потерял. Теперь уже директор перешел в наступле-ние и пытается выяснить, что к чему.

  - А когда вы видели в последний раз Лугового, Эммануил Федорович?

  Головянко хмыкнул.

  - Слова-то какие - в последний раз, как в последний путь... Он-то здесь причем? Не помню, точно не помню - два или три дня назад. Два дня, - все-таки уточнил он.

  Синицин внимательно смотрел на Головянко. Его фраза "Он-то здесь причем?" заинтересовала. Действительно не знает или?..

  - Зачем он к вам приходил?

  - Зачем приходил? Собственно незачем.

   Так, поговорили, уточнили время вылета самолета Антей в Индию. У нас кон-тракт - запчасти некоторые поставляем. Вот и все, больше не видел его.

  Странно, зачем Луговому уточнять время вылета с директором? Странно.

  - А с кем он здесь дружил, общался, может любовница была, подруга, друг?

  - Это не ко мне вопросы, Олег Игоревич, я с ним на короткой ноге не стоял, не знаю.

  - Хорошо, спасибо, Эммануил Федорович, теперь ваша очередь, - Синицин улыб-нулся.

  - Очередь... Вопрос один - что за ЧП?

  - Луговой пропал, исчез, нет нигде. Сами понимаете - начальник особого отдела, имел допуск практически ко всему, ко всей секретной информации.

  - Как пропал?

  - Не знаем как, ищем. Будем опрашивать всех - кто видел, что делал и т.д. По по-воду остановки производства - позвоните генеральному, я пока не знаю. Естественно, буду выяснять, может с этим связано. Не люблю совпадений - производство останавливается, и начальник особого отдела исчезает. Всего доброго, Эммануил Федорович, спасибо.

  Синицин попрощался.

  " Как это все не во время, где этого Лугового носит, когда он так нужен? - Рассу-ждал Головянко про себя. - Не пьяница, не бабник - просто так исчезнуть не мог. Какие варианты возможны? Арест? Вполне. А появление Синицина - обычная игра спецслужб. Сбежал, почуяв опасность? Нет, деньги еще не получены. Банальное убийство? Малове-роятно, но возможно. И что мы имеем? 90% - арест, 9% банальное убийство, 1% что-то еще".

  Головянко вздохнул, набрал номер. Он звонил своему старому приятелю, с кото-рым дружил с детства, в школе вместе учились. Который не раз выручал его информаци-ей, работая в региональной ФСБ.

  - Пашенька, приветствую тебя, дорогой.

  - О-о, сколько лет, сколько зим, рад слышать.

  - Паша, я сразу к делу, помоги пожалуйста, Луговой у меня пропал, начальник особого отдела. Ваши уже ищут, ты ничего не слышал?