— Правильно, не забывай об этом. Когда объединившее нас дело разрешиться, вспомни о том кто я для тебя.

Он снова подошел ко мне и вцепившись в волосы на затылке запрокинул мою голову, заставляя смотреть в полные злобы глаза.

— И, когда будешь в очередной раз стонать подо мной, не забывай, — уже тише добавил он.

Замок на ошейнике щелкнул, и колдун снял его с меня. А затем освободил от наручников.

Максим собирался развернуться, чтобы уйти, но я успела схватить его за рукав. Он с удивлением посмотрел на мою руку сжимающую черную ткань. А я, воспользовавшись замешательством, потянула его на себя. Не знаю что нашло на меня, но отпускать его на этой ноте не хотелось, неправильно это.

Прикоснувшись ладонью к твердой груди, мягко впиваясь ногтями послала поток, заполняя освободившиеся в колдуне резервы. Я чувствовала, как кожа нагревается под ладонью, но Максим не отстранился. Обхватил мое запястье, и с неприкрытым удивлением смотрел на меня.

— Хватит, — сухо бросил он, оторвав мою руку от себя, когда кожа стала слишком горячей.

Подтолкнул к машине, и я не стала спорить.

На заднем сидении было свободнее без Фила, и я отодвинулась к двери, подальше от Максима, но это не помогло разрядить напряжение между нами.

— Я жду звонка, хочу знать когда освободят Карину и все ли с ней хорошо, — попросила напоследок, когда машина остановилась у моего дома.

Колдун промолчал, и не ожидая ответа я вышла. Но так просто, видимо, меня отпускать никто не собирался.

Схватив под локоть, Максим повел меня к подъезду, будто сама я могла заблудиться или свернуть на полпути.

Он довел меня до самой двери и остановился, прислонив мое послушное тело к стене, и ограничив движения своими руками по бокам.

Послушное потому, что не знала как обозвать вообще происходящее между нами. И это незнание похлеще средневековых пыток.

Сводящая с ума близость и жестокая реальность, ставящая на место, закапывающая глубоко желание, до нестерпимой боли — это не то чего я желала.

И как с этим бороться, если даже после всех гадостей сказанных, сделанных, я готова вновь раскрыть свое сердце, уже раз вскрытое этим колдуном, позволить пройтись еще по толком не зажившим ранам тупым ножом, именуемым им «любовь».

Есть один способ. Но стоит ли он такой цены?

Но сейчас, когда Максим так близко я больше не могу ни о чем думать. Когда его горячее дыхание ласкает кожу на щеке, а бедра прижимают меня к стене, мне вновь хочется растаять под ним. Стонать от первобытного блаженства и болезненно сладкого возбуждения, которое способен погасить только он.

Невозможно было заметить, как дыхание на губах переросло в поцелуй, как губы заскользили по губам, языки сплелись, зная ритм друг друга. Ласка, сводящая с ума.

— Максим… — сквозь стоны прошептала я, не в силах молча терпеть жадные руки на своем теле, как он пытается охватить ими всю меня.

— Да? — тяжело дыша отвечает он, и к моему сожалению отстраняется.

Нервно растрепав волосы продолжает часто дышать.

— Извини, мне нужно возвращаться в Москву.

Даже не взглянув на прощание собрался спуститься вниз, но я окликнула его.

— А что будет с Денисом?

Колдун замер на лестнице, с силой сжав ветхие деревянные перила.

— Тебя так волнует его судьба?

— Нет, — пожала я плечами. Чего это он так напрягся? — Просто я видела женщину, скорее старуху. Он боится ее. Странно да?

Зеленый взгляд сузился, и теперь смотрел сквозь меня. Видимо, задумался о моих словах.

— Что еще ты видела?

— Ничего, только где держат Карину.

— Ясно, — отрывисто бросил колдун, продолжая злиться на что-то, и собрался снова спускаться.

Провернув в замочной скважине ключ, уже собиралась было открывать дверь, когда тяжелые мужские руки стиснули мою талию.

— Если я еще раз увижу твой поцелуй с кем-то… — тяжело дыша зашептал Максим над ухом. — Убью кем бы тот не был.

Я даже ахнула от неожиданности и от того, что оказалась зажата между все еще разгоряченным колдуном и дверью в свою квартиру, где была удобная двуспальная кровать, диван, и еще целая куча удобных поверхностей. Вся кровь от пошлых мыслей прилила к низу живота, приводя бедра в движение. Инстинктивно потерлась задом о напряженный пах Максимильяна, заставив его шумно выдохнуть, и укусить за мочку уха.

— Это было для избавления демона, — прерывисто дыша оправдалась я, не осознавая что творю и говорю.

— Я не про сегодня, — процедил Максим опаляя дыханием мою шею.

Снова с моих губ сорвался стон и предложение, которое я не могла произнести вслух в здравом уме:

— Может зайдешь?

— Нет, и так задержался, не могу.

Втянул воздух у шеи и отстранился.

— Фил позвонит.

Глухие быстрые шаги колдуна звучали точно в такт ударам моего сердца, только их эхо быстро сменилось тишиной, а сердце в груди все еще билось как сумасшедшее.

Меня разрывало изнутри на части, одна безумно хотела бросится вслед колдуну, кричать о своих невысказанных чувствах, целовать пока оба не загоримся желанием, другая благодарила матерь-богиню за избавление от искушения — о слабости, о которой пока мало кто знает.

Кстати о слабостях. Прошло уже немало времени, как Старцев привез меня домой. Хоть за окном и сумерки, но время близилось к ночи, а Фил так и не позвонил. Я звонила Карине, но у нее телефон и вовсе был недоступен. Самой колдуну звонить не хотелось. Но все-таки волнение пересилило гордость, и я набрала давно записанный контакт Фила.

Тишина.

Я редко за кого-то волновалась, и обычно могла почувствовать по «родственной связи» что в данный момент чувствует причина моих беспокойств. Но Карина мне не сестра, и такой связью мы не обладали. Как бы часть меня не порывалась — Максиму не было смысла звонить, он наверняка на полпути к Москве. И если я не могу дозвониться до Фила, то он тоже не может.

Когда я почти уже переборола себя и собиралась набрать давно забытый номер Кирилла, как меня осенило. Так, стоп, Василиса. Фил же не один — с охраной.

Больше не думая открыла контакт Максима, но пальцы застыли над экраном. То ли нелепая гордость, то ли глупый страх, что колдун меня проигнорирует, не позволил нажать на вызов, и я написала сообщение. Сугубо, по существу.

К моему удивлению, ответ пришел незамедлительно:

«Все хорошо, Фил нашел Карину, освободил…»

Это, конечно, хорошо. Но что это за многоточие? Он же не просто так демонстрирует эту недосказанность? Затягивает в беседу? Или просто издевается.

«Почему я не могу дозвониться до Карины?»

«Ее телефон сломан. Она с Филом. Мирятся что ли. Не хочу лезть в чужие отношения. В общем, не волнуйся, и ложись спать. Утром позвоню. Целую.»

Прочитав последнее сообщение отбросила телефон на пустую половину кровати с той же скоростью, с какой бросала в детстве «горячую картошку».

Почему мне все еще кажется, что мое испытание не закончилось? Может эта такая расплата от прародительницы за то, что не смогла разбить сердце жертвы, и ей пришлось взять мою энергию, чтобы, так сказать, засчитать вступление в полную силу?

Возможно. И, возможно, мне дается шанс все исправить, а я его тупо игнорирую, отдаваясь во власть плотских утех.

«Василиса написала. Сама» — эта мысль не отпускала Максима всю дорогу до дома, где кроме обязанностей никто не ждал, и куда ехать совсем не хотелось. По крайней мере одному. После того, что он наговорил Василисе, противоположная реакция казалась бы естественнее. Но теперь вновь появлялась надежда. Надежда на то, что не у него одного сносит крышу от переполняющих эмоций.

А теперь, когда соучастник, а быть может и сам убийца отца пойман, Максим чувствовал облегчение. Не полное, но чувство вины уже не давило, сжимая все внутри до боли, и спящее тело в багажнике снимет остатки этого горького и въедливого чувства.