Гончар рассуждал и пытался угадать: зачем они понадобились Оракулу? Но, по-стоянно с мысли сбивал новый, на сей момент более интересный вопрос - что будет со Святым? Как его накажет Оракул? Насколько слухи актуальны или все это только леген-да?

  Он налил себе немного коньяка, хотя и не пил никогда до обеда - случай неорди-нарный. Закурил сигарету и все рассуждал мысленно об Оракуле.

  "Зашел в дом, убил охранника.... А что будет завтра, что ему надо? Не-ет, надо его остановить, нахрена он такой нужен. Может и прав Святой, что не поедет, не шестерка право. Почему именно нас он хочет видеть"?

  Бизнес не пересекался, хотя и занимались практически одним делом. Гончар в Иркутске, Святой и Веревка в Чите. Дружескими отношения по большому счету не назо-вешь, но друг друга поддерживали, а потому и считались друганами. Это помогало всем троим. Свалить и одного было не просто, а уж троих очень сложно. Многие воры образо-вывали своеобразные группочки, такая группочка из двух-трех воров считалась гранит-ной, но уничтожали и ее достаточно простым способом. Кого-то тайно переманивали на другую сторону, и предательство дальше уже вершило свое грязное дело незыблемо и верно.

  "А, может быть, Святой переметнулся на сторону красноярцев и заодно с ним Ве-ревка? Неплохой бы получился тандемный бизнес - подмять под себя целый регион. Надо об этом крепко подумать, спасибо Оракулу за мысль".

  Гончар плеснул еще немного коньяка и закурил новую сигарету.

  "Оракул, Оракул... Даже если ничего не делает и то в цвет попадает. Вот сука умная!" Гончар усмехнулся.

  ХLIII глава

  Бортовой прямо остервенел. "Да кто он такой, чтобы вершить судьбы людей? Кто?" Он стукнул кулаком по столу и постепенно стал успокаиваться. Понимал, что в гневе не принять правильных решений.

  Собрав небольшое совещание, он выслушивал мнение экспертов и специалистов по поводу предсмертного обращения Меченова в интернете к гражданам России. В этой исповеди даже не намекалось о Посланнике, но Бортовой был уверен и знал, что это именно он. Он заставил бывшего генсека через видео в интернете обратиться к россиянам, повиниться, а потом застрелиться.

  Мнения психологов и специалистов международников разделились. Одни счита-ли, что совесть заговорила, другие настаивали на влиянии третьего или третьих лиц, но без фамильной конкретики.

  "Какая там совесть, - рассуждал про себя Бортовой, - разве она была у Гитлера, Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева? Не в плане совести вообще, а именно в данном плане".

  Кто-то бросил мысль:

  - А может быть Раиса во сне пришла, пожурила - вот он и решился.

  - У нас что: совещание астрологов, экстрасенсов или менеджеров по связям с за-гробным миром? - усмехнулся Бортовой.

  - Не скажите, Александр Васильевич, жена Николая второго огромную роль игра-ла в политике.

  - Да-а, - согласился Бортовой, - Раиса тоже не без греха в смысле влияния. Но ей как раз нравилась прозападная политика, покрасоваться на фоне мужа. А что он там дела-ет - государство разваливает, уничтожает ракеты железнодорожного базирования или другое во вред обороноспособности и экономике: на это плевать. Главное: потусоваться в мировом сообществе. Сто лет таких жен не было - родилась же... Не-ет, такая и во сне не пожурит - похвалит, что вообще в России не живет. Может и пожурит, что гадить стране более эффективно не может, а хотелось бы еще и на том свете покрасоваться.

  Присутствующие удивились высказанной мысли. Нет, не самой мысли, как тако-вой, а ее озвучиванию. Многие так думали, но вслух не говорили об этом. Один раз лишь Президент высказался публично и очень мягко в отношении Меченова, что надо было уважать мнение народа и не противоречить референдуму, что он бы многое по-другому сделал. Но, во-первых, сейчас говорил не Президент, а во-вторых - и разговор не публич-ный, и афишировать его не надо. Хотя... всегда у таких лиц гадости почему-то после смерти всплывают.

  Бортовой после совещания задумался. А почему он, собственно, "катит бочку" на Посланника? То, что он "грохнул" Сосновского и Меченова, Бортовой даже не сомневал-ся. Как и каким образом все сделано, директор ФСБ не знал. То ли мысли Посланник уме-ет внушить на расстоянии, то ли еще что - неизвестно. Но ведь все правильно - давно пришла пора с этими гадами рассчитаться. Надо лишь аккуратно, дозировано и опосредо-ванно выбрасывать в прессу информацию о том, что фигуранты в Россию хотели, а спец-службы Запада их не пустили. Фактов нет, а слухи будут. И в нашу пользу.

  ХLIV глава

  Оракул прибыл ровно в 19 часов. Его ждали и охрана уже не задавала вопросов, провели прямо к Гончару.

  - О, дорогой, рад тебя видеть, - начал Гончар, - проходи, присаживайся, отведай, что Бог послал.

  - Святого и Веревки нет, ты передал им мою просьбу? - не отреагировал Оракул на приглашение.

  - Я и вчера не сомневался, что приходил именно ты. Хотя - сам черт не разберет вас в вашей одежде. Ты присаживайся к столу - выпьем, закусим, а потом и дела бренные обсудим, - гнул свое Гончар.

  - Ты передал им мою просьбу?

  - Да передал, передал, - немного разочарованно бросил Гончар, - лично с каждым по телефону говорил, не могут они приехать: дела.

  - Значит, они меня не услышали. Хорошо, пусть и их не слышит более никто.

  - В смысле?

  - Я вот зачем пришел, - пропустил он вопрос Гончара, - когда-то вы трое короно-вали Соленого. Он обманул вас и вы не знали, что он петушок.

  - Что? - перебил Гончар, - ты говори, да не заговаривайся, Оракул.

  - Соленый родом из Литвы, - спокойно продолжил Оракул, - там в 17 лет он сел за изнасилование четырехлетней девочки, там его и опустили. Вышел, перебрался в Россию, сменил фамилию с Бразаускас на Бразина. Дальше ты знаешь все, Гончар. Ошибку сам исправишь, пока сход предъяву не сделал. Свой косяк сам и убрал - это нормально, по-вашему. К тому же ссучился Соленый, на кума пашет. Тот разузнал как-то, что Соленый петушок и держит его на крюке, крепко держит, сам понимаешь. Отсюда опера и про вас многое знают.

  Оракул повернулся и вышел.

  - Ни хрена себе - пидор среди воров... - Гончар налил себе полный бокал коньяка, выпил залпом. - Ты слышал, Белый?

  - Слышал, - Белый вышел из соседней комнаты. - Да-а, вот тебе и информация к размышлению. Что делать будем?

  - Что делать, что делать? На парашу Соленого садить, а не что делать.

  Гончар явно нервничал, понимал, что за коронование петушка и самого могут опустить. На воле не опустят - просто убьют. Незнанием не отговоришься - обязан был проверить. Он схватил телефон - пусть и Святой с Веревкой понервничают.

  Телефон молчал, ни Святой, ни Веревка не отвечали.

  - Да что они там - охренели что ли все, - возмущался Гончар и продолжал "дол-бить" номера.

  Наконец от Веревки пришла СМСка: "Святой умер только что, у меня пропал го-лос, говорить не могу".

  Гончар оторопел, ткнул пальцем в сотовый.

  - Читай.

  Белый прочел послание и тоже опешил. Налил коньяка, выпил.

  - Это Оракул, я тогда не понял его слова: "Пусть и их не слышит более никто". Понятно, что решение Святой принимал, а Веревка так, в попутку сыграл. Вот и не услы-шит их более никто. Ну, Оракул... И не предъявишь ничего - вообще в Чите не был. А Святой наверняка от инфаркта или кровоизлияния в мозг умер. И без экспертизы все ясно.

  Гончар налил коньяк, выпил. Понимал, что напиваться нельзя сейчас, но и спирт-ное, вроде бы, не брало.

  - Поедешь в Литву, Белый, надо братве доказуху предъявить. А я пока здесь Со-леного на парашу посажу. Ждать нельзя, одновременно надо действовать.

  - Это правильно, Гончар. Уверен - Оракул не врет.

  - Да-а, такое не соврешь - жизни стоит. Но доказуха братве нужна и именно от нас. Как это мы так со Святым лопухнулись? И подумать такое никто не мог, в мыслях представить.